Невеста решает бунтовать (СИ) - Чёрная Мстислава

— Папа не поверит.

— Определённо, — соглашаюсь я.

На миг Иси кажется снова беззащитной, хрупкой.

Меня буквально пронзает чувством острой неправильности происходящего. Защищать семью должен глава этой семьи, а не девушка, вчерашняя девочка, которую никто не учил быть защитницей. У Исидары даже магии нет. Будь у неё, например, огонь, как у её брата, она бы мигом спалила и гончую, и Рея, и всех песчаников разом.

— Мне нужна горничная вместо Лали. Вы могли бы порекомендовать мне надёжную девушку. Желательно, не столько горничную, сколько… телохранительницу?

Пфф!

— Княжна, вы осознаёте, что горничная, которую я порекомендую, будет моим человеком?

Опять эта странная двойственность: позаботиться о своей безопасности правильно, но менять одну шпионку на другую?!

Княжна снова удивляет:

— Господин посол, вы в Заречье случайно прогуливались? Вы появились настолько вовремя…. Ваш человек выдал себя, когда шумел в районе моста. Я благодарна вам, хотя и понимаю, что вы следили не ради моего спасения, а из корыстных побуждений и в конечном итоге получили выгоду. Мне нужна горничная, которой я смогу доверять, как вам, господин посол. Если наши с вами пути разойдутся, я её уволю.

“Если”? Когда…

— Приглашаете лису сторожить цыплят? — хмыкаю я.

— Кто сказал, что горничная со стороны не будет шпионкой принцессы или что-то вроде того? Имперцы надёжнее.

— Будет вам горничная, — твёрдо обещаю я.

Она угадала, я действительно собирался подослать доверенную телохранительницу, ничего плохого, если я сделаю это открыто.

Княжна благодарно кивает, откидывается на спинку кресла. Заметно, что Иси держалась ради разговора, но сейчас, когда она получила всё, что хотела, усталость берёт своё. Исидара широко зевает, небрежно прикрыв рот ладонью.

По-домашнему расслабленная, Иси кажется ещё красивее. Свет ночника падает на левую половину лица и делает Иси похожей на фею. Я смотрю на засыпающую девушку и с трудом стряхиваю наваждение.

— Хей, — если ей позволить, Исидара проведёт ночь в кресле. Хотя какая ночь? За окном уже светает.

— М-м-м?

Тьфу.

Я подхватываю её на руки, и Иси тотчас устраивает голову у меня на плече. Это безобразие никуда не годится. Я переношу Исидару в спальню, опускаю на кровать:

— Раздевать тебя я точно не буду.

Она открывает глаза, во взгляд возвращается осмысленность:

— Господин посол, вы…

— Иси, — перебиваю я. — Чтобы в будущем между нами не возникло недоразумений, чтобы не было ложных надежд и мечтаний, пожалуйста, постарайтесь осознать, что я помогаю вам не потому что вы мне симпатичны, а потому что вижу в этом выгоду для империи. Хотя я помогу вам, в будущем мы будем по разные стороны фронта. Не вздумайте влюбиться, хорошо?

Я ухожу не дожидаясь ответа.

Настроение, ещё недавно хорошее, портится.

Выбравшись из дома Кокбергов я глубоко вдыхаю предрассветную прохладу. За правым плечом неслышно возникает Манс. Я оглядываюсь на особняк и отдаю Мансу часть папок, те, что я не стал оставлять княжне.

Не дождавшись моего внимания, позабытый Гром сам бодает меня в плечо. Я послушно несколько раз провожу по его морде, чешу лоб. Задерживаться у резиденции Кокбергов не стоит, я даю знак всем, кроме “хвоста” отступать.

— В “Вегу”, — решаю я.

Это Иси может позволить себе сладкий сон до обеда, а у меня начинается работа.

Следует выпить заваренный Мансом кофе и тщательно продумать, как с наибольшей выгодой использовать гончую. Я склоняюсь к мысли, что подбросить мёртвую тварь князю Шерсу наиболее перспективная ставка. Я надеюсь, он сумеет сделать правильные выводы.

Выходка княжны принесла мне удачу…

Я в последний раз оглядываюсь на особняк и зачем-то вслух повторяю:

— Только не влюбляйтесь.

