Яблоневая долина - Лада Валентиновна Кутузова

далеко – не найти. А за спиной внезапно наступила тишина, словно в уши набилась вата. Тук-тук… Тук-тук-тук… Сердце забилось с перебоями, будто испуганный зверёк. Что за?.. И тут прямо перед ним выросла морда чудовища. Сухая трава вывалилась из его пасти, мох повис на ниточке. Вот и всё. Останутся от них с Глебом лишь косточки. Хорошо, что Мёнгере убежала. Если только чудовище потом за ней не бросится.

Приш отступил назад, под ним хрустнула ветка. Чудовище заскрипело сучьями и распахнуло пасть, из неё, как змеи, полезли гибкие ветви. Приш закричал от омерзения и страха. Как глупо! Он хочет жить и вернуться домой! А сейчас всё закончится. Нечестно это! Кажется, Глеб тоже орал. А может, эхо.

Запахло дымом и дохнуло жаром, точно огонь дотянулся до них через лес. Затрещали сучья. Зверь дёрнулся и начал оседать. Его плоть обугливалась и рассыпалась пеплом. Чудовище несколько раз конвульсивно вздрогнуло и затихло. Позади него стояла Мёнгере, она держала в руках горящую палку. Рядом с ней на поверженного зверя рычал Хухэ. Приш не ожидал столько храбрости от маленькой лисички, да и от девушки тоже. Видимо, она единственная, кто не потерял головы, а бросился сразу к костру.

Он подошёл и порывисто обнял Мёнгере. Она на мгновение застыла, а потом тоже неловко прижалась к нему. Глеб также присоединился. Они немного постояли, приходя в себя от пережитого.

Глава 13. Не спи!

Глеб отстранился.

– Как ты сообразила? – спросил он.

Мёнгере указала на Хухэ:

– Он позвал меня за собой.

Глеб наклонился, чтобы погладить фенека, но тот отскочил и оскалил клыки.

– Строгий какой, – обиделся Глеб. – Ты чего? Я же тебя не обижу.

– Он дикий, – объяснила Мёнгере. – Прибился ко мне в пустыне.

– Понятно, – Глеб разогнулся, – а я думал, он у тебя вместо котика. Ладно, сейчас надо забрать рюкзак и уходить.

Хухэ побежал к лагерю. Костёр уже догорал, но путникам было не до него. Глеб стал собирать вещи. Приш разглядел на его рубашке кровь.

– Наверное, от напряжения раны вскрылись, – ответил поэт, – пришлось здорово поработать. Но плевать, убираемся поскорее, пока я на адреналине.

– На адреналине? – не понял Приш.

– В общем, нормально.

Они погасили огонь, Приш взял мешок Глеба, несмотря на его возражения. Затем Мёнгере попросила:

– Хухэ, выведи нас отсюда.

Фенек тявкнул, и они последовали за ним.

Хухэ медленно передвигался по лесу. Его уши смешно топорщились, когда он прислушивался к звукам вокруг. Сейчас окружающее казалось Пришу обычным, но ощущение взгляда в спину не проходило. Поэтому, когда кусты поредели и впереди показался просвет, все вздохнули с облегчением. Тем более что наткнулись на ручей. Мёнгере промыла раны поэта и нанесла слой мази. Теперь его шрамы выглядели куда лучше – краснота вокруг них уменьшилась.

– Это хорошая мазь, – сказала довольная Мёнгере, – траву для неё собирают рядом с рекой Омирук. Кроме одной – вешников. За ними надо идти в пустыню.

– Здесь такие не растут, – замотал головой Приш.

