Затерянные в Эльдорадо (СИ) - Нарватова Светлана "Упсссс"

– Доброе утро! – приветливо обратился он ко мне, сваливая на землю сухие дрова, которые, видимо, мужчины всё же припрятали.

Он опустился на корточки и стал строгать ветки на щепу ножом Брайана. Затем сложил их шалашиком и вынул из кармана зажигалку Отавиу. Всех обобрал во имя великой цели.

– Не поделитесь кусочком бумаги? – спросил он, поднимая голову.

Ан нет, не всех.

Я решила пожертвовать эскизом нового браслета, который накидала, пока летела в Колумбию. Чистая бумага была на вес золота. Если сны пришли, от них так просто не избавишься, это я точно знала. Не на чем будет рисовать – свихнусь.

Я вырвала листок, смяла его в комок и передала американцу. Он развернул.

– Очень красиво, – сказал он. – Не жалко такое сжигать?

– Жалко. Но иначе вам придется разводить костер без бумаги.

Эндрю вздохнул, аккуратно вложил бумажный комок внутрь шалашика и поднес зажигалку. Огонек с тихим шуршанием занялся. Додсон скармливал пламени щепочку за щепочкой, пока оно не окрепло, вцепившись в бок крепкого сука. Нельзя сказать, что он совсем безрукий. Видимо, судьба просто не сводила его с тропическими лесами.

Вот и познакомила. Мордой об землю.

– Что вы рисуете? – поинтересовался американец, сидя у возродившегося костра.

– Да, так… Сельва навевает мысли о древних цивилизациях, – расплывчато ответила я.

– Можно посмотреть? – он выпрямил ноги и стоял теперь наклонившись, упираясь в колени руками.

Я подумала. Потом еще подумала. На вчерашнем обсуждении моих сексуальных повинностей он доказал, что, может, и не самый сильный потенциальный партнер, но однозначно самый безопасный. Поэтому идея наладить с ним доверительные отношения казалась удачной. Хотя никогда нельзя заранее предугадать, как человек отреагирует на мое снотворчество. Я бы точно десять раз подумала, стоит ли доверять тому, кто рисует такое.

И подвинулась, приглашая его присесть.

Американец поблагодарил и аккуратно устроился на краешке подстилки, стараясь не касаться меня.

Я протянула ему блокнот, мысленно скрестив пальцы на удачу.

– Потрясающе, – похвалил Додсон. – У вас настоящий талант! А это – погребение? Она такая юная… Выглядит совсем как живая.

Он протянул скетчбук, открытый на странице, где была нарисована полузасыпанная Илли.

– Вообще-то она живая, – выдохнув, призналась я. – У муисков, индейцев, что жили здесь до вторжения испанцев, был такой обычай: в основание нового дома заживо закапывали юную девушку или девочку.

– Ужасно, – Эндрю помотал головой. – Варварские обычаи!

Как ни странно, возмущение было адресовано не моей мазне, а древним аборигенам. Можно сказать, начало доверительному разговору положено.

– Хорошо, что европейцы выкорчевали этот рассадник жестокости, – совершенно напрасно добавил он.

– Европейцы были совсем не лучше, – возразила я. – Вспомните костры инквизиции и публичные казни.

– Но это были преступники, – кажется, удивленно ответил американец.

Похоже, он не ожидал, что я встану на защиту индейцев. Сказал бы он такое при папе. Папа бы его закопал в землю, как жрецы – Илли.

– Не всегда, – помотала головой я. – Вспомним хоть ту же Орлеанскую Деву. И уж точно зрители, которые наслаждались чужими мучениями, считали себя добрыми христианами. Индейцы, во всяком случае, убивали без мучений. Жертва даже ничего не чувствовала.

– Это не отменяет тот факт, что они приносили человеческие жертвы своим богам, – американец был явно сбит с толку моим ослиным упрямством.

Но, увы, заткнуться я уже не могла. Кто-то словно проковырял дырку в бочке, и содержимое потекло из нее упругой струйкой. Я, как выяснилось, соскучилась по словесным баталиям. А Додсон со своей неуверенной безапелляционностью был просто создан для них.

– А Авраам был готов принести в жертву своего сына, – напомнила я.

– Это было испытание веры.

