Драйвер заката - Евгений Прошкин

Примирение со смертью наступило неожиданно быстро, и Виктор был благодарен расшатанной психике профессионального морфоскриптера за достойное поведение. Метаться по комнате, крушить мебель, орать в розетку – нет, ему не хотелось выглядеть идиотом в последние часы жизни. Лучше провести их вот так, спокойно пожевывая на диво удавшиеся пирожки. А побыть дураком он еще успеет, ведь Лаврик не шутил.

Наверху уже отмечали удачное приобретение нового сотрудника: кто-то по-гусарски открыл шампанское, раздались восторженные крики. Затем так же, с лихим хлопком, открылась вторая бутылка, и сразу – третья.

Осторожно, чтобы не скрипнуть пружинами, Виктор опустил ноги на пол и прислушался. Что-то было не так. За железной дверью прозвучали еще два хлопка и снова крики. Разгорался конфликт – с выстрелами и, кажется, с грохотом падающих тел.

Виктор торопливо оглядел комнату. Прятаться здесь было негде, разве что под бильярдным столом, но это вряд ли имело смысл. Оставалась лишь душевая. Сигалов на цыпочках перебежал за стеклянную дверь и, не включая свет, притаился возле раковины. Слышно отсюда было значительно хуже, звуки сливались в глухой рокот.

Глаза быстро привыкли к темноте и, дотянувшись до полотенца, Виктор намотал его на правый кулак. Он не вполне представлял, как это поможет против огнестрельного оружия, но совсем ничего не делать он не мог. От напряжения начали дрожать ноги. Разрываясь между страхом и внезапной надеждой, Сигалов раз за разом перематывал на кулаке полотенце – всё туже и туже, пока не защипало кончики пальцев. За этим занятием он пропустил момент, когда звуки наверху стихли. Виктор постоял еще немного и наконец решился выглянуть.

В подвал так никто и не спустился. Чем бы ни закончилась история наверху, до Виктора, похоже, никому дела не было. Не понимая, что он чувствует – облегчение или разочарование, Сигалов тихонько присел на диван и лишь оттуда заметил, что металлическая дверь открыта. Подручные Лаврика ее запирали, в этом не было никаких сомнений. Виктор отчетливо помнил тот звук – два оборота ключа, а теперь он видел щель шириной сантиметров в десять. Возможно, в подвал всё-таки заходили, но никого не нашли, потому что не знали о маленькой комнате под лестницей. Или кто-то собирался вынести отсюда рабочие станции и, отворив дверь, пошел подгонять машину.

Перекатывая в мозгу пустые догадки, Виктор напряженно вслушивался. Сверху по-прежнему не доносилось ни звука. Он подошел к лестнице и поставил ногу на первую ступеньку. Ничего не случилось – никто не выскочил, не взвыла сирена, не упал потолок. Сигалов сделал еще один шаг вверх, а затем еще. Так он и поднялся до самой двери – ежесекундно ожидая чего-то страшного и подхлестывая себя мыслью о том, что второго шанса может уже не представиться.

Тяжелая дверь вела в узкий коридор. Справа было окно, за которым в вечерних сумерках виднелся неухоженный приусадебный участок с мангалом. Слева по коридору находилась маленькая проходная комната – за ней, в открытом проеме, лежало неподвижное тело.

Виктор заставил себя двинуться к выходу и сразу же наткнулся на другой труп: в углу сквозного помещения, которое он отчего-то посчитал пустым, стоял опрокинутый и заваленный к стене стул, а на нем, уронив голову, полусидел-полулежал какой-то крепкий мужик. Был бы он жив, он мог бы сейчас выстрелить – впрочем, эта мысль не придала Виктору осторожности: в следующей комнате, переступив через покойника, он вновь оказался под прицелом у какого-то здоровяка с пистолетом, и вновь его спасло лишь то, что стрелок давно не дышал. Четвертого мертвеца Сигалову удалось опознать, это он спускался с Лавриком в бункер, и он же осадил Виктора, когда тот бросился к лестнице. Сейчас охранник лежал на полу – тоже с пистолетом и в такой странной позе, словно перед смертью он пытался взлететь.

Виктор переходил из одной комнаты в другую, повсюду натыкаясь на мертвые тела. Их было, кажется, то ли семь, то ли восемь: одного телосложения, с короткими стрижками, убитых, как правило, единственным выстрелом в грудь, реже – в голову. Странно, но ужаса от всех этих смертей Сигалов не испытывал. Он был подавлен и напуган до полного ступора, однако это не шло ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал в нелегальном скрипте. Там были выдуманные дети, здесь – реальные люди. Тех Виктору было жалко, а этих – нет. Кто их всех убил, Сигалов не имел ни малейшего представления, но он не видел ни одного тела, которое не вписывалось бы в команду Лаврика. Впрочем, самого Лаврика тоже нигде не было.

Когда Виктор оказался на улице, небо уже было чернильно-черным. Сквозь тонкие облака бесшумно неслась луна. Как фонарик эксперта-криминалиста, она высвечивала на гравийной дороге отчетливые следы пробуксовки: кто-то, покидая это место, от души врезал по газам. Других машин рядом с домом не было, зато стоял скутер. Сигалов смотрел на него долго и внимательно, словно собирался съесть, но в итоге отправился пешком.

Гравий хрустел под ногами не долго, вскоре проезд изогнулся и влился в обычную лесную дорогу, хорошо утрамбованную – то ли сделали ее на совесть, то ли не часто использовали. Виктор безотчетно пошел вправо, почему не в другую сторону – он даже не задумывался.

Вокруг торчали редкие сосны, но, кроме луны, единственным источником света оставалось постепенно удалявшееся окно в доме с подвалом. Больше Сигалов не видел ничего – ни других зданий, ни фар на шоссе, которое, как он надеялся, должно было проходить где-то поблизости.

Он всё шел и шел по дороге, ускоряясь с каждым шагом. Нахлынула запоздалая паника. В доме Виктор даже толком не испугался – было лишь леденящее оцепенение, в котором он как зомби двигался по комнатам, обходя и перешагивая трупы. Теперь же ему стало страшно по-настоящему. Он всё еще не был в безопасности, и, как знать, возможно, сейчас ему грозило что-то худшее, чем работа на Лаврика. В бункере Сигалову нечего было терять, там он смирился, а здесь, на лесной дороге неизвестно откуда и невесть куда, жизнь снова становилась бесценной.

Опомнившись, Виктор прижался к обочине и пошел по самому краю. Свет в окне уже едва угадывался за деревьями. Мелькнула шальная мысль: если бы он забрал скутер, то успел бы уехать гораздо дальше. В ответ на это Сигалов лишь посмеялся: теперь-то, конечно, можно было фантазировать о чем угодно – угнать скутер, вынести из подвала пару рабочих станций, собрать по комнатам оружие… Хотя что ему действительно не помешало бы, так это коммуникатор. Он мог бы узнать, куда его завезли, и вызвать полицию.

Виктор посмотрел назад, словно и вправду мог вернуться за своей трубкой, и вдруг остановился. Над лесом поднимался плотный столб дыма, подсвеченный снизу. Огня видно не было, но отчетливые отсветы на кронах говорили о том, что пожар разгорается нешуточный. Теоретически гореть могло что угодно, но Виктор был уверен: нечему там гореть, кроме берлоги Лаврика.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});