Демон и дева - Маргит Сандему

Он хорошо понимал ее. В то же время парень был совсем сбит с толку. Он привык к тому, что с первой же встречи люди стараются держаться от него подальше. Винга же приняла его сразу — таким, каков он есть. Иногда даже казалось, что она влюблена в него.

А вот это совсем ни к чему. Надо как можно скорее показать ей обычных людей — тогда девушка сразу почувствует разницу.

А вообще-то зря он привязался к Винге, — чем сильнее привяжешься, тем тяжелее будет удар, когда она вдруг обнаружит, что существуют мужчины красивее его.

Она еще совсем девчонка. И что она знает о любви, хотя бы о мимолетной влюбленности?

Нести ее было непросто. Прекрасные волосы постоянно попадали ему в нос, руки мягко обвивали шею, кончики пальцев нежно щекотали подбородок, глаза горели детским восторгом от желания порезвиться.

Забыв про свою гордость Хейке не выдержал и спросил:

— Винга, ты совсем не считаешь меня отвратительным?

Наклонив голову, девушка пытливо взглянула на него. Уже почти рассвело, но каждую черту лица было невозможно разглядеть.

— Если кому нравятся демоны… то ты прекрасен!

Спросить, нравятся ли ей демоны, он не решился. С его стороны это было малодушием. Чтобы он не услышал ответ!

Жестче, чем хотелось, он опустил ее на землю.

— Тут ты уже можешь идти сама. Колючек больше нет.

Девушка была явно сконфужена:

— Ты рассердился? Но ведь я хотела сделать тебе комплимент!

Хейке только сжал зубы. Этого-то он и боялся!

Однако настроение у парня тут же поменялось. Он спросил уже совсем другим тоном:

— Тебе понравился Гростенсхольм? Такая большая и красивая усадьба!

— Угу, — произнесла девушка с тоской в голосе.

Хейке никогда раньше не думал о богатстве. И только сейчас ему по-настоящему захотелось обладать Гростенсхольмом. Это была его и только его усадьба!

6

Дом Симена показался им теперь удручающе маленьким.

Раны Хейке жгли и болели. Он потерял много крови. Винга взяла заботу на себя.

— Думаешь, я никогда раньше не обрабатывала раны? — немного хвастливо произнесла она. — Видел бы ты меня, когда я топором тяпнула себе по коленке…

Хейке сел в кровати, куда ему было приказано отправиться:

— Что? Топором по колену?

— Да. Лежала три недели. По счастью, было лето, я прикладывала к ране подорожник. Козу доила лежа в кровати. В доме стало ужасно грязно. Температура поднялась до небес. Но ничего, как видишь, справилась.

Хейке чуть не потерял дар речи.

— Но ты совсем не хромаешь, — вырвалось у него.

— Нет. Потому что я не поранила коленную чашечку, но рана была совсем рядом. Посмотри, какой большой шрам остался!

— Не надо. Я верю тебе, — Хейке отвернулся. Он был не в силах смотреть на ее голые ляжки. — Я словно вижу твой шрам, — торопливо добавил он.

Ему живо представилась маленькая одинокая девчушка. От такой раны можно было и умереть! У Хейке сжалось сердце.

— Ну-ка, поглядим, — по-деловому произнесла она, закатывая рукава. — Фу, одежда от крови стала как каменная! Хорошо, хоть мы не так перепачкались в смоле. Снимай рубаху!

— Нет, я…

— Делай, что говорят. Я умею обращаться с ранами.

— Я в этом не сомневаюсь. Ты ведь из рода Людей Льда! Знаешь что, пойди лучше спрячь сокровище. Под крышей, там, между балками! А я пока сниму рубашку.

— Тебе не надо помочь?

— Нет, зачем? Или я не нес тебя почти всю дорогу?

— Почти всю дорогу, — фыркнула она, но послушно взяла мешок. По дороге она выпустила козу попастись.

Хейке решил во что бы то ни стало снять рубаху сам. Чего бы ему это не стоило! Рубашкой надо будет накрыть тело так, чтобы была видна только рана. Ни за что на свете не должна Винга увидеть его деформированные плечи и густую шерсть на груди. Только не она! Только не Винга!

Но Винга была Вингой. Когда она снова подошла к Хейке, рубашка закрывала все его тело. Была видна только правая сторона. Весь бок был в царапинах и сильно кровоточил.

— Посмотрим, — она серьезно сморщила лоб. Состроив мину, словно профессор-хирург, убрала рубашку и начала разглядывать раны. Хейке потянул рубаху на себя, но поздно.

Девушка забыла про раны. Осторожно приподняла корень мандрагоры.

— Ну надо же! Ты и вправду не похож ни на одного мужчину!

— И многих ты видела? — угрюмо спросил он.

— Да. Отца, например. Работников на сенокосе. Когда становилось слишком жарко, они скидывали рубахи. И еще видела голого мальчонку. Так что я знаю, как сложены мужчины! Но таких волосатых, как ты, я еще не видела. И эти плечи… Можно потрогать?

Хейке страдал. Правое плечо сильно болело. Но сейчас он не думал об этом.

Винга решила обработать сначала плечо.

— Какие у тебя острые плечи, — восхищенно пробормотала она. — Знаешь, я испытываю странное чувство, когда нахожусь так близко от отмеченного из рода Людей Льда! До сих пор я слышала только рассказы. Про убивающие плечи и все остальное.

— Хотелось бы, чтобы ты испытывала более приятные ощущения.

— Почему? — она взглянула на него по-детски застенчиво. — Ты ведь не стыдишься того, что у тебя такие плечи? Просто потрясающе, скажу я тебе. А когда я прикасаюсь к тебе, у меня внутри так приятно пощипывает!

— Винга! — строго произнес он. — Мои раны нуждаются в уходе!

— Да-да! Этим я как раз и занимаюсь.

Он глубоко вздохнул, чтобы унять дрожь.

Винга была искусной лекаркой. Искуснее, чем он думал. Она очистила и перевязала его раны. Осторожно и внимательно.

— Ну вот, — сказала она. — Теперь осталось только…

— Я сам, — вскричал Хейке, захлебываясь словами.

— Ничего не сам. Снимай штаны!

— Оставь меня в покое, — прошипел Хейке сквозь сжатые зубы.

— Впрочем, штаны и так порвались по всей длине, — она хладнокровно рванула штанину. — Вот она рана, на бедре!

И прикусила язык. Хейке старался прикрыться остатками штанов.

— Ой! — только и воскликнула она. И почувствовала, как краснеет. Да, она поступила немного необдуманно. Она села около парня, спиной к большому предмету мужской гордости. Мягко взглянула на Хейке.

— Я не хотела, Хейке, но иногда я веду себя просто глупо. Но тебе нечего стыдится. У тебя прекрасное тело.

— Милая Винга! Пожалуйста, дай мне тот обрывок штанов, что упал на пол!

Сам он встать не мог, так как Винга сидела на краю постели.

Винга положила руку ему на грудь и стала играть волосами.

— Сейчас же прекрати, что ты делаешь!

— А что? Ты так красив! Я не видела ни одного мужчины прекраснее тебя. У наших работников совсем не было волос на груди.

— Будь так добра, не трогай меня!

— Почему?

— Потому что это может иметь некоторые… последствия.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});