Разгадай мою смерть - Розамунд Лаптон

Я промолчала; твои слова повисли в пространстве между двумя телефонами.

— Ты еще забыла упомянуть, что Эмилио — мой препод и что он злоупотребил служебным положением, — хихикнула ты.

Ты никогда не воспринимала мою серьезность всерьез.

Что ж, я выяснила, где он живет. Это не Хокстон и не Брикстон и не один из тех кварталов, куда толпой валит средний класс, едва там откроется кафе, где подают латте с обезжиренным молоком. Это Ричмонд, восхитительный, уютный Ричмонд. И дом у Эмилио не какой-нибудь образец хай-тека, а настоящая жемчужина эпохи королевы Анны. Чего стоит один сад перед домом — по размерам он не уступит целой улице в Пекхэме, а то и двум. Я пересекла этот внушительный сад и постучала старинным дверным молотком.

Тебе не верится, что я через все это прошла? Возможно, в моих действиях ты видишь перебор, но рвущая душу боль заставляет забыть о рамках. Эмилио открыл дверь, и мне на ум сразу пришли шаблонные эпитеты из любовных романов: «дьявольски красив», «животный магнетизм» — определения, несущие в себе угрозу.

— Это вы убили мою сестру? — в лоб спросила я. — В прошлый раз вы не ответили.

Он попытался закрыть дверь, я ее удержала. Я еще никогда не применяла физическую силу против мужчины и, к собственному удивлению, оказалась довольно сильна. Занятия с личным тренером, которые я аккуратно посещала, все-таки не прошли даром.

— Тесс говорила домовладельцу, что кто-то изводит ее телефонными звонками. Вы?

Из глубины коридора послышался женский голос:

— Эмилио?

На порог вышла его жена. У меня сохранилась наша с тобой переписка.

От: [email protected]

Кому: Беатрис Хемминг, на Айфон

Привет, Би!

Я спрашивала Э. насчет нее еще до того, как у нас все началось. Он сказал, что они поженились в спешке, что общаются по минимуму, но не считают свой брак ужасной ошибкой. Им легко друг с другом, хотя сексуальные отношения прекратились несколько лет назад. Ни Э., ни жена не ревнуют друг друга. Ты довольна?

Целую,

Т.

От: Беатрис Хемминг, с Айфона

Кому: [email protected]

Дорогая Тесс!

Как удобно для Э. Полагаю, она тоже не первой молодости, и, поскольку природа гораздо суровей обходится с женщинами, нежели с мужчинами, разве у миссис К. есть выбор? Нет, я не довольна.

L.O.L.,

Би.

P.S. Почему ты выбрала для писем шрифт «Coreyshand»? Читается с трудом.

От: [email protected]

Кому: Беатрис Хемминг, на Айфон

Дорогая Би!

Ты не колеблясь идешь по натянутому канату, именуемому тропой морали, тогда как я срываюсь вниз от малейшего дуновения ветерка. И все-таки я верю Э. Никто же не страдает, правда?

Целую,

Т.

P.S. Мне казалось, это вполне подходящий шрифт.

P.P.S. Ты знаешь, что L.O.L. означает «умираю со смеху»?

От: Беатрис Хемминг, с Айфона

Кому: [email protected]

Дорогая Тесс!

Послушай, ты ведь не настолько наивна? Не глупи.

L.O.L.,

Би.

(Для меня L.O.L. значит «с любовью»[4].)

От: [email protected]

Кому: Беатрис Хемминг, на Айфон

«Не глупи»? А дальше ты скажешь, что я должна расстаться с Э.? Бросай ты эти Штаты и возвращайся домой. Хорошего дня, сестренка.

Целую,

Т.

* * *

Я представляла себе женщину сорока с небольшим лет, чья красота несправедливо поблекла, тогда как муж сохранил привлекательность. Рассчитывала увидеть супругов, которые выглядели ровесниками в двадцать пять, но не в сорок пять. Однако женщине в дверях явно не исполнилось и тридцати, и у нее были удивительные светло-голубые глаза.

— Эмилио, что здесь происходит?

Интонации хрустально-чистого голоса выдавали в ней аристократку; дом, очевидно, принадлежал ей. Не взглянув на нее, я адресовала вопрос Эмилио:

— Где вы были в прошлый четверг, двадцать третьего января, — в день, когда убили мою сестру?

Эмилио обернулся к жене:

— Речь об одной из моих студенток, Тесс Хемминг. Про нее еще говорили вчера в новостях, помнишь?

Почему я не видела этого выпуска новостей? Где находилась? В морге, рядом с тобой? Или у мамы? Эмилио обнял жену за плечи и сдержанно проговорил:

— Это старшая сестра Тесс. Она сейчас переживает очень тяжелый период и… кидается на всех.

Этот человек хотел отделаться от меня. Отделаться от тебя.