– Но Бог потребовал, и он был готов. Да все цивилизации через это проходят! – отмахнулась я. – Юношей и девушек приносили в жертву Минотавру. Андромеду бросили в пасть морскому чудовищу. Просто европейцы миновали эту стадию раньше и лицемерно делали вид, что те они, которыми они были раньше, совсем не они. Задержи Колумб свое открытие на пару столетий, он бы обнаружил в Америке уже других людей. Они бы и до единобожия к тому времени, возможно, додумались.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Вы не верите в Бога? – потрясенно смотрел на меня американец.

– Ого. У нас тут богословские споры вместо завтрака? – раздался насмешливый голос британца.

Похоже, слух у меня отключается не только от рисования. Либо кто-то умеет бесшумно подкрасться. Ловкие руки выхватили скетчбук раньше, чем я успела отреагировать.

– Что тут у нас интересненького? – Брайан ткнулся носом в рисунки.

Это было не по сценарию.

Прямо совсем.

Глава 17. Брайан

– Но Бог потребовал, и он был готов. Да все цивилизации через это проходят! – слышался от костра пылающий праведным гневом голос блондинки.

Я порадовался, что решил ее напугать и потому крался бесшумно. Ломился бы, как бизон сквозь прерии, услышал бы в итоге только «хлоп-хлоп» глазками. Блондинка уверенно укладывала Эндрю на лопатки, а тот только и делал, что испуганно поражался. Довели их там, в Штатах, голубые, негры и феминистки до выученной беспомощности. Впрочем, вчера она таким же образом размазала по земле колумбийской Отавиу. Между делом, как за хлебушком сходила. Было что-то в Келли такое, от чего я и сам бы был не прочь дать девчонке разложить себя. И усадить ее сверху…

Гореть бы ей в средние века на тех самых инквизиторских кострах.

– Ого. У нас тут богословские споры вместо завтрака? – я выдернул из рук Келли блокнотик, где она бездумно что-то малевала карандашиком.

Вообще-то я хотел свести ситуацию в шутку. Ну, поржать над ее художествами, опустить на землю, чтобы не слишком заносилась.

Но один лишь же беглый взгляд на рисунки реализовал моё желание. В смысле, Келли меня разложила. На атомы.

На изображении легкими штрихами было набросано лицо девушки-индианки. Ее волосы были собраны в косы, лоб перетягивала лента. Огромные глаза с длинными ресницами были наивно раскрыты миру. Как и нежные губки. От портрета несло такой мощной эротикой невинности, что я поскорее перевернул страницы к самой первой. И наткнулся на ту же девчонку, только в полный рост. Короткая юбочка едва доходила до аккуратных колен. Ветерок играл полотнищами, приоткрывая округлое бедро почти по самое «не балуйся». Тонкая ткань не столько скрывала, сколько обрисовывала рельефы. Округлые груди торчали вперед, и тонкие соски оттопыривали материал косынки, верхней части одежды, двумя острыми пиками. Широкие браслеты на плечах и ожерелье на шее навевали фантазии о модных нынче БДСМ-ных тенденциях. И то же выражение сексуальной невинности и покорности в глазах. По местным меркам, возраста согласия она уже однозначно достигла43, но я бы не рискнул на нее засматриваться, дабы не прослыть педофилом. Однако темными, одинокими вечерами мысли о ней привносили бы изюминку в мой гигиенический душ. И, не дай бог, приснись она ночью, по утру пришлось бы менять оскверненное белье.

С трудом оторвавшись от рисунка девушки, я перевернул страницу. На второй был изображен юноша. Поразительно, как француженке удавалось передавать внутренний мир персонажей. Я видел перед собой немного смущенного парня, который уверенно шел к своему мужанию. Его взгляд бросал вызов. Я осознавал, что навалял бы такому по шее одной левой. Ногой. Но точно знал, что он пришел бы снова и снова, пока не добился бы того, к чему стремился. И не хотел бы я встретиться с ним, когда он станет мужчиной.

На следующем листке тоже был молодой индеец. Только весь пирсингованный, включая нос, в котором болталась прямоугольная пластинка, скрывавшая рот. Если в первом пареньке угадывалось обычное упорство потенциального лидера, то этот точно был психом. Серийным маньяком. Именно такими они мне всегда и представлялись. Со стеклянными глазами и бензопилою в руках. Нет, у этого бензопилы не было, но чувствовалось, что техасская резня ему по плечу. Даже по колено. Переплюнет и пойдет дальше.