Под куполом парашюта - Константин Кайтанов

Мне рассказывали потом, что публика ахнула, наблюдая за моим падением. Но когда людям объявили, что я жив и буду еще прыгать, раздались бурные аплодисменты. Мне же в тот момент было не до зрителей.

Размышляя над способом стабилизации падения при затяжных прыжках, задумал применить маленький вытяжной парашютик. Решил, что, предварительно привязав стропой к плечу, буду в сложенном виде держать его в руке. Как только начну падение, выброшу его в воздух. Имея небольшое сопротивление, он не окажет заметного влияния на скорость падения, но поставит меня ногами вниз, избавив от всяких кувырканий. Так предполагал.

И вот наступило 21 декабря 1933 года. В этот день должен был совершить свой шестьдесят третий прыжок. Помню, что уже перед самым полетом попросил укладчика привязать стропой вытяжной парашютик к левым плечевым лямкам.

В воздухе, рассчитав точку отделения от самолета, через левый борт кабины, не вылезая на плоскость, отделился от самолета. Сначала во время свободного падения держал парашютик в руке, а когда набрал скорость, отпустил его. Парашютик быстро раскрылся и действительно поставил меня в вертикальное положение, т. е. ногами вниз. Пролетев «солдатиком», дернул за вытяжное кольцо, но оно почему-то не вышло из гибкого шланга. Дернул еще, уже с большей силой — трос опять не поддался. «Что-то не так, — мгновенно пронеслось в голове. — Надо раскрывать запасной парашют».

Приземлившись, сразу же стал осматривать металлические шпильки, входящие в конуса. Все в порядке. Взглядом иду по гибкому предохранительному шлангу. В чем же загвоздка? Оказалось, что укладчик вместо того, чтобы стропу вытяжного парашютика привязать к плечевым лямкам, привязал ее к гибкому шлангу вытяжного троса. Под действием вытяжного парашютика шланг вытяжного троса образовал петлю, и чем сильнее я тянул за вытяжное кольцо, тем сильнее это кольцо затягивалось.

Шло время, рос счет прыжков, и моя практика управления телом в воздухе давала все лучшие и лучшие результаты. По своему желанию мог войти в штопор и выйти из него. Этому же учил и летчиков, увлекавшихся парашютизмом.

Забегая вперед, хочу сказать, что споры по вопросу устойчивого положения тела во время прыжка с задержкой раскрытия парашюта долгое время не утихали. Не было единого мнения. В самый разгар войны, в 1943 году, было введено в действие новое наставление по парашютной подготовке Военно-Воздушных Сил, в котором было сказано, что наиболее удобное положение тела во время падения — это падение вниз головой, под углом 12–15 градусов к вертикали. Для сохранения правильного режима падения рекомендовалось руки прижимать к корпусу, ноги держать вместе и вытянутыми, а корпус прогнутым в пояснице. Правда, эта рекомендация через два года была заменена на ту, которую мы с товарищами пропагандировали и внедряли в практику уже многие годы.

Если вопросы управления телом в воздухе представляли большую трудность, то вопросы контроля за временем падения были разрешены сравнительно легко. Для этого мы пользовались такими словами и фразами, на произношение которых идет ровно одна секунда, например: 1301, 1302, 1303 и т. д. Последняя цифра дает счет секунд, в течение которых продолжалось падение. Считали и так: «Падаю секунду — раз», «Падаю секунду — два» и т. д. Проверяя эти способы счета, мне довелось совершить десятки затяжных прыжков. Когда должен был падать 10 секунд, секундомер фиксировал то 10,2, то 9,9 секунды. Расхождение всегда было меньше секунды.

13 августа 1935 года на I Всесоюзном слете парашютистов в Тушине состоялись соревнования на точность задержки раскрытия парашюта и одновременно на точность приземления. В состязаниях принимали участие первые мастера парашютного спорта, в том числе Н. Евдокимов, С. Афанасьев, В. Харахонов и другие. По условиям соревнования нужно было совершить прыжок с высоты 1500 метров, падать ровно 15 секунд и приземлиться в круг диаметром 150 метров. Пользоваться секундомером не разрешалось. За каждую десятую долю секунды начислялись штрафные очки. Если парашютист не попадал в круг, то выбывал из соревнований.

Тщательно изучив метеорологическую сводку, я определил свой относ и предварительно наметил курс следования самолета. Отделившись от самолета, начал вести счет: 1301, 1302, 1304… На цифре 1315 выдернул кольцо.

