Мы – русские! Суворов: Жизнь, слова и подвиги великого русского полководца А.В. Суворова - Георгий Гупало

Г. Физингер. Андре Массена

Про этот путь Суворова сами швейцарцы рассказывают как про чудо. На швейцарских картах черной линией проложена его дорога и написано – «Путь Суворова в 1799 году». Появление его с солдатами в заоблачных высях казалось таким необыкновенным явлением, что и в наши дни среди швейцарских пастухов существует легенда о чудесном старике, проведшем войска там, где летали только орлы да бегали горные козы. И теперь еще суеверный швейцарец в лунную ночь видит призрак старика с огненным взглядом, который бродит по скалам у Чертова моста и глядит на пролитую русскую кровь…

Суворов спас честь России неимоверными трудами и отчаянною храбростью. Император произвел его за швейцарский поход в генералиссимусы, масса орденов была выдана в полки, все унтер-офицеры произведены в офицеры, солдатам выдано по 2 рубля на человека.

Союз с Австрией, так вероломно поступившей с нашими войсками, был расторгнут. Суворову с армией приказано возвращаться в Россию.

Смерть Суворова

Больной и измученный ехал Суворов в Россию. Он и в Кончанском был нездоров, а трудности швейцарского похода окончательно сломили его. Весною 1800 года он въехал в Россию. В первый день Пасхи он был в Риге. Здесь через силу надел он фельдмаршальский мундир, отстоял в церкви заутреню и разговлялся у губернатора. Но после этого болезнь его усилилась – он едва мог

ехать. В Стрельне его встретили многие из Петербурга; дамы сыпали в карету цветы, подносили детей для благословения.

В 10 часов вечера 20 апреля в закрытой карете приехал Суворов в Петербург и остановился в доме племянника своего Хвостова, на Крюковом канале между Екатерининским каналом и Фонтанкой.

Здесь две недели сильный дух его боролся с телом. Он то приходил в себя, говорил несколько слов, то терял сознание и лежал так много часов. Доктора предсказывали ему смерть через несколько минут.

К. Гампельн. Смерть А.В. Суворова. 1822 г.

Наконец 6 мая страдания его достигли высшей степени. Он пожелал причаститься. На минуту мысли его приобрели глубокую ясность, и старый полководец задумчиво произнес:

– Долго гонялся за славой – все мечта. Упокой души у престола Всевышнего.

И он стал горячо молиться.

Потом наступил бред. В бреду проносились перед ним сражения. Он говорил отрывистые слова. Грезил новым походом в Италию.

Родные и знакомые окружали его.

Бред затих. Сухое, прерывистое, неровное дыхание показывало, что жизнь еще теплится в «российской армии Победоносце».

Но вот и оно прекратилось. В два часа пополудни 6 мая 1800 года Суворова не стало…

Его тело набальзамировали и 12 мая торжественно хоронили в Александро-Невской Лавре. Император шел за гробом. Он был задумчив. Весь день ничто не могло его рассеять, и время от времени он повторять одно слово: «Жаль»…

Войск было мало. За колесницей следовало лишь три пехотных полка.

Никто не говорил речей. Суворову они были неуместны. Но все плакали, слушая, как пели придворные певчие 90-й псалом Давида, будто нарочно написанный для Суворова…

«Живый в помощи Вышняго, в крове Бога небесного водворится».

И разве не жил Суворов, веруя в Бога, молясь Ему и постоянно нося Бога в сердце своем, и вот он у Бога – а тело его лежит еще в соборе.

«Ренет Господеви: заступник мой ecu и прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него. Яко той избавит тя от сени ловни и от словесе мятежна. Плещма своими осенит тя и под крыле его надеешися».

И вспоминалось народу, сколько раз нападали на него турки, готовясь захватить его в плен, готовились забрать его поляки, сколько завистников было у него, и Бог спасал Суворова.

«Падет от страны твоея тысяща и тьма одесную тебе; к тебе же не приближится…»

Сколько десятков тысяч турок было под Измаилом, сколько поляков в Праге, какие силы стерегли его при выходе из Альпийских гор, и никто не взял Суворова в плен и не убил его.

«Яко ангелом своим зоповестъ о тебе, сохранити тя во всех путех твоих. Но руках возьмут тядо не когда преткнеиии о камень ногу твою».

Лопались кругом Суворова гранаты, летали пули и картечи, кипел рукопашный бой, а он остался жив и цел. По ледяной круче полз под ним казачий конь и не споткнулся и не упал в пропасть и привез Суворова целым и невредимым.

«Но оспидо и василиска наступиши и попереши льва и змия».

Победил Суворов французов и турок, раздавил мятежи в Польше и пугачевскую смуту.

«Яко но мя упова, и избавлю и: покрыю и, яко позно имя мое. Воззовет ко мни, и услышу его: с ним семь в скорби, изму его и прославлю его: долготою дней исполню его, и явлю ему спасение мое».

Ты присягал. Умирай за веру, царя и Отечество. Знамя защищай до последней капли крови.

Когда был Суворов в опале, в селе Кончанском, горячо молился он в своем маленьком храме, и Господь услышал его, взял и прославил его. И долго прожил Суворов, и Бог наконец взял его к себе и показал спасение свое.

Этот псалом был сильнее всякого слова. Он показал народу, какая сила была между подвигами Суворова, его победами и его сильной любовью и страстной верой в Бога. И все плакали, провожая в могилу тело генералиссимуса Суворова.

Его похоронили в нижней Благовещенской церкви, возле левого клироса.

На плите его до последнего времени была завещанная им краткая надпись:

«Здесь лежит Суворов».

Заключение

На Суворовской площади, на берегу Невы, между дворцов стоит памятник Суворову. Он изображен в образе римского воина. Он подражал и считал своим учителем знаменитого римского полководца Юлия Цезаря. Вся фигура воина дышит мощью и отвагой. Он опирается на щит, на котором выбит двуглавый орел. Памятник этот поставлен в 1801 году.

Его любимая Кончанская церковь, в которой Суворов читал псалтирь и пел на клиросе с детьми, перевезена теперь на Преображенский плац, где в столице России будет свидетельствовать о той великой вере в Бога, которая подвигла Суворова на те подвиги, которые он совершил во славу родины.

Там же, на пожертвования со всей России, воздвигнется Суворовский музей, который будет лучшей памятью этого великого человека.

На месте Чертова моста воздвигнут изящный мостик с перилами, а в отвесной скале, по которой карабкались наши солдаты, вделан громадный мраморный восьмиконечный крест – роскошный памятник швейцарского похода…

Но дороже всех этих памятников, этих мраморов и бронз, дороже всех музеев Суворову – та память, которую он навсегда оставил по себе в войсках. Сто лет прошло с того дня, как он умер, а мы все говорим «суворовские переходы», «суворовский шаг», «суворовские чудо-богатыри». Пройдет и еще сто лет, много лет пройдет и после этих ста лет – памятники обветшают и рушатся, а предание о человеке, который верил в Бога и свою веру умел вдохнуть в солдат, так что они веровали, как он, и делали чудеса, останется в народе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});