Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стефан улыбнулся.
– Не сказал бы, что нравится, но она всегда казалась мне обворожительной, и впечатление, производимое ею на людей, тоже меня к ней притягивало.
– А какое это впечатление?
Барон устремил на собеседника ясный взор.
– Да разное. Одно можно утверждать: к ней никто никогда не мог остаться равнодушен.
– А что вы скажете об Эвелине и Зоре? Как они относились к тому, что придется играть под началом Гизелы, и какие это были роли?
Стефан ответил с почти непроницаемым выражением лица:
– Эвелина может выступать в роли инженю или даже юноши, и довольно неплохо. Так оказалось и на этот раз. Она была очаровательна. Ухитрилась выглядеть по-мальчишески угловатой и одновременно в высшей степени женственной.
Уильям мог живо представить это и с удовольствием представил. Коварное, юношески свежее личико Эвелины, широко распахнутые глаза и абсолютно женственная мягкость создавали очень увлекательный и даже манящий образ. Ее хрупкая фигурка в мальчишеском костюме все равно должна была остаться, несомненно, женской.
– Но Зору я не могу представить в такой же роли, – сказал сыщик и искоса посмотрел на Эмдена.
Тот ответил не сразу. Только через несколько шагов он снова заговорил:
– Нет. Она была занята в роли верного друга, который приносит известие, необходимое для развития сюжета.
Монк подождал, но Стефан ничего не прибавил к сказанному.
– А кто был главным героем? – спросил тогда детектив.
– Разумеется, Флорент.
– А злодеем?
– О, конечно же, я! – засмеялся барон. – И, признаться, мне моя роль нравилась. Остальные, те, кого вы не знаете, выступали во второстепенных ролях… Да, Бригитта, кажется, сыграла чью-то матушку.
Уильям удивленно моргнул. Может быть, никто не подумал, что поручать Бригитте роль матери жестоко, но сам он оценил это именно так.
– Спектакль увенчался успехом? – задал Монк следующий вопрос.
– Грандиозным. Гизела была великолепна. По ходу пьесы она немного импровизировала, и другим иногда было трудно следовать за ней, но она была настолько остроумна, что никто не обижался. Зрители бурно аплодировали. И Флорент тоже был хорош. Он будто инстинктивно знал, что сказать и как поступить. И как казаться при этом совершенно естественным.
– А Зора?
Стефан изменился в лице. Оживление его исчезло, оставив грусть.
– Боюсь, ей все это не очень понравилось. Она была объектом некоторых довольно забавных выпадов Гизелы, но, так как это нравилось принцу Уэльскому, а также Фридриху, который сидел с ним рядом, она ничего не могла возразить не в ущерб себе. Они почти глаз не сводили с Гизелы, и у Зоры хватило здравого смысла не проявлять своих чувств.
– Однако она рассердилась.
– Да, это было. Но она отомстила на следующий же день.
Собеседники поднялись по десяти каменным ступенькам на еще зеленую лужайку, затененную вязами.
– Они все отправились на верховую прогулку, – продолжил рассказывать фон Эмден. – Гизела ехала в коляске. Она недостаточно хорошо ездит верхом, а может, просто этого не любит. А Зора – великолепная наездница. Она позволила Флоренту скакать с ней по очень пересеченной местности, и они оставили Гизелу далеко позади, так что та вернулась домой одна. Они же прискакали на час позже, раскрасневшиеся и веселые, и при этом Флорент к тому же обнимал Зору за талию. Было ясно, что они отлично провели время.
Стефан засмеялся, и глаза у него блеснули.
– И Гизела была вне себя от ярости, – добавил он ехидно.
– Но мне казалось, что она была всецело предана Фридриху? – Монк обеспокоенно посмотрел на барона. – Почему ей было не безразлично, что Зора ездила верхом вместе с Флорентом?
Теперь уже Эмден развеселился.
– Не будьте так наивны! – воскликнул он. – Разумеется, она была предана Фридриху, но при этом обожала иметь других поклонников. Это как бы частично входило в ее роль Великой Возлюбленной, которую должны боготворить все мужчины на свете. Она ведь стала женщиной, ради которой отреклись от трона, – всегда великолепной, всегда желанной, всегда в высшей степени счастливой… Гизела всегда должна была оставаться в центре внимания, как самая привлекательная из всех, та, которая всех может заставить смеяться, когда ей заблагорассудится. Она была поразительно остроумна в тот вечер за обедом, но Зора тоже не лезла в карман за ответом. Это была битва двух королев за обеденным столом.
– И зрелище было неприятным? – спросил Уильям, пытаясь мысленно представить такую схватку и уловить подспудную, движущую эмоцию этого действа. Неужели ненависть Зоры была так сильна, что заставила ее потом сфабриковать клеветническое обвинение? Или даже она ослепила графиню до невозможности видеть правду и вместо этого заставила ее поверить в преступление Гизелы, как ей того хотелось? Неужели Зорой двигало только уязвленное самолюбие, борьба за славу и любовь?
