Зеркало мира - Александр Анфилатов

К сожалению, я через пару недель покину долину и не смогу лично участвовать в подготовке новых отрядов, но меня заменит Станислав Тимофеич. Он в курсе всех дел, и я думаю, с вашей помощью должным образом подготовит новые подразделения. Основой их станут наши старые принципы, ранее положенные в формирование первой и второй рот. Это выделение от каждого десятка всадников с конем и вооружением. Судя по нашей численности на сегодня, я с радостью сообщаю, — он обернулся к сидящему здесь Олегу, — мы можем иметь два с половиной десятка полноценных копий, а потому с полным правом можем поднять банерет или, по–русски, знамя.

Собрание командиров продолжалось до позднего вечера, нашли решение многие вопросы комплектования, размещения и службы подразделений. Возвращаясь домой, Олег спросил, двусмысленно намекая на прошлый разговор:

— Ну как тебе показалось?

— Шведов — человек со странностями, но я присмотрюсь, пришли его завтра ко мне на корабль, пора приучать людей к палубе. Завтра выйдем в море на «Дельфине».

— Не боишься?

— А чего опасаться, погода хорошая, да мы далеко и не пойдем. Вдоль побережья к устью Катави и обратно. Кстати, что будем делать с демонами, давно пора всех к ногтю… Жаль, ухожу, а так бы… Теперь тебе придется этим заниматься.

Вот обживемся и обязательно покончим с этим гадюшником. Нужно будет тщательно подобрать и подготовить людей.

Глава 89

Спустя три недели Ярослав на корабле со звучным названием «Паллада» покинул Изумрудную долину. Она ходко бежала на юго–восток, оставляя по правую руку далеко уходящую в море горную гряду. На румпеле поочередно стояли Ибирин и Зенон, зорко следя за местоположением корабля и уровнем прилива. Воды океана к югу от долины, усыпанные обломками скал и подводных рифов, требовали от кормчего особого внимания и осторожности. Буруны, оставляемые волной на их вершинах, показывали места смертельной опасности для путешественников. Чтобы избежать столкновения с рифами Ярослав под единодушное одобрение команды, приказал взять много мористее, и теперь они шли на таком удалении от берега, что на горизонте чернела лишь их мутная полоска. Погода жаловала ровным, устойчивым северо–восточным весенним пассатом, давая команде достаточно времени на отдых.

Как и предполагалось, команда состояла из тридцати человек, но некоторые обстоятельства внесли коррективы. Разбирая бумаги, Ярослав нашел рекомендательное письмо, составленное Ольверо к руководству академии Риналя в отношении Анюты. Хорошо зная характер и способности племянницы, Ярослав решил, что будет неплохо до начала образования здесь, в долине, в течение полугода или более пройти некоторую подготовку в столь известной академии.

Вести ребенка одного, в компании матросни и бросить в неизвестности не то что чужого, а чуждого города было неразумно, поэтому он решил взять в компаньоны Анюте Юлю. Пусть следит за ребенком, а также учит в меру сил, тем более, Юля — человек достаточно грамотный, как‑никак высшее образование. Если сказать честно, то сам Ярослав не мог дать большего. Ну и в остальном жизнь с Юлей в городе Риналь будет более комфортной. Но есть недостаток! Защитить она ребенка сможет без всяких сомнений, учить тоже, а вот заниматься хозяйством… Если относиться к этому со всей серьезностью, то вряд ли. Не тот человек. Учитывая это обстоятельство, следовало брать с собой еще кого‑нибудь, к примеру, Анну. Как ни странно, девушки очень удачно друг друга дополняли, но, рискуя жизнью племянницы, Ярослав не желал рисковать еще и жизнью Анны.

Вначале хотел делать все сам — стирать, готовить, но возникло обстоятельство, которое само собой решило вопрос. И обстоятельство это — Ноки. Девушка потребовала взять ее с собой, а на отказ прореагировала бурно, с обещанием в противном случае покончить с собой или пуститься в путь следом на первом попутном корабле. Делать было нечего, пришлось брать. По своей конструкции корабль — место для дам неприспособленное, поэтому он разместил девушек в кормовом трюме прямо на ящиках с серебром. Правда, они о том не подозревали, да и никто на корабле не знал, что в них. Ни окон, ни иллюминаторов в этом отгороженном от остального корабля отсеке не было, кроме одного, выходящего на палубу каюты капитана, то есть Ярослава. Потому сокровище находилось чуть ли не под двойным наблюдением.

Сам он с Анютой размещался в каюте на роскошной для такого небольшого корабля постели. Остальные члены команды размещались где придется: в трюме — вместе с грузом и лошадьми — или на палубе под надстройками. Только в носу корабля над палубой было выделено место для камбуза и хранения продуктов, которое с натяжкой можно было назвать каютой, но по прямому назначению помещение не использовалось из‑за опасности пожара. Готовили пищу прямо на палубе у левого борта на очаге, сложенном из кирпича и глины.

Из‑за большой скученности как в трюме, так и на палубе, загроможденной множеством корабельных припасов, бухт–троса, клеток с курами, свиньями, бочками пресной воды, запасом дополнительных реев и мачт, разобранной на детали шлюпкой (вторая, значительно более крупная, тянулась привязанной за кормой корабля), якорных канатов и самих якорей, а также рундуков с вещами, людям приходилось устраиваться где придется. Чтобы весеннее солнце не слишком донимало матросов, над палубой натянули циновки. Только три человека на корабле, помимо капитана и его семьи, пользовались некоторым подобием удобства. Это Ибирин, Зенон и Жиган. Они занимали две каюты по бокам от капитанской. Точнее, это были каюты не в полном смысле слова, а просто два шкафа длиною в человеческий рост, временно пристроенные к борту под палубой кормовой надстройки. Тем не менее такое положение на борту считалось значительной привилегией. Остальные в команде облюбовали места по желанию, но различный менталитет диктовал предпочтения. Агеронцы, поголовно рыбаки, для которых морская стихия — родной дом, выбрали открытые пространства, предпочитая жить и ночевать на открытом воздухе прямо на палубах. Для землян все иначе. Привычка всегда иметь крышу над головой загоняла вниз в трюм. Люди Ярослава предпочли быть ближе к своим лошадям в центральной части судна, возле грот–мачты у коновязей. Здесь под большим решетчатым палубным люком было достаточно светло и не так душно. Новичкам досталась носовая часть или камбуз.

Наростяшно и его четверо нидамцев ютились под палубой носовой надстройки среди закрепленных здесь деревянных якорей, обитых железом. Делать железные якоря времени не оставалось, поэтому взяли с собой снятые с «Дельфина» ранее изготовленные деревянные.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});