Пушкинский вальс - Вадим Смиян

    - Ну знаете ли, - с трудом выдохнул он. – Ужас! Настоящий кошмар… книга действительно безнадежно испорчена, просто убита! И вам известен автор всей этой безумной мерзости?

    - Известен, - сухо ответила Лилия Николаевна. – Это некий Олег Стасенков, студент четвертого курса станкостроительного училища… Без пяти минут инженер, изволите видеть…

 Парню аж двадцать первый год. Как видите, весьма достойный молодой человек.

    - Невероятно...- пробурчал Владислав Георгиевич. – Просто не верится! Может, он одолжил какому-нибудь варвару книгу Пушкина, и тот таким вот образом обошелся с ней?

    - Я не знаю, - холодно сказала  Лилия Николаевна, - кому и что он одалживал, но книгу брал он, и ответственность за нее несет именно он.

    - Но как же книгу приняли обратно в таком состоянии? – искренне изумился Владислав Георгиевич. – Как вообще могли ее взять у такого читателя в таком виде?

    - А вот это я и пыталась выяснить у двух милых девушек, что сейчас так усердно занимаются с нашими читателями, - едко отвечала старший библиотекарь. – И, как вы могли заметить, без должного результата. Они только хлопают глазами и смотрят с неподдельным изумлением – с чего это старая дура на них разоралась? Видите ли, им непонятно! Поразительно! Вот такие у нас нынче сотрудники! Вы сказали – бестолковые? Да нет, милейший Владислав Георгиевич… Они далеко не бестолковые! Просто интересы у них совсем иные, нежели были у предшествующих поколений… Помните, песня была: « Есть традиция добрая в комсомольской семье – раньше думай о родине, а потом о себе»? У этих совсем иной девиз – бери от жизни все! Вот они и берут. Вот и эти девчонки – вроде бы милые, приятные, вежливые…Но загляните в их глаза: ужаснетесь! Там – пустота. Послушайте, о чем они говорят: кроме шмоток, побрякушек, денег – в голове ничего нет. Цель в жизни – примитивно проста: найти спонсора, присосаться к его бумажнику и высасывать столько, на сколько хватит сил… Им не нужен человек, им нужны только его деньги. Мечта тоже одна: жить в роскоши и при этом не работать. Вот и здесь эти прелестные девушки не работают, а только отбывают срок! Но при этом жалуются на мизерную зарплату… А скажите на милость – за что им платить? За то, что заполняют формулярчики? За то, что время от времени поднимают задницу и делают несколько шагов, чтобы поставить книгу на полку? Многого ли стоит такая работа? Так чего жаловаться? А скажите: вам нравится порядок в нашей библиотеке?

    - О да, - искренне восхитился Владислав Георгиевич. – Выше всяких похвал…

    - Ну так это все я, - сообщила Лилия Николаевна. – Вы думаете, эти вертихвостки хоть как-то помогали? Их не дозовешься! Я все сама делала: и книги растаскивала, и сортировала, и по полкам раскладывала, и таблички писала – все я!Они же палец о палец не ударили!

 И вот, видите ли: платят им мало! Тунеядки бессовестные!..Никакого зла не хватит на них! Им только - дай, дай, дай, а сами ничего делать не хотят! Потребительницы чертовы...

   Лилия Николаевна приостановила свой страстный монолог, чтобы перевести дух. Владислав Георгиевич слушал ее со скорбным видом.

    - А теперь вот это…- старший библиотекарь кивнула на несчастный томик. – Как можно смириться с таким кошмаром? Вот я смотрю на книгу и спрашиваю себя: ну зачем, скажите мне, зачем этот нелюдь брал у нас Пушкина?! Для того, чтобы сотворить с ним вот ЭТО?!

     Она схватила книгу двумя пальцами и, резко раскрыв ее на изгаженном портрете, повернула к Владиславу Георгиевичу. Тот невольно взглянул на книжный разворот: два длинных, ярко-красных ногтя старшего библиотекаря алели на портрете поэта подобно двум большим и вытянутым каплям крови… После паузы Лилия Николаевна в сердцах отбросила книгу в сторону. Наступила тягостная, мучительно долгая тишина.

    - Но послушайте…- нерешительно сказал Владислав Георгиевич. – Можно наверное как-то привлечь к ответственности, наказать рублем, что ли…

   -  Да Господь с вами, Владислав Георгиевич! – женщина безнадежно махнула рукой. – К   какой там ответственности! Деньги с него взять? И что? книга-то не восстановится от этого, и читатели ее не увидят! В суд подать? Суды такие иски не рассматривают. Вот и получается, что негодяй останется полностью безнаказанным. Есть, конечно, суд собственной совести,есть ответственность перед самим собой и окружающими людьми, однако подобными категориями нынешние молодые люди ничуть не обременены…

    Лилия Николаевна снова поставила локти на стол и подперла вытянутыми пальцами лоб. Владиславу Георгиевичу показалось, что она вот-вот расплачется.

    - Лилия Николаевна, послушайте, пожалуйста, - поспешно сказал он. – Знаете… что бы я ни говорил вам сейчас, как бы ни утешал – все будет бесполезно. Вы так расстроены, что никакие слова не помогут. У меня к вам предложение: давайте сходим куда-нибудь… погода прекрасная, пойдемте погуляем, подышите свежим воздухом… Как вы на это посмотрите?..

     Он затаил дыхание, ожидая ее ответа. Лилия Николаевна убрала руки от лица, откинулась на спинку стула, лучезарно улыбнулась, хотя в глазах ее, как заметил Владислав Георгиевич, блеснули слезы.

    - Вы очень внимательны и любезны, Владислав Георгиевич, - тепло сказала она. – И поверьте, я вам за это искренне благодарна… Но, во-первых: я сейчас еще на работе.

 А во-вторых, мне необходимо какое-то время побыть одной… Поймите меня правильно и не обижайтесь… Хорошо?

    Владислав Георгиевич почувствовал легкое головокружение. Ему понадобилось усилие, чтобы скрыть свою горькую досаду…

     - Ну хорошо, - чуть слышно проговорил он. – Как прикажете, Лилия Николаевна… Я вас прекрасно понимаю… Не смею больше отвлекать вас. Пойду, пожалуй… До свидания!

     - Всего доброго...

   Он поднялся со стула и направился к выходу. У двери задержался, оглянулся украдкой. Лилия Николаевна была погружена в свое горе и даже не смотрела в его сторону…

    Он вышел в зал, осторожно прикрыв дверь кабинета, и сразу увидел, что читателей у стойки нет.

 Две молодые сотрудницы, воспользовавшись производственной паузой, оживленно беседовали, не заметив, что в зале появился еще один человек. По-видимому, они вообще забыли о том, что к их начальнице заглянул посетитель. Владислав Георгиевич замер у двери кабинета, услышав их голоса.

   -…просто боюсь! – донесся до него обрывок фразы одной из девушек. – Даже возразить ничего не могу, меня будто парализует перед ней!

    - И чего ты боишься? – усмехнулась другая. – Что она – съест тебя, что ли?

    - Ой! Да ты посмотри, как она ярится! Того и гляди, набросится и  разорвет мне горло своими огромными когтищами! Она, когда бесится, на вампиршу похожа!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});