Констанция. Книга третья - Жюльетта Бенцони

— Так это только сплетни?

— Честно признаться тебе, Арман, я одно время ухаживал за ней, но это неприступная женщина, — глаза Эмиля были неискренними, что не укрылось от графа.

— Я не могу поверить, что такой мужчина, как ты, мог потерпеть поражение.

Но Эмилю ничего не оставалось, как только врать дальше.

Я не спорю, она хороша собой, богата, но мы ней слишком разные люди, чтобы быть вместе. К тому же ты сам знаешь, я собираюсь жениться и теперь с любовницами покончено.

Граф де Бодуэн недоверчиво хмыкнул:

Что-то ты стал слишком правильным.

Но помечтать мне хотя бы можно? Молодая жена, красивая, я хоть на какое-то время смогу занять свои мысли ею.

Ты еще не успел жениться, Эмиль, а уже подозреваешь ее в измене.

— По-моему, это вполне естественно.

— Не знаю, я до сих пор не женат, но считаю, женщина имеет такое же право изменять мужчине, как и он ей.

— Э, нет, — тут же поспешил возразить Эмиль де Мориво, — женщина слишком привязывается к мужчине и со временем начинает требовать от любовника невозможного.

— Так зачем жениться? То-то я смотрю, ты такой напуганный!

— А вот мужчина — совсем наоборот. Его очень трудно уговорить жениться.

— Глядя на тебя, Эмиль, я бы этого не сказал.

— Колетта никогда не была моей любовницей, это невинная девушка и надеюсь, ей и никогда не придет в голову изменять мне.

— Да, Эмиль, подобные мысли приходят только тебе в голову.

Еще немного поговорив, немного выпив, мужчины расстались. Слуги убирали комнаты, наводя порядок после приема. а граф прошел на балкон и посмотрел вдаль. За остроконечными крышами домов, за остроконечными башнями соборов виднелось

Низкое, затянутое облаками вебо. Луна едва пробивалась сквозь толстый слой облаков, окрашивая его в нежно-желтый цвет.

Арману уже давно следовало покинуть Париж, но он медлил. Образ Констанции как тень неотступно следовал за ним. Он полюбил эту женщину, даже не увидев ее, и это чувство только усилилось после первой встречи. Арман проговаривал это имя так, словно напевал мелодию любимой оперной арии.

— Констанция…

Почему именно она стала избранницей его сердца, Арман не мог бы и ответить. В его жизни встречались женщины и более красивые и более родовитые, но ни на одной он не остановил своего выбора. К тому же, Констанция была чужестранкой для него и в Пьемонте к ее появлению отнеслись бы настороженно.

Но граф, как в бреду, глядя на ночное небо, повторял:

— Констанция… Я знаю, рано или поздно ты станешь моей. Ведь стоит чего-то очень сильно пожелать, и оно сбудется. Я желаю твоей любви, и ты не сможешь остаться равнодушной к моим словам, к моему взгляду. Ты поймешь, только меня ждала ты последние годы, только обо мне и думала. Но мой образ менялся, ты принимала за меня других мужчин и отдавала им, дарила свою любовь, даже не

Подозревая, что даришь мне.

Был в эту ночь в Париже еще один человек, которому и в голову не приходила мысль уснуть — Александр Шенье. Он обычно избегал шумных компаний и все свое свободное время отдавал урокам музыки и чтению книг. Но на этот раз он изменил своим правилам, уж слишком сильными потрясениями наградила его жизнь в последние дни.

Он поверил, что женится на Колетте, какие бы преграды ни стояли у него на пути. Молодой человек влюбился первый раз в жизни, и ему казалось, что если они с Колеттой расстанутся, жизнь окончится.

По поводу зачисления двух его товарищей в полк королевской гвардии была устроена вечеринка. Местом для ее проведения избрали небольшой погребок возле собора святой Терезы. Старая неказистая церковь, построенная еще во времена столетней войны, виднелась на фоне ночного неба сквозь заляпанные грязью стекла

Полуподвальных окон.

Будущие гвардейцы собрались за длинным столом, во главе которого восседали двое новоиспеченных гвардейцев. Они еще не успели сшить себе форму, но с первого взгляда, брошенного на них, можно было сказать — это уже не ученики, столько надменности и гордости было в их взглядах. Остальные сперва относились к ним с почтением, вызванным завистью, но после кружки, другой вина вновь вспомнилась дружба и восторжествовало равенство. И если бы за столом сидели мужчины, умудренные опытом, они выпили бы еще по кружке я разошлись.

Но молодость неугомонна, и одному из виновников торжества, Луи де Эрио, пришло в голову подшутить над нерешительным Александром Шенье. Он, даже не удосужившись обойти стол, поднялся, и придерживаясь за спинку стула, чтобы не упасть, крикнул:

— Александр, говорят, у тебя неприятности в доме баронессы Дюамель?

Александр смутился и чтобы прогнать смущение выпил добрые полкружки вина. Раньше ему почти не приходилось пить, и хмель тут же ударил ему в голову.

Луи смотрел вызывающе и довольно нагло.

— А твоя Колетта хороша собой! Александру не хотелось, чтобы за столом, среди пьяных, упоминалось имя его возлюбленной.

— Мне не хотелось бы обсуждать это.

— Значит, она не красива, — сделал вывод Луи и тут же обвел взглядом погребок.

В углу, у камина, скучали две девицы, по поводу занятий которых трудно было бы иметь какие-либо сомнения.

— Но она хоть красивее вон той, что поближе к огню? — поинтересовался Луи, указывая рукой на пышногрудую девушку.

— Я женюсь на ней! — неожиданно для себя вдруг выкрикнул Александр.

Лицо Луи тут же сделалось серьезным.

— А ты не промах.

— Мы уже обо всем договорились.

— Может, тебе нужно помочь, Александр? Ведь мать не отдаст ее за тебя, придется похитить.

Компания тут же возбужденно загудела, каждый предлагал свои услуги Александру. Но Луи тут же усомнился.

— По-моему, женившись, ты поступаешь не правильно.

— Я уже сделал ей предложение, и она согласилась.

— Настоящий мужчина не должен рано жениться, — пустился в рассуждения Луи, — он должен сначала испытать себя, оценить женщину, а уж потом сделать выбор. А ты, по-моему, еще никогда не спал с женщиной.

Александр вспыхнул, его щеки залил румянец. Луи попал в точку. Ему до этого даже не приходилось видеть обнаженное женское тело, и Луи чувствовал себя перед ним чрезвычайно искушенным в любовных делах. И чтобы доказать свое превосходство, он направился к девушкам. Правда, пройти по прямой ему не удалось, несколько раз молодого человека заносило, но он удержался на ногах и

Облокотившись о край каминной полки, принялся рассматривать лицо пышногрудой красавицы. Та нимало не смущаясь смотрела ему прямо в глаза.

— Ты пойдешь со мной? — не скрывая своих намерений, осведомился Луи.

— Но учти, красавчик, я ничего не делаю даром.