Половина задачи решена. Теперь требовалось выполнить вторую половину — приземлиться в круг. Он с высоты казался совсем небольшим. После энергичного скольжения оказался в круге. Жюри, проверявшее время задержки, подтвердило, что я падал ровно 15 секунд. В результате получил высшую оценку — одно очко. Прыгавший вслед за мной парашютист получил пять очков. Он падал не 15, а 14,5 секунды.

Говоря об управлении телом во время прыжка с задержкой раскрытия, все мы исходили из того, что парашютист падает с комплектом тренировочного парашюта, не учитывая специфику работы военного летчика, то, что летный состав в бою будет прыгать на боевых парашютах. Значит, картина падения будет иная. Пришлось заняться выяснением, как происходит затяжной прыжок с применением боевых парашютов. Всего таких прыжков я совершил более тридцати. Помню первый из них.

Стоя в фюзеляже самолета вблизи двери, нащупываю правой рукой вытяжное кольцо, которое расположено несколько иначе, чем на тренировочном парашюте. Ищу его и никак не могу найти, а тем временем одна моя нога уже висит в воздухе. Найдя кольцо, беру его рукой и переваливаюсь за борт. Падение 5–7 секунд и раскрываю парашют. Удар довольно ощутимый. Так и должно быть, ведь площадь спасательного парашюта значительно меньше тренировочного. Отмечаю большую скорость, раскачивание, чуть натянешь стропы, получаешь приличное скольжение. Словом, ощущение такое, какое получал, взлетев на истребителе после полетов на бомбардировщике.

Дальнейшая практика прыжков со спасательными парашютами показала, что картина падения примерно та же самая, что и при использовании тренировочных парашютов, только более легкое управление, значительно меньшая вероятность вхождения в штопор, легкость скольжения, повышенный динамический удар при раскрытии купола, особенно шелкового. Но парашютом нужно пользоваться умело, так как во время посадки при усиливающемся ветре от пяти метров в секунду и более можно получить удар.

Интересно отметить, что всякий раз при прыжке на новом парашюте в момент раскрытия купола в воздухе появлялось маленькое облачко, состоящее из пыли, мелких концов ниточек, маленьких лоскутков материи, т. е. отходов производства, которые вытряхивались в воздух. Несмотря на то что на спасательных парашютах производились задержки раскрытия до 25 секунд, не было ни одного случая прорыва купола или подвесной системы, хотя динамический удар при раскрытии был очень сильный.

В начале освоения прыжков с задержкой раскрытия нам не совсем ясен был вопрос о том, с какой скоростью падает парашютист с нераскрытым парашютом. Из законов физики известно, что в безвоздушном пространстве любое падающее тело находится только под действием силы земного тяготения и собственной инерции, при этом скорость падения возрастает пропорционально времени падения. Но так как падение парашютиста происходит не в пустоте, а в воздухе, который имеет определенную плотность, массу и другие физические данные, то законы падения были несколько иного порядка.

Наука, называемая аэродинамикой и занимающаяся изучением движения тел в воздухе, доказывает, что сопротивление разных тел, падающих в воздухе, не одинаково и зависит от их формы, поверхности, массы, размеров и расположения по отношению к направлению движения. На всякое тело, падающее в воздухе, влияют две силы — сила тяжести, направленная вниз, и сила сопротивления, действующая в обратном направлении.

Парашютист, падающий свободно, некоторое время движется под действием силы тяжести с определенным ускорением, но вследствие сопротивления воздуха скорость его падения никогда не может достигнуть той скорости, какая бывает в безвоздушном пространстве. По мере увеличения скорости падения сопротивление воздуха будет также увеличиваться и, наконец, достигнет величины, равной массе парашютиста. Так как две действующие силы при этом равны и противоположны друг другу, то тело будет падать с неизменной скоростью. Такое состояние, когда сила сопротивления воздуха равна массе падающего парашютиста и скорость падения становится постоянной, называется равновесием, а скорость называют равновесной скоростью. Это название появилось в конце пятидесятых годов и было введено в обиход Р. А. Стасевичем. Инженер по образованию, Ростислав Андреевич Стасевич увлекся самолетным и парашютным спортом, стал мастером спорта СССР и автором ряда книг и учебников по парашютному делу.

Опытами, проведенными в Ленинградском институте инженеров Гражданского воздушного флота, было установлено, что средняя скорость падения парашютиста на высотах от 1500 метров и ниже колеблется в диапазоне от 45 до 53 метров в секунду при условии устойчивого режима падения. Увеличение массы парашютиста влияет на средние показатели скоростей, но в практической жизни это может не приниматься в расчет. Приведенные цифры получены в результате работ Р. А. Стасевича, И. Л. Глушкова и других советских теоретиков и подтверждены прыжками наших парашютистов.