Блуждающий Неф - Саша Суздаль

Когда обессиленные Гешек и Этиора поднялись вверх, их приветствовали радостными криками. Совместными усилиями подняли лестницу с тюком, и всё это потащили в усадьбу Лота. Разъярённый отец Этиоры прочитал её письмо, грозно взглянул на улетающую в небо глыбу  и с хмурым лицом приказал собирать погоню.

***

Маргина дремала, когда её разбудила встревоженная Вета. После похищения невесты Гешека, Этиоры, путешественники некоторое время возбуждённо обсуждали все эпизоды происшествия, пока не успокоились и разбрелись, кто куда. Семье Лота хватало забот с хозяйством, влюблённые тут же смылись, волшебник Тартиф пропадал у колодца, Балумут удрал под свой дуб и тут же уснул, а к нему привалились Вава и Жужу, а Маргина, сидя прямо за столом, незаметно для себя, по примеру медведя, уснула тревожным сном.

— Что случилось? – спросила она, поднимая голову.

— Пойдём, посмотришь, — сказала Вета и повела Маргину в комнату Русика. Увидев Маргину, Русик поднял руки и радостно закричал: «Мама!» Маргина обняла его, замирая. Его невинное признание её материнства странным образом влияло на её мироощущение.

Несмотря на то, что Русика она отдала Лотам, щемящее чувство всегда посещало её грудь при виде малыша.

— Посмотри, — с тревогой сказала Вета, поворачивая Русика спиной. Горб на его спине странным образом потемнел, огрубел и шелушился. Маргина не знала, что сказать Вете, но тревога за малыша передалась и ей.

— Я не знаю, что это, — сказала Маргина, — может нужно с ним больше гулять вне дома.

С тех пор они регулярно ходили гулять по лесу, где малыш быстро научился бегать и шнырять по кустам, чем доставлял много хлопот и Маргине и Вете. В тот день Маргина и Вета, как обычно, забрали Русика, и пошли на прогулку. Несмотря на то, что малыш существовал всего несколько дней, он, невзирая на свой горб, резво бегал и не боялся животных, которые относились к малышу с осторожной любовью, будто зная о его уродстве.

Маргина и Вета пошли по тропинке, через лес, сопровождая проворного малыша, который носился по траве с неугомонной энергией. Иногда он оглядывался и, глядя на Маргину, кричал: «Мама!»  Других слов он, почему-то, не говорил, как не учила его Вета, которую малыш любил, но предпочтения, всё равно, отдавал Маргине. Это её радовало, но она понимала, что ей в ближайшее время нужно покинуть малыша, иначе гармонии в семье Лотта не будет никогда. Они подошли к лужайке перед краем острова, там, где поднимали невесту Гешека.

Здесь, под огромным дубом, корни которого добирались до края острова и торчали наружу, сидел Балумут, щелкал, как орешки, жёлуди и смотрел на плывущую внизу землю.

Русик, увидев медведя, бросился к нему и затеял с ним борьбу. Балумут счастливо скалил морду, придерживая своими огромными лапами голого малыша, который топтался на нем, как на большом ковре.

— Осторожно, — обеспокоенно кричала Вета, и улыбалась, глядя на счастливое лицо малыша. Балумут и Русик затеяли прятки вокруг дерева и звонкий, как колокольчик, смех малыша, переплетался с басовитым гудением медведя.

— Ба, ба, — сказал малыш, показывая на Балумута и Вета, брызнув слезами на глазах, всплеснула руками:

— Говорит! Ты слышала? Говорит!

Она с обожанием глядела на Русика, прижимая ладони к лицу, а глаза блестели от невообразимого счастья. Русик, убегая от Балумута, бросился от дерева и понёсся к концу острова. Балумут, чтобы его остановить, бросился за ним, но только раззадорил малыша, который со всех ног нёсся к обрыву. — Осторожно! – крикнула Вета, но спохватилась поздно, – Русик, громко смеясь, сорвался и обрушился вниз. Его смех постепенно затих.

Репликация третья. Онтэинуола

Выполняя распоряжение Маргины, Мо прикрыл коконом Онти, и застыл, дожидаясь, когда кончится самусь. Впитывая сеть планеты, Мо чётко прослеживал путь Маргины. Она оставалась жива, отражаясь своими вибрациями в сети, которые настолько знакомы Мо, что он знал их, как собственные. Правда, собственные ему нравились значительно меньше и не вызывали в нем того восторга и изумления, как её.

Палитра Маргины звучала такими невообразимыми созвучиями, что потрясала Мо до глубины его логической души, и он понимал, что мир разбит не на сухие факты информации, а наполнен гармонией и музыкой, ему, в данный момент, непостижимой.

Пока она жива, он в любом месте её услышит и найдёт, а, немного зная её характер, Мо не сомневался в том, что она выберется из любой ситуации. В самом ближайшем будущем Мо надеялся двинуться ей навстречу, а перед этим ему следовало позаботиться о девочке Онти, чего он не умел, но надеялся научиться.

Ветер стих, оставив засыпанного песком Мо, вместе с девочкой внутри. Мо осторожно раскрылся, освобождая из кокона Онти, одновременно накидывая на неё сеть, чтобы привести её в чувства. Карет, следовавших за ними, нигде не наблюдалось, видимо их унёс самусь. Онти, как только открыла глаза, тут же воскликнула: — А где Маргина?

— Маргина в безопасности, но далеко, — в воспитательных целях строго сказал Мо, не раскрывая всей правды. Вдруг сзади они услышали крики. Мо оглянулся и увидел со всех ног мчавшуюся к ним Полинию, за которой, где-то далеко сзади, плёлся Доностос Палдор, перебирая длинными ногами, как костылями. Полиния подбежала, схватила Онти и прижала её к груди, меняясь на лице от радости до отчаяния.

— Ты цела? Ничего не болит? – она так тормошила Онти, что Мо забеспокоился – как бы она её не повредила.

— Тётя Полиния, я цела и невредима, — трезво сказала Онти и спросила: — А где Маргина?

— Я не знаю, — смутилась Полиния, — мы видели, как её подняло в воздух и…

Мо за спиной девочки, скорчил гримасу, и Полиния остановилась, не зная, что сказать. К ним подбежал, ковыляя, Доностос Палдор, и, задыхаясь, спросил Полинию:

— Всё в порядке?

— Да, — облегчённо сказала Полиния, и быстренько сменила тему разговора:

— Что с каретой?

— От кареты одни щепки, один конь хромает, у кучера вывихнута рука.

— А с тобой всё в порядке? — запоздало поинтересовалась Полиния. 

— Если не считать синяков, я легко отделался.

— Тебе нужно вернуться в город и снова снарядить карету, — сказала Полиния. Мо долго тряс себя, чтобы освободиться от песка, а потом усадил Онти и Полинию себе на спину, где они с комфортом расположились. Палдор помог забраться кучеру на здоровую лошадь и отправил его в Брилоу, к наместнику короля Оберону Х, за новой каретой, а сам зашагал рядом с Мо, украдкой поглядывая на его морду.

— Скажите, Мо, — отважился спросить Палдор, — а что вы кушаете?