— Ради Бога, не лгите! Тесс была вашей любовницей. А со мной вы знакомы только потому, что вчера вломились к ней в квартиру и пытались вынести картины.

Жена устремила на него взгляд светло-голубых глаз. Выражение ее лица вдруг показалось мне беспомощным. Эмилио стиснул плечо супруги.

— Тесс влюбилась в меня и совершенно потеряла голову, только и всего. Напридумывала себе бог знает чего. Затем фантазия вышла из-под контроля. Я хотел убедиться, что у нее дома не осталось ничего компрометирующего.

Да, я произнесла именно те слова, которых ты от меня ждала:

— Ребенок — тоже фантазия?

Эмилио все так же прижимал жену к себе. Та стояла молча.

— Никакого ребенка нет!

Прости, родная. И за следующую сцену тоже.

— Мамочка!

На порог выбежала маленькая девчушка. Жена Эмилио взяла девочку за руку.

— Тебе пора в кроватку, солнышко.

Я как-то спросила, есть ли у него дети. Тебя возмутил сам вопрос. «Разумеется, нет, Би! — ответила ты. — Разумеется, нет! Будь у него дети, разве стала бы я с ним спать? За кого ты меня принимаешь?» Твои моральные границы гораздо шире моих, однако же они существуют и ты не позволила бы себе переступить черту. Ни за что не позволила бы, пережив уход отца. Вот почему твой любовник скрывал, где живет.

Эмилио с силой захлопнул дверь перед моим носом, на этот раз я бы ее не удержала. Лязгнула металлическая цепочка.

— Оставьте нас в покое!

Каким-то образом я превратилась в безумицу, осаждающую чужое жилище, тогда как Эмилио являл собой главу небольшой семьи, укрывающейся от преследований за стенами своего прекрасного старинного дома. Знаю, вчера я действовала по сценарию полицейской телепередачи, сегодня — голливудского фильма, но в реальной жизни — по крайней мере в моей — не было сценария для происходящего.

Я осталась в саду перед домом. Опустились сумерки, сильно похолодало. В этом чужом заснеженном месте у меня в голове почему-то играли рождественские гимны. Тебе всегда нравились веселые: «Колокольчики, звените», «Мы, волхвы с Востока», «Храни вас, джентльмены, Бог» — те, в которых поется о радости, подарках и веселье. А мне больше по душе спокойные и мелодичные: «Тихая ночь, святая ночь», «И в полночь ангел вострубил». Сейчас в голове крутились строчки: «Среди зимы суровой / Тоскливо ветер выл. / Мороз сковал и землю / И реки льдом покрыл»[5]. Раньше я не знала, что это скорбная песнь тех, кто понес тяжкую утрату.

Мое безмолвное пение прервала жена Эмилио. Она приблизилась ко мне в свете сенсорного фонаря, вспыхнувшего на крыльце. Наверное, решила успокоить сумасшедшую, пока та — то есть я — не натворила беды.

— Нас не представили друг другу. Меня зовут Синтия.

Видимо, самообладание у аристократов в крови. Я невольно откликнулась на это формальное проявление вежливости и протянула руку:

— Беатрис Хемминг.

Она скорее стиснула, чем пожала, мою ладонь и произнесла чуть теплее:

— Примите мои соболезнования. У меня тоже есть младшая сестра. — Голос Синтии звучал искренне. — Вчера вечером, сразу после выпуска новостей, он сказал, что забыл в колледже ноутбук. Муж хорошо умеет лгать — вещь дорогостоящая и на самом деле нужная для работы. Но перед ужином я видела ноутбук в кабинете и подумала, что Эмилио опять ходит «налево». — Синтия говорила торопливо, как будто хотела побыстрее развязаться с неприятным вопросом. — Я знала о его интрижке, просто не хотела скандала. А в последние несколько месяцев была уверена, что с этим покончено… Я получила по заслугам. Да, так мне и надо. Я ведь увела его у первой жены. Только сейчас понимаю, через что ей пришлось пройти.

Я промолчала, но в этой неожиданной ситуации почему-то ощутила симпатию к совершенно чужой мне женщине. Сенсорный фонарь на крыльце мигнул и погас, мы очутились в полумраке. Темнота странно сближала.

— Что случилось с их ребенком? — спросила Синтия.

Для меня этот малыш всегда был только твоим.

— Умер.

В полумраке я разглядела, что в глазах Синтии заблестели слезы. Что она оплакивала — твоего ребенка или свой неудачный брак?

— Сколько ему было?

— Мальчик родился мертвым, так что, наверное, нисколько.

Сразу после появления на свет его ждал покой. Покойный малыш. Синтия непроизвольно коснулась рукой живота. Только теперь я заметила, что она беременна. Срок не очень большой, месяцев пять. Резким движением она вытерла слезы.