Моя нелюбимая девочка - Лия Султан

Еще и с “лапшичкой”. Ну зачем, чудная?

-Просто вы два раза меня спасали, – будто прочитав мои мысли, принялась объясняться она. - И я решила, раз вы плохо себя чувствовали, то не ели, наверное, весь день.

-Не ел. Но не стоило тратиться, я бы заказал доставку.

-Ааа, ну да.

Я не грубил, но уголки ее губ дрогнули и выглядела она не столько обиженной, сколько расстроенной от того, что не оценил ее стараний. Дебил.

-Ты проходи пока, я вынесу вашу заколку.

-Хорошо. Туда, да? - показывает пальцем в сторону гостиной и кухни студии.

-Да, можешь поставить пакет на стол.

-Окей.

Иду в спальню, где и оставил мелкую вещицу, из-за которой весь сыр-бор. Кладу ее в карман, делаю глубокий вдох и возвращаюсь. Повторяю, как мантру: отдай и выпроводи, отдай и выпроводи.

Все мое самовнушение летит в пропасть, когда я вижу Ираду у панорманого окна. Стоит маленькое, тоненькое видение в бежевом и смотрит вниз. С пятнадцатого этажа открывается шикарный вид на горы и город, но сейчас я замечаю, как на улице слишком рано и неестественно темнеет. Бесшумно подхожу к ней, чтоб не спугнуть, понимая, что она меня чувствует и видит в отражении. Я очень рискую, сокращая расстояние между нами, но желание быть ближе к ней настолько сильно и необъяснимо, что у меня уже перестают работать все стоп-сигналы. Ошибка. Большая ошибка - позволить ей войти и остаться.

А по небу, тем временем, плывет огромная черная туча, уже поглотившая закатное солнце. Она движется непривычно быстро и за считанные секунды накрывает Алматы плотным свинцовым полотном. Сильный ветер раскачивает деревья и дорожные знаки, гремит гром, после которого небо рассекает яркая молния.

-Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город, - задумчиво промолвила она под шум начавшегося ливня.

-Что-то знакомое, - хрипло отзываюсь, сделав еще один шаг. Теперь я стою в нескольких сантиметрах от нее и борюсь из последних сил с искушением. - Не помню только, откуда.

-Булгаков, “Мастер и Маргарита”, - бесстрастно произносит Ирада.

-Любишь читать? - смотрю на ее отражение в окне.

-Люблю. И, кажется, мне пора.

-Куда пойдешь сейчас? Не видишь, какая буря? - глядя на нее из-под бровей, говорю грубо. Не хотел так и понимаю, почему она вздрогнула.

-Будет лучше, если я уйду, - шепчет, опустив голову. - Прийти к тебе было большой ошибкой.

Плавно повернув голову вправо и затаив дыхание, она подписывает себе приговор, потому что у меня уже нет сил бороться. Ты права: не надо было тебе приходить и будить во мне зверя - такого же темного, как та самая грозная туча.

Становлюсь к ней вплотную и физически ощущаю боль внизу. Не знаю, понимает ли она, что со мной происходит. Не знаю, целовал ли ее кто-то раньше. Но когда Ирада разворачивается и поднимает на меня невинные глазки, я уже перестаю мыслить здраво, протягиваю руку, обнимаю ее за шею, и притянув к себе, целую.

Ее пухлые сладкие губы сводят с ума и опьяняют клубничным ароматом, мягкостью и покорностью. А она ведь совсем не сопротивляется, а вцепившись пальцами в мою футболку на спине, тихо стонет. Свободной рукой давлю на спину и внезапно боюсь, что она, как хрупкая кукла. сломается.

Целоваться совсем не умеет, но черт возьми, какая же она нежная, чувственная, податливая, маленькая. Глажу большим пальцем ее фарфоровую кожу, проникаю языком вглубь и провожу кончиком по небу, отчего она дергается и отстраняется.

Оба тяжело, рвано дышим и глядим друг на друга. Ирада все еще держит меня за футболку. Взгляд затуманенный, вопросительный, манящий.

-Я даю тебе возможность сбежать. Пять минут. И я вызову тебе такси.

Беги, девочка. Беги от меня. Потому что я страшный человек, которому ты сейчас безумно нужна. Если ты уйдешь, то сделаешь правильный выбор, потому что хорошие девочки не должны спать с такими прожженными циниками, как я. Они должны выходить замуж за хороших мальчиков чистыми и нетронутыми, и рожать им таких же милых детей.

А если ты останешься, я, к сожалению, не пожалею тебя. Потому что ты - все, чего я хочу прямо сейчас.

 

Глава 13. Гром

Ирада

-Я даю тебе возможность сбежать. Пять минут. И я вызову тебе такси.

Он ждет моего ответа, но смотрит так жадно и голодно, что последние крупицы гордости и девичьей чести растворяются и исчезают. За несколько секунд в голове столько мыслей проносится и упрямый разум маминым голосом твердит: “Девушка должна быть чистой и нетронутой до свадьбы. Вот Сабина молодец. Она все сделала, как надо: нормально встречалась, вышла замуж девственницей, к мужчинам одна домой не ходила на ночь глядя. А ты…”

А я неправильная и все сделала не так. Внутри меня сбились заводские настройки хорошей, восточной девочки. Но я просто хотела увидеть его в последний раз, а случилось это…

-Что ты решила? Почему так смотришь? - все еще удерживая в своих объятиях спрашивает Аслан. О Боже, как же в его руках хорошо и тепло. Если от одного поцелуя меня так повело то, что будет, если…

-Поцелуй меня, пожалуйста.

ЧТО? ТЫ? ДЕЛАЕШЬ? Ирада, остановись и беги! Он ведь дал тебе эту возможность! Беги пока не поздно!

-Ирада, ты же не такая…

-Тише, - кладу указательный палец на его губы.

Да, я не такая. Считай, у меня раздвоение личности. Здравомыслящая Ирада покинула чат и другая - сумасшедшая - заняла ее место. И у этой другой душа сейчас разорвется от эмоций, желания и сладкой боли внизу живота, которую хочется и продлить, и унять.

- Просто сделай, что прошу, - поднимаю руку, завожу ее назад и снимаю с головы крабик, удерживавший волосы. Они тут же водопадом падают на спину и плечи, а взгляд Аслана мгновенно вспыхивает, будто я только что дров в его костер подкинула.

За окном громыхнуло. Небо, затянутое черной пеленой, разрезает свирепая молния, капли дождя беспощадно барабанят по узким карнизам.

-Иди ко мне, - еще сильнее обнимает, еще крепче прижимает, уже видимо, не боясь, что я почувствую его возбуждение. Его пальцы сжимают кожу на талии, твердые губы сминают мои, теплый язык проникает внутрь и от смелой, слишком интимной ласки коленки подкашиваются.

-Ирада, я уеду через месяц, - шепчет, отстранившись. Еле дышит.

-Я знаю, - киваю и облизываю губы, а он, наклонившись, прижимается лбом к моему лбу.

-Уеду и больше не вернусь.

От этих слов страшно,