Барон меняет правила - Евгений Ренгач

можно закрыть глаза. В конце концов, пользы Академии он приносит куда больше!

И то обстоятельство, что Иванченко пришёл к нему с фактически чистосердечным признанием, его крайне удивил.

— И кто же заставил тебя это написать?

— Никто! — Иванченко помотал головой. Да так, что ректор услышал треск его суставов. — Это моё абсолютно свободное и независимое решение!

В этом ректор очень сильно сомневался.

Род Бариновых всегда славился особой чувствительностью к чужим эмоциям и склонностью к ментальной магии.

И сейчас опытный Одарённый буквально кожей ощущал исходящий от Иванченко страх.

Кто-то очень сильно его запугал. Настолько сильно, что паренёк был готов делать что угодно, даже написать признание, лишь бы не разозлить того, кто это с ним сотворил.

Одним запугиванием дело не обошлось.

Баринов явно чувствовал присутствие какой-то сильной магии. Только не мог понять, какой именно.

— Расскажи мне, кто с тобой это сделал! — повелительно потребовал он, использовав сильную ментальную технику.

— Я… Я не помню!

Иванченко затрясся от страха. В глазах самоуверенного Целителя металась паника.

Это было… странно.

Ментальные способности Баринова были велики. Но даже он ничего не мог добиться.

А ещё эта необычная магия.

Кажется, теперь он понимал, что это такое.

Забвение! Очень сильное стирание памяти. В голове Иванченко остались страх и внушённые ему установки.

Но вот личность сотворившего это с ним мага полностью исчезла из его головы.

Баринов почувствовал, что желудок сжимает спазм.

Тот, кто способен на такое, очень опасен.

Ректор посмотрел на трясущегося Иванченко.

Увы, но парня уже не спасти. От страха перед тем неизвестным он его избавить не сумеет. Да и работать в Академии он уже не сможет.

Жаль, придётся избавиться от такого талантливого Целителя!

Но кое-что он всё-таки для него сделать мог.

— Я освобождаю тебя от необходимости признаться. — Баринов использовал ментальную магию и на глазах Иванченко порвал листок с признанием. — Но если хочешь уйти из Академии, то уходи. Держать не стану!

— Спасибо… Большое спасибо! — пробормотал Целитель и, пятясь, покинул кабинет ректора.

Стоило ему выйти, как Баринов повернулся к компьютеру.

Когда он только стал ректором, то сразу оборудовал Академию новейшими камерами. Они давали ему возможность следить за жизнью преподавателей и студентов и всегда знать, что происходит на вверенной ему территории.

Вот и сейчас камеры его не подвели.

Перед глазами замелькали кадры из Медицинского корпуса.

— Так я и думал!

На записи было видно, как в кабинет вошёл уже знакомый ректору барон Ястребов. Почти сразу туда промчался Иванченко, а медсестра, кажется, Дуня, выбежала оттуда с плиткой шоколада в руках.

Ястребов и Иванченко разговаривали полчаса. А затем барон вышел из кабинета с таким видом, будто выиграл джек-пот.

При этом его сумка явно потяжелела.

Сам Иванченко вышел минут через десять с листком бумаги в руках. Вид у него был ошарашенный.

Значит, Ястребов.

Ректор встряхнул головой, пытаясь упорядочить мысли.

О том, что с этим бароном что-то не так, он уже понял.

Ростоцкий докладывал и про уничтоженный им уникальный кристалл, и про искалеченные энергетические каналы, и про неопределённую Специализацию.

Но к тому, что Ястребов окажется и сильнейшим ментальным магом, Баринов готов не был.

Честно говоря, он вообще не был уверен, что человек способен на такое сильное Забвение, которое применили к Иванченко.

На его памяти его применяли только драконы. Причём сильные драконы влиятельнейших княжеских Родов.

Что за глупость! Откуда у провинциального полунищего барона может быть дракон⁈

Эту версию ректор отмёл сразу.

С Ястребовым точно следует что-то сделать. Но осторожно, чтобы он ничего не понял.

И как жаль, что в кабинете не было камеры! Всему виной проклятая медицинская тайна. Нельзя ставить камеры там, где пациенты, пусть даже его студенты, говорят о своём здоровье!

Сейчас Баринов очень жалел, что послушал эти глупые требования своих юристов. Всё могло бы быть намного проще!

Может, допросить ту медсестричку, Дуню? Хотя нет, это ничего не даст. Весь разговор Ястребова и Иванченко она провела в коридоре и ничего не слышала.

Интересно, а где сейчас Ястребов?

Ректор щёлкнул парой кнопок.

Ястребов, как ему и полагалось, был на занятии. Вот только Ростоцкий задерживался, и, судя по изображению с камеры, барон умудрился найти приключения на свою неугомонную задницу.

Он был в шаге от дуэли.

Баринов заморгал от удивления.

Важно было даже не то, что вот-вот могла начаться дуэль. В среде благородных это, в сущности, было обычное дело.

Важно было, с кем Ястребов собирался драться!

В обычной ситуации Баринов ни за что не позволил бы этой дуэли состояться.

Ни у Ястребова, ни у кого-либо ещё из студентов первого курса не было ни единого шанса против такого сильного противника. Эта дуэль обещала стать чистым избиением!

Но сейчас ректор счёл это настоящим подарком.

Если заставить Ястребова сражаться по-настоящему, то, возможно, он сможет узнать, на что ещё способен этот проклятый барон!

Препятствие было только одно. Ростоцкий уже направлялся к тренировочной площадке. Он не позволит этой дуэли случиться.

Баринов схватил мобифон и набрал номер Ростоцкого.

— А ну стой! Немедленно замри на месте! — проорал он в трубку.

— Что-то случилось? — Ростоцкий замер. Выглядел он при этом очень удивлённым.

— Пока нет, но я очень хочу, чтобы случилось.

— Дуэль? — Ростоцкий давно преподавал и знал, чего ожидать. — Снова Ястребов?

— Верно. Угадай, с кем!

Ростоцкий задумался. Но только на секунду.

— Быть не может! С ним⁈ Он же только что приехал!

— И уже бросил вызов нашему вездесущему барону.

—