Они наполнили водой бутылки и бурдюк и поспешили дальше – туда, где виднелась заброшенная дорога. Чёрная корка на ней покрылась трещинами, словно там прополз огромный червь. От мысли об этом Приша передёрнуло. Зато Глеб обрадовался – заговорил о цивилизации. Мол, асфальт – подтверждение этому. Пришу пришлось согласиться: до этого он ни разу не слышал о таких дорогах. У них в Темногорье или мостовые, или грунтовые тракты. Ну иногда ещё делают настилы из деревьев, но редко когда. А здесь дорога широкая: для автомобилей – каких-то механических повозок без лошадей, на которых перемещаются люди. Удивительный мир. Они немного поспорили, в какую сторону идти, но к единому мнению так и не пришли. Поэтому решили положиться на Хухэ. Тот поспешил на юг. Вскоре показались пятиэтажные здания, Приш и не знал, что дома бывают такими высокими. На что поэт снисходительно заметил, что это Приш не видел небоскрёбов. Даже название завораживало – скребущие небо. Каково это – жить среди облаков? От одной мысли голова кружилась. Мёнгере, кстати, тоже поразилась размерам зданий. Проронила:

– Мой дворец гораздо ниже.

Пришу показалось, она робеет. Зато поэт повеселел, сказал, что город – это классно. Как будто Приш этого не знает. Глеб объяснил, что им необходимо купить одежду и еду, а ещё спальники – мешки, в которых спят. И палатку. И кучу всего. Приш даже не старался запомнить, пусть у Глеба об этом голова болит. Он про это больше знает.

Ещё до входа в город Глеб заподозрил неладное: не может быть, чтобы единственная дорога оказалась настолько разбита. Бетонные столбы повалились, провода оборваны. Он объяснил Пришу и Мёнгере, что по ним проходит электрический ток, поэтому лучше не приближаться. Про ток тоже пришлось рассказывать. Впервые поэту не хватало слов: к некоторым вещам настолько привыкаешь, что не задумываешься над тем, как они работают.

В городе не было никого: ни людей, ни собак, ни кошек, ни ворон. Лишь ветер негостеприимно хлопал дверями подъездов да молотил о фасад пустыми рамами. И тишина, лишь призраки пакетов гоняются друг за другом по пустынным улицам. Да деревья заговорщически перешёптываются между собой. От этого неприятно кололо левый бок. С другой стороны, Хухэ не проявлял беспокойства, а на слух фенека можно было положиться.

Они зашли в первый же дом. Нигде не заперто, в квартирах ничего не тронуто: ни одного следа, который бы указал, что люди в панике покинули город. Очень странно.

– Надо найти магазины, – предложил Глеб. – Нужна тёплая одежда, еда и снаряжение в дорогу. В аптеку тоже нелишним будет заглянуть.

Ему пришлось руководить остальными: и Приш, и Мёнгере растерялись. Только Хухэ любопытничал и лез во все углы.

В продуктовом воняло от разложившихся продуктов. Глеб с сожалением взглянул на витрины: мясо и рыба пропали. А так бы нажарили стейков на вечер. Путники набрали пакеты с кашами, супы, крупы и консервы. Сразу же перекусили, вскрыв несколько банок. Хотелось взять побольше, но Глеб пока был не в состоянии тащить тяжёлый рюкзак. Между лопатками так жгло, что он бы многое отдал за обезболивающий укол – таблетки помогали мало. Наверняка и Мёнгере плохо. Кстати, как она терпит? А он не догадался спросить и предложить обезболивающие препараты. Балда!

Затем отыскали промтоварный магазин. С выбором одежды пришлось повозиться, особенно для Мёнгере: она ни в какую не хотела примерить джинсы, еле уговорил. А уж с нижним бельём и вообще вышел затык: девушка так смутилась, что даже Глебу стало неудобно. Хотя вот тоже: все носят трусы. Чего стесняться?

Главное, что все нашли одежду по размеру и про запас. Утащить бы только её. С пакетами передвигаться было неудобно, поэтому, посовещавшись, выбрали в соседнем доме трехкомнатную квартиру с работающей газовой плитой. Конфорки горели – уже хорошо. Вода текла, правда, только холодная, и то сначала долго пришлось