Стефан остановился на дорожке и некоторое время внимательно вглядывался в Монка.
– Да, – ответил он наконец. – Думаю, во всем этом есть нечто неприятное. И всегда было, хотя я и не уверен… Возможно, я не так хорошо понимаю людей, как считал до этого. Я не мог бы так разговаривать, как может она, с теми, кто мне нравится; и, в сущности, я точно не знаю, что Зора и Гизела при этом чувствовали.
Ветер слегка пошевелил его волосы. Небо на западе стало затягиваться облаками.
– Зора всегда была убеждена, что Гизела – эгоистичная женщина, что она вышла замуж по расчету, из-за положения, которое ей давал брак, а затем почувствовала себя обманутой, так как ее лишили высшей награды. Но очень многие были уверены, что она вышла замуж по любви, а больше их ничего не интересовало. Они решили бы, что Зора просто ревнует, если б она выразила свое мнение, но у нее хватило здравого смысла не делать этого. Гизела и Зора никогда бы не смогли нравиться друг другу, слишком уж они разные.
– Но вы верите Зоре?
– Я верю в ее честность, – сказал Эмден и вдруг заколебался. – Но я не уверен полностью в том, что она права.
– И однако, вы так много поставили на карту, чтобы помочь мне защитить ее…
Стефан пожал плечами и вдруг ослепительно улыбнулся.
– Она мне нравится… она мне чрезвычайно нравится. И потом, я думаю, что беднягу Фридриха действительно могли убить, а если это так, то мы должны об этом знать. Нельзя убивать принцев и как ни в чем не бывало уходить от ответственности. Я, во всяком случае, достаточно предан своей стране, чтобы хотеть это знать.
* * *Проведя восхитительное послеобеденное время в розарии вместе с Эвелиной, Уильям узнал совсем иное мнение все о тех же людях и событиях. Закрытый сад был надежно защищен даже от легкого ветерка. Розы цвели во второй раз за лето, и неподвижный воздух был напоен тяжелым сладким ароматом. Вьющиеся розы обвивали колонны и арки, а кустовые, высотой в четыре-пять футов, образовали густые цветущие заросли по обе стороны зеленых тропинок. Монка и графиню фон Зейдлиц окружали красота и благоухание. Огромные юбки на кринолине Эвелины задевали лаванду на клумбах, и она, потревоженная, пахла еще резче.
– У меня нет слов выразить, что наделала Зора! – сказала графиня, широко раскрыв глаза, словно все еще была потрясена этим известием, и голос ее зазвучал громче от негодования. – Она всегда была очень странной, но этот поступок кажется невероятным даже для нее.
Детектив подал ей руку, когда они стали подниматься по ступенькам на другой уровень сада, и Эвелина приняла этот жест совершенно естественно. Рука у нее была маленькой и очень красивой. Монк удивился тому, как приятно ему было чувствовать эту легкую, как перышко, руку на своем рукаве.
– Неужели? – спросил он как бы между прочим. – Ради бога, зачем она сделала такое странное заявление?! Она ведь не может верить в то, что это правда, как вы думаете? Я хочу сказать, разве реальность не противоречит в корне ее словам?
– Конечно, противоречит, – рассмеялась его спутница. – И прежде всего возникает вопрос: для чего, зачем ей это понадобилось? Если грубо и прямо называть вещи своими именами… то ведь, будучи замужем за Фридрихом, Гизела обладала богатством, положением и необыкновенной известностью. А как вдова, она больше не располагает положением и титулом, и раз Фельцбург не даст ей никакого содержания, то очень скоро улетучится и богатство, если она будет вести привычный образ жизни, которым, уж поверьте, Гизела наслаждалась вволю. Фридрих целое состояние истратил на ее драгоценности, туалеты и экипажи, на их дворец в Венеции, званые вечера и путешествия. Они много путешествовали – куда бы ей ни заблагорассудилось поехать, ее муж не возражал. Правда, они ограничивались пределами Европы – не то что Зора, которая побывала в самых причудливых местах мира…
Эвелина остановилась перед огромным кустом винно-красной розы «Бурбон» и посмотрела на сыщика.
- Чаша кавалера - Джон Карр - Классический детектив
- Призрак с Кейтер-стрит - Энн Перри - Классический детектив
- Находка на Калландер-сквер - Энн Перри - Классический детектив
- Утопленник из Блюгейт-филдс - Энн Перри - Классический детектив
- Смерть внезапна и страшна - Энн Перри - Классический детектив
- Необычная шутка - Агата Кристи - Классический детектив
- Карман полный ржи - Агата Кристи - Классический детектив
- Солнечные часы - Ширли Джексон - Детектив / Классический детектив
- Смерть приходит в Пемберли - Филлис Джеймс - Классический детектив
- Дело о любви - Агата Кристи - Классический детектив