Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вид у него был очень растерянный, несмотря на показную радость. Юлиан испугался. Что-то здесь было не то. Дрожащими пальцами он открыл третий билет.
Главный выигрыш.
Лотерейщик опешил. С секунду он смотрел на Юлиана почти враждебно, потом сунул руку в свое ведерко, захватил целую пригоршню билетов и начал вскрывать их один за другим. Все без исключения оказались пустыми.
— Ну и ну! — пробормотал он. — Такого еще никогда... Я занимаюсь этим уже тридцать лет, но такого не видел ни разу. Знаешь что? За свое везение ты получишь у меня особый, специальный приз! Погоди минутку!
Он исчез в своем вагончике и вскоре вернулся, зажав под мышкой сверток в коричневой бумаге.
— Это нечто совершенно особенное, — сказал он, разворачивая бумагу. — С тех пор, как мой отец передал мне дело, а он, в свою очередь, тоже получил его от своего отца, он постоянно твердил мне, что я должен отдать его тому, кто этого действительно заслуживает. Ты должен смотреть за ним как следует. Он очень, очень ценный. Вот!
Юлиан взглянул на то, что обнаружилось под оберткой, и лицо его побелело.
Это был тролль.
Фигурка высотой сантиметров в тридцать была сделана из темно-коричневого плюша, во многих местах уже потертого. Одно острое лисье ухо наполовину оторвалось, и под ним виднелась соломенная набивка. Но вид у этого тролля был отнюдь не убогий. Как, впрочем, и не злой.
— Ну как? — спросил лотерейщик. — Нравится? Он твой. Я тридцать лет ждал того дня, когда придет его настоящий владелец.
Юлиан с сомнением взял фигурку тролля. Она оказалась гораздо тяжелее, чем можно было ожидать.
— Он... очень красивый, — сказал Юлиан. — Спасибо!
— Смотри за ним хорошенько, — напомнил лотерейщик. — Он очень ценный. Таких уже давно не делают.
— Большое спасибо, — еще раз сказал Юлиан, прижал тролля к себе и повернулся, чтобы идти, но через несколько шагов оглянулся.
Позади него не было никакой лотерейной будки.
На том месте, где она только что стояла, теперь находился павильон с автоскутерами, который еще не открылся. Маленькие электрические машины стояли прикрытыми. Дождевая вода собралась в углублениях брезента, а на металлические поверхности налипло много мусора и обрывков бумаги.
Юлиан в ужасе посмотрел на свои руки. Тролль все еще был у него.
Дело приобретало самый зловещий характер. Мальчик отшвырнул плюшевого тролля, и тот упал в лужу. Юлиан ринулся бежать и завернул в первый попавшийся павильон. Дрожащими пальцами он отсчитал входную плату и только потом заметил, куда попал.
Это было одно из тех заведений, которые не часто встретишь на ярмарке, их называют фрек-шоу. Здесь были выставлены всевозможные аномалии и уродства — людей и животных.
Юлиан не испытывал тяги к такого рода зрелищам. Ему было мучительно стыдно пялить глаза на бедных уродцев. Но перед лицом чужих несчастий бледнели и казались смешными собственные.
Он не хотел заходить, но еще меньше ему хотелось выходить наружу, на эту заколдованную ярмарку с лотерейной будкой, которая растворилась в воздухе. И он присоединился к немногим посетителям этой кунсткамеры. Она была разделена на отсеки. В первом отделении были выставлены всевозможные уродства в стеклянных банках: болезненно измененные или искалеченные органы, мозг убийцы-маньяка, сделанный, правда, из воска, — Юлиан сразу это понял, — нерожденный младенец с четырьмя руками и тому подобное. Мальчик вздохнул с облегчением, когда миновал этот отсек и очутился во втором, более просторном.
Здесь было несколько небольших боксов, устланных соломой, как свиные стойла, и примерно с таким же запахом. Свет был приглушен до минимума — не только ради зловещей мрачности, но и для того, чтобы зрители не увидели лишнего.
Тем не менее Юлиан разглядел, что большинство из так называемых монстров — чистой воды фальсификация. Например, горилла-людоед была не чем иным, как мужчиной в обезьяньей шкуре и в гриме, татуировки на теле другого «экспоната» оказались переводными картинками, а пигмея-людоеда из джунглей Новой Зеландии изображал худой мальчишка, подсмугленный обувным кремом.
Интерес представлял только последний бокс.
На низенькой скамеечке, скорчившись, сидело нечто, в чем Юлиан не сразу опознал человеческое существо, состоявшее, казалось, из одних шрамов, хрящей и ороговевшей темно-коричневой кожи. Табличка на стене извещала, что этот бедняга — человекочерепаха, и приводила душераздирающую лживую историю, на которую Юлиан даже времени тратить не стал. Взгляд его был прикован к этой чудовищной фигуре на скамеечке.
Какая-то женщина рядом с ним ахнула и прижала ладони к лицу, другая выбежала вон, но остальные глазели или хихикали, указывая на человекочерепаху пальцем.