Глава 7

Проснувшись будто вынырнув из мути тяжёлого сна, я обнаруживаю, что день давно перевалил за половину. Я… чувствую себя разбитой, оглушённой и одновременно освобождённой. Мне кажется, вопреки разуму глубоко в душе какой-то осколок моей веры в Рея ещё саднил. Иначе почему я больше боялась того, что Рей сделает с письмами, чем того, что он может сделать со мной? Но вчера остатки чувств были выкорчеваны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Это так прекрасно! Разгорающаяся в душе радость согревает изнутри, проступает на лице блаженной улыбкой. Я сладко тянусь… и понимаю, что на мне до сих пор мой тёмно-синий охотничий костюм, лишь верх снят — я нахожу его на ощупь под одеялом — блузка не тронута.

Права ли я, что безоглядно доверилась имперцу? Но кому мне доверять, если не ему? Он видит положение вещей ясно, знает больше меня, и у нас общий враг — песчаники не позволят княжеским семьям существовать.

Ночью господин посол подтвердил, что Рей связался с культом Песчаного Кадора. И Рей, и наследный принц, вероятно, вся правящая семья.

Зачем…?

Мне не дано осознать, как можно променять Вадор на мнимое могущество.

— Госпожа, вы проснулись! — Лали, в щёлку приоткрытой створки выяснившая, что я уже не сплю, радостно впархивает. — Княгиня волнуется, что вы заболели, ведь вы не вышли к завтраку.

— Да…, — я натягиваю одеяло повыше. Нельзя, чтобы Лали увидела на мне охотничий костюм, и я отсылаю её с первым пришедшим на ум поручением. — Принеси мне кофе.

— Не чай, госпожа? Разве хорошо так часто пить напиток, модный в империи?

Раньше я находила её откровенную болтовню милой, считала свободные дружеские отношения правильными, а теперь… На самом деле, относись я к Лали, как к обычной наёмной горничной, без душевной теплоты, ничего бы не изменилось, просто было бы менее неприятно.

— Я буду кофе, — повторяю я.

Какая разница, узнает о моём новом пристрастии принцесса или даже сам Великий князь или нет? Куда опаснее, если Рей доложит о ночном происшествии, однако на этот счёт я спокойна. Господин посол уже показал свою дотошность, он не позволит Рею действовать.

Лали уходит, и я поспешно вскакиваю, скрываю следы ночной вылазки. К её возвращению я уже сижу за столиком, одетая в лёгкое дневное платье, благо с застёжкой могу справиться самостоятельно.

— Иси! — следом за Лали появляется мама, бросается ко мне и кладёт ладонь на лоб. — У тебя нет жара? Ты так долго не вставала, что я начала беспокоиться и уже собиралась послать за врачом.

— Ма-ма… Я в порядке. Мне плохо спалось, я уснула почти под утро, только и всего.

— Плохо спалось?

— Вы переживаете из-за господина Лотта? — влезает Лали.

Мама бросает на неё недовольный взгляд, но сдерживает раздражение. Снова это невмешательство в семейные дела…

— Нет, Лали. Я волнуюсь из-за тебя.

— Госпожа? — Лали великолепно изображает недоумение, но я смотрю внимательно, и вижу скрытую под ним нервозность.

Нелегко быть шпионкой?

Я достаю пачку её отчётов, половину даю маме, несколько верхних листов разворачиваю текстом к Лали:

— Узнаёшь?

Лали вздрагивает, шумно втягивает воздух, её глаза широко распахиваются. Лали берёт себя в руки, но слишком поздно. Теперь, сколько бы она ни отрицала или ни врала, её реакция сказала всё за неё.

Вчитавшись, мама бледнеет. Я только на первый взгляд разделила пачку бумаг случайным образом. В отчёте, который у мамы первый, Лали подробно рассказывает, в каких именно выражениях она восхваляет господина Лотта, как пытается подбить меня на тайное свидание, во время которого меня можно скомпрометировать, как старается внести раскол между мной и родителями. И в каких выражениях отзывается о моём уме.

Насчёт ума я даже признаю её правоту.

Мама очень медленно откладывает отчёты и поворачивает голову к Лали.

Лали пятится.

— Госпожа, в-всё не т-так, — заикаясь, она пытается оправдаться. — Я писала из лучших побуждений! Я хотела, чтобы госпожа Исидара была счастлива!

С той же пугающей медлительностью мама поднимается. Я никогда не видела маму в таком состоянии, как сейчас. Да мама в ярости!

Лали, прикрыв голову руками с визгом бросается прочь.