Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы. - Грегори Дуглас

Б. Спокойной ночи.

Несколько слов о Германе Геринге

В ходе этой беседы Мюллер сделал множество замечаний о некоторых значительных личностях Третьего рейха. В частности, в ней шла речь о Германе Геринге, пламенном предводителе Люфтваффе и втором человеке гитлеровского режима. Здесь Мюллер обсуждает неожиданную грань личности Геринга, которая часто упускалась из виду историками.

M. За эти годы я много раз сталкивался с Герингом. Это именно он основал гестапо, когда был министром-президентом Пруссии, но затем был вынужден передать руководство этой организацией Гиммлеру. Я, пожалуй, не знаю, на кого из них я хотел бы работать. Геринг был сильной, даже опасной личностью, он был опасен, но с ним легко было иметь дело. Гиммлер же всегда оставался корректным, характер у него был слабый, но со странностями. Он не представляя опасности, но с ним иметь дело было трудно. Гиммлер поддавался влиянию, в отличие от Геринга. Я думаю, что не сработался бы с Герингом из-за атмосферы, сложившейся вокруг него. Большую часть времени он жил как наследный принц и уделял мало внимания служебным делам. Он редко поддерживал своих людей, и достаточно было одного слова Гитлера, чтобы он клонился, как деревце на ветру. Разумеется, Гиммлер был таким же, но Гиммлером можно было управлять. Я руководил гестапо без всякого постороннего вмешательства и не беспокоился по поводу соперников, потому что никто больше не работал столько, сколько я. Шелленберг имел обыкновение вынюхивать вокруг, пытался быть со мной приятным… гиена, широкая улыбка и ничего за ней. Он хотел заполучить мои досье, чтобы выдвинуться самому, но никогда бы не смог и близко к ним подобраться.

С. Разведывательная деятельность Геринга ограничивалась телефонным прослушиванием, не так ли?

М. Да, и, разумеется, его фоторазведка ВВС. Он прослушивал телефонные линии Германии, как внутренние, так международные. Мы, само собой, делали то же самое, но между нами не было никакого технического взаимодействия. Я вспоминаю, как однажды Геринг вдруг захотел срочно увидеть меня в своём кабинете в Министерстве авиации. Я понятия не имел, в чём дело, но поспешил явиться к нему. Знаете, я однажды встречался с Муссолини, и у него был этот огромный кабинет в старом дворце в Риме. Обыкновенно он сидел за гигантским письменным столом в углу кабинета и пристально смотрел на людей, приближающихся к нему.

У Геринга был похожий кабинет, но не было этого тяжёлого взгляда. Ковры, старинная мебель, живопись и прочее. Похоже на музей. Некоторые из этих людей, которые отстаивают интересы рабочих и фермеров, живут как настоящие короли. Вам стоило бы увидеть мой кабинет. Никакого сравнения. Сплошные документы, телетайпные аппараты и так далее. Ни полотен маслом, ни ковров, ни мрамора на полу. Как бы то ни было, Геринг встретил меня очень любезно, предложил мне хорошую сигару и начал уклончивый разговор, с заходами вокруг да около, о своей проблеме. Неким людям, он не стал уточнять каким, очень нужно попасть в Швейцарию, а поскольку я контролирую пограничников, он надеется, что я сумею ему посодействовать. Для меня это не составляло никакой трудности, но мне нужна была более подробная информация. В конце концов оказалось, что это были двое пожилых евреев из Мюнхена, которые однажды помогли ему. Геринг боялся, что Борман предпримет попытку схватить их и отправить в лагерь.

С. Почему Борман так бы поступил?

М. Борман был злобный тип, готовый сделать всё что угодно, лишь бы досадить людям, которым он завидовал или которые, как он полагал, стояли ему поперёк дороги. Подруга вашей бабушки была еврейка? Отлично, в лагерь! Ваша дочь посещала монастырскую школу? Отлично, монастырь закрыть, всех сестёр и учениц разогнать. Борман пытался делать подобные вещи всякому, кто ему не нравился, а он ненавидел буквально всех, кроме Гитлера.

Я выразил Герингу своё удивление и сказал довольно открыто о своей уверенности в том, что Геринг мог бы обратиться к Борману. По сути, из всех людей, которых я знал в то время, Геринг был самым безжалостным и хладнокровным.

С. Интересно. Я однажды говорил с ним в Нюрнберге, и он показался мне довольно приятным и интеллигентным человеком.

М. О, таким он тоже был. Ленивый и несколько своеобразный в выборе одежды. Ему нравилось производить впечатление. Очень театральный, человек. Однако, несмотря на весь свой весёлый нрав, Геринг был совершенно лишён милосердия. При этом он был одним из немногих людей, на кого можно было бы рассчитывать в серьёзной ситуации. Он мог бы добиться увольнения Бормана, хотя с Гитлером случился бы припадок, сделай он это. Возможно, поэтому Геринг и удержался. И что довольно странно, Гитлер, скорее, боялся Геринга.

С. Гитлер?

М. Ну да. Было такое дело Тодта. Доктор Тодт руководил всеми строительными делами и отлично справлялся с этим делом. Геринг захотел подчинить его себе и контролировать его отдел, а Тодт не пожелал сотрудничать, и с ним приключился несчастный случай. Его курьерский самолёт взорвался, едва оторвавшись от земли в гитлеровской ставке. Это дело расследовали люди из СД, и я получил копию отчёта. Гитлер узнал, что за этим стоит Геринг, и поручил работу Шпееру, и этот выбор оказался удачным, потому что Шпеер творил чудеса в военной промышленности, так что даже вы могли слышать о нём. Нет, Геринг был безжалостным человеком. Не злым, но безжалостным. Но Бормана не сняли с поста, так что Геринг избрал другой путь и решил убрать искушение со своих глаз.

Он хотел узнать, как я смогу помочь ему; это были очень порядочные, безобидные люди, которые не должны были страдать из-за того, что они евреи и его друзья. Мне не составляло труда помочь ему в этом деле, и я ему так и сказал. Ещё я сказал, что сам обо всём позабочусь, и он преисполнился благодарности. Мне был вручён адрес и толстый запечатанный пакет, в котором, по-видимому, были деньги, и я взялся позаботиться и о нём тоже. Сейчас, задним числом, инцидент предстаёт гротескным. Я должен был отправиться в Мюнхен по семейным делам, так что я высвободил какое-то время и выехал из Берлина на своей служебной машине, бронированном «мерседесе» со служебными флажками на капоте и личным шофёром. У меня нечасто выдавалось время для отпуска, и я постарался насладиться долгой поездкой. В Мюнхене я справился со своими делами, а затем позвонил этим пожилым людям и сказал, что буду у них рано утром. Я также известил Геринга в Берлине о том, как собираюсь действовать, а он, в свою очередь, уведомил свои контакты в Швейцарии, и на следующее утро я проехал через Мюнхен и мы усадили пожилую пару в мою машину. Это были очень приличные люди, но чересчур старые, чтобы тащить свои чемоданы, так что мы, начальник гестапо, генерал СС, и его шофёр, тоже сотрудник СС, тащили по лестнице чемоданы двух старых евреев и укладывали их в багажник моей машины, как будто я был служащим отеля. Я знаю, что шофёру всё это казалось очень забавным, но он не осмелился сказать ни слова. А у меня болела нога. Но ведь не могли же мы бросить их сумки. Судя по весу, они наложили в них булыжников.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});