В горле у Юлиана застрял ком. Человеческими на этом лице были только глаза. Нежные карие глаза, как у подранка косули.
Кто-то приставил к стене за спиной человекочерепахи большое зеркало, чтобы от внимания любопытных не ускользнула ни одна подробность безобразного тела. Однако Юлиан увидел в зеркале отражение сидящего на скамье совершенно нормального мужчины с седыми волосами и печальными глазами; плечи его были низко опущены под грузом боли и унижения, на лице застыло выражение неразрешимой печали. Он был очень стар, невозможно было даже приблизительно определить его возраст. Юлиан попытался представить себе, какая жестокая судьба могла привести его сюда. А ведь когда-то он, наверное, жил нормально, имел даже семью, жену и детей, но потом что-то случилось, жизнь отторгла его, и он, отверженный мира, очутился здесь, в единственном месте на земле, где у него еще было право на существование.
Он показался Юлиану очень красивым — как та девочка, что приснилась ему прошлой ночью. Кожа его мерцала, как шелк, и Юлиан решил, что обрел способность видеть то, что скрывается под верхним слоем, и может различить фрески под побелкой. То, что он разглядел под слоями десятилетий, под всеми шрамами, под болью и страданием на лице этого старика, потрясло его, потому что он увидел силу, несгибаемую волю и решимость, каких до сих пор не встречал. И сила, и воля, и решимость теперь дремали под спудом, однако они присутствовали, погребенные и наполовину забытые.
В это мгновение Юлиан понял, что имел в виду Рогер в последнюю ночь, когда говорил о своем волшебном зеркале, — ведь здесь тоже было зеркало, выполняющее ту же задачу: оно отражало то, чем человек является по сути, а не то, чем он кажется.
Но в этом зеркале отражались еще и монстры. Они стояли напротив человекочерепахи, хихикали, прыскали, показывали пальцем и пускали слюни от блаженства, глазея на скорченное существо. Самого себя Юлиан среди этой своры не увидел и порадовался. Может быть, это даже хорошо, что вчера он так и не заглянул в волшебное зеркало Рогера, потому что теперь он сильно сомневался, дано ли ему вообще увидеть свое истинное отражение.
Юлиан вышел на улицу. Там начался дождь. Холодная морось разогнала последних посетителей, и некоторые аттракционы снова закрылись. Напротив фрек-шоу по-прежнему располагался салон автоскутеров. Плюшевый тролль, которого он зашвырнул в лужу, исчез. Наверное, кто-нибудь подобрал. А может, его и вообще не было.
Тут от палатки отделилась фигура в помятом плаще и преградила ему путь.
— Ты, наверное, что-то ищешь? — спросил Рефельс и протянул ему мокрого плюшевого тролля. — Это не ты потерял?
Юлиан вырвал тролля из рук репортера и отступил на шаг. Лицо Рефельса дернулось, но он воздержался от замечаний. Если бы он знал, какое облегчение испытывал в этот момент Юлиан, повстречав его здесь. Хоть какой-то человек, в реальности которого можно было не сомневаться.
Разумеется, Юлиан не подал виду, наоборот, старался глядеть на Рефельса как можно враждебнее.
— Видимо, вы никогда не отвяжетесь от меня? — спросил он.
— Нет, — ответил Рефельс— Уж такие мы люди, пресса. Как клей: куда однажды пристанем, оттуда нас уже не отодрать.
— Ха, ха, ха, — произнес Юлиан. — Очень смешно. Как вы меня разыскали?
— Профессиональный секрет, — сказал Рефельс. — Но прими от меня комплимент. Твой фокус оказался простым, но действенным. Я был на волосок от разорения. Что скажет мой босс, когда я предъявлю ему счет из вашего ресторана? Твой отец живет на широкую ногу, а?
— У него все в порядке, — ответил Юлиан. — К сожалению, приличные отели были все заняты, и нам пришлось довольствоваться тем, что попроще. Но ничего, мы люди скромные и ко всему привычные.
— Не в бровь, а в глаз, — пробормотал Рефельс.
— А теперь, к сожалению; мне надо идти. Масса дел.
Рефельс снова преградил ему дорогу:
— Я мог бы подвезти тебя. Мне все равно в ту сторону.
— Откуда вам знать, в какую мне сторону?
- Открытие - Вольфганг Хольбайн - Детская фантастика
- Зеркальная комната - Вольфганг Хольбайн - Детская фантастика
- С нами... КТО?! - Денис Белохвостов - Детская фантастика
- Сыщик Алиса - Игорь Можейко - Детская фантастика
- Голос монстра - Патрик Несс - Детская фантастика
- В катакомбах времени - Василий Владимирович Тарасенко - Научная Фантастика / Детская фантастика
- Властелин масок - Брайан Перро - Детская фантастика
- Гостья из Шармбатона - Disclaimer - Детская фантастика
- Миры Тани Гроттер (сборник) - Анастасия Метельская - Детская фантастика
- Семь чудес и гробница теней - Питер Леранжис - Детская фантастика