Измена, или Открытый брак - Анна Томченко

наконец! — психанул Альберт и меня понесло.

— А ты попроси хорошо, — сказала я елейным голосом. — Можешь даже на коленях поползать передо мной…

По лицу Альберта скользнуло такое удивление, такой шок, что он только и смог восторженно выдохнуть:

— Ну ты и стерва…

А потом вышел из спальни. Хлопнул входной дверью, а я, прикусив губы, схватила телефон. Написала Арсению, что готова к разводу и следом достала из сумки другой телефон, который теперь принадлежал Лире. Набила сообщение Альберту.

«Альберт прости, дико извиняюсь, но у меня такой форс-мажор случился. Я просто не смогла вырваться к тебе»

И следом прикрепила фотку полугодовалой давности одной из своих клиенток, которая попала в аварию и отправляли мне фотки, где передний бампер и капот были разбиты.

Ничего. Если Альберт со мной не хочет разводиться, его Лира вынудит бросить жену. Осталось Наталью куда-нибудь спихнуть, чтобы под ногами мне не путалась и не отвлекала Альберта от незнакомки из сети.

Альберт вернулся домой спустя десять минут и долго бродил по квартире хлопая дверьми. Я разговаривала по телефону с Максом, который признавался, что скучает и уже хочет домой, но деда обещал его ещё раз сводить в аквапарк. Я улыбалась, стараясь, чтобы сын не понял, что я чем-то расстроена. Он такой у меня, самый ласковый котёнок, который улавливал малейшие изменения моего настроения. Потом трубку взяла мама и притворяться стало сложнее.

— Ты мне не нравишься, Валерия, — сказала она строго, и я выдавила из себя часть правды:

— Простыла где-то… горло все заложенное…

Мама успокоилась и стала пересказывать все дневные занятия. Альберт проходил мимо спальни и периодически останавливался, как я подозревала, он просто пытался понять, что я обсуждала с матерью. У него, в отличии от меня, отношения с родителями были хорошие. Наверно потому что они толком никогда и не общались близко.

Поговорив с мамой, я отключилась и проверила аккуратно второй мобильник, но Альберт даже не прочитал сообщение Лиры. И я поджала губы. Он не мог так быстро сорваться с крючка. Хотя может оно и к лучшему. Но такая идея была хорошая подвести его под развод со стороны любовницы. Наташа на это дело не годилась. Ей плевать на жену. Она деньги хотела доить.

Я покачала головой и когда стрелка часов оказалась на одиннадцати аккуратно вышла из спальни с пригоршней таблеток. Горло саднило, а из-за температуры, с которой я сегодня весь день проходила слабость в теле была нереальная. Хотелось лечь и сдохнуть, но мне не давали.

Я заварила малиновый чай и выпила все лекарства. Мне казалось Альберт давно скрылся в гостевой, но когда я прошла в зал и хотела сесть на диван, чтобы спокойно выпить чай, муж появился из-за двери.

Он был после душа.

Полотенце небрежно обвилось вокруг бёдер, подчёркивая рельеф косых мышц.

И пахло от супруга сейчас иначе. Словно в его знакомый аромат подмешали какую-то пряность. Муж прошёл сначала мимо меня к кухне. Открыл холодильник. Взял минералку. Потом вернулся в зал. Пару раз прошёлся вдоль окон. Зачесал непослушные влажные волосы рукой назад и, сложив руки на груди, остановился напротив меня.

Я пила горячий чай маленькими глотками и шмыгала носом. Не обращала на мужа никакого внимания, хотя он старался. Окутал своим ароматом и давил морально, блуждая тёмным взглядом по мне.

Я отставила чашку с чаем на низкий столик возле дивана. Скопировала его позу, сложив руки на груди, вздохнула:

— Что-то хотел? — спросила я насмешливо. Альберт сделал ко мне шаг, медленный и какой-то плавный. Приблизился на расстоянии вытянутой руки. Задел пальцами подбородок и цедя каждую букву, приказал:

— Раздевайся.

Глава 15

Голос мужа прогремел как гром с неба.

Я в первый момент изрядно растерялась.

Я не понимала, что за игру вёл Альберт и чего он добивался от меня этими эмоциональными качелями. Было бы у меня немного больше сил и меньше простуды я бы с радостью устроила американские горки мужу, но все же проглотить весь сегодняшний день не могла просто.

— Зачем? — хрипло спросила я, ещё вспоминая моменты как ещё недавно от бархатного тона мужа, от его слов, у меня пылали щеки. Особенно при слишком откровенные словах.

— Я хочу тебя… — спокойно признался муж словно говорил про что-то обыденное и постоянное. Не как раньше, когда его всего потряхивало от собственного желания. Когда от его тела исходил такой жар, что находиться вблизи и не гореть одновременно с ним не было сил.

И меня это оскорбило.

Он обращался со мной словно я какая-то шлюха, которую просто перед фактом поставили. Не было сейчас реального желания у Альберта. Было только стремление унизить.

— Ты хочешь не меня, а просто кончить… — лениво отозвалась я, откидываясь на диванные подушки и Альберт вскинул бровь. На руках напряглись мышцы и проступили ручейки вен.

Да.

Альберт был дорогим вином, которое с годами стало только насыщеннее.

— Для тебя это имеет какое-то значение? — уточнил Альберт, даже не представляя, что я вообще с ним на одном гектаре кукурузу сеять не стану после всего, что со мной произошло.

— Ты для меня в принципе не имеешь никакого значения… — отмахнулась я. — И меня крайне удивительно, что ты додуматься сам не можешь, что после твоего требования извиниться перед девкой, после твоего свидания, после твоего заявления про открытый брак, ты все ещё считаешь что мне есть дело до твоих оргазмов.

— Есть, — оскалился муж, делая шаг ко мне и застывая возле. Если бы я сейчас села ровно на край дивана, то пах Альберта был как раз на уровне моего лица. — Иначе бы ты сегодня не присутствовала на ужине…

Последние слова муж протянул настолько глумливо, что моя простуда решила спряталась в уголок и позволила мне немного разгуляться.

— Я же для тебя соседка. Да еше и с комплексом Мадонны… — протянула я едко, быстро припомнив все, что Альберт наговорил мне на днях.

Муж поморщился, а потом наклонившись, схватил меня за запястья. Дёрнул на себя. Обхватил за талию. И прошептал.

— Все верно. И именно поэтому я не буду слушать, что тебе нравится и где тебя нельзя целовать, а буду трахать так, как хочу.

Альберт дёрнул меня на себя и резко поднял с дивана. Я взвизгнула и ударила мужа по плечу. Альберт зло хохотнул