Лекарство от смерти - Джеймс Дэшнер

Несмотря на постепенно возвращающуюся память, Томас почти ничего не знал о тех, кто наделен иммунитетом. Помнил только, что Крысун говорил о них.

— Дженсон сказал, что люди ненавидят иммунных. Будто их называют иммуняками. Что он имел в виду?

— Подцепив болячку, ты понимаешь, что умрешь — рано или поздно, это лишь вопрос времени. Как бы мы ни старались, какие карантины ни устанавливали, вирус все равно проникает в общество. Вообрази себя на месте больного и представь ситуацию… представь, что иммунным ничего не сделается. Вспышка на них никак не влияет, они даже не переносят вирус. Как можно относиться к таким людям спокойно? Не испытывая ненависти?

— Наверное, ты права, — ответил Томас, радуясь про себя, что наделен иммунитетом. Лучше быть ненавидимым, чем больным. — Разве нельзя сделать нас привилегированными членами общества? Нам ведь болезнь не страшна? Это ценное свойство, его можно использовать.

Бренда пожала плечами.

— Так нас и используют, особенно в правительстве и в охране. И все равно большая часть людей нас ненавидит. Потому-то иммунным и платят так много за работу, иначе они не согласились бы на службу. Многие даже пытаются скрыть свой иммунитет или поступают на работу в ПОРОК, как мы с Хорхе.

— Когда вы с ним познакомились? На работе или до нее?

— Встретились мы на Аляске, в тайном лагере, где собирались иммунные. Хорхе стал мне как дядя и поклялся всегда и везде оберегать. Папу моего тогда уже убили, а мама выгнала меня из дому, едва узнав, что сама подцепила вирус.

Томас уперся локтями в колени.

— Ты же говорила, что твоего папу застрелили наемники ПОРОКа. И ты все равно пошла работать на них? Добровольно?

— Вопрос выживания, Томас. — Взгляд ее потемнел. — Ты даже не представляешь, как хорошо устроился под опекой ПОРОКа. Снаружи, в реальном мире, люди на все готовы, лишь бы протянуть еще денек. У шизов и иммунных проблемы разные, да, но жить хотят все. И те и другие.

Растерянный Томас ничего не ответил. Он и знал-то о жизни лишь по опыту в Лабиринте и Жаровне да из обрывочных воспоминаний о детстве. Внутри сейчас образовалась пустота, Томас чувствовал себя лишним в этом мире, никому не нужным.

Сердце вдруг сдавила боль.

— Интересно, что стало с моей мамой? — произнес он и сам поразился вопросу.

— С твоей мамой? Ты ее помнишь?

— Мне иногда снятся сны про нее. Кажется, это возвращается память.

— И что ты вспомнил? Какой была твоя мама?

— Ну… мама как мама. Любила меня, заботилась, волновалась. — Голос надломился. — Ко мне так никто не относится. Больно даже представить, как она сходит с ума, думать о том, чем для нее все закончилось. В какого кровожадного шиза…

— Хватит, Томас. Не надо. — Бренда взяла его за руку. Помогло. — Лучше подумай, как она обрадовалась бы, что ты все еще жив и борешься. Она умерла, зная, что у тебя есть иммунитет, есть шанс вырасти, повзрослеть. Не важно, насколько ужасен мир вокруг. И потом, ты очень и очень не прав.

Все это время Томас смотрел в пол, но на последних словах Бренды поднял голову и произнес:

— Ч-что?

— Минхо, Ньют, Фрайпан — они твои друзья и заботятся о тебе. Даже Тереза. Она совершала тогда в Жаровне ужасные вещи лишь потому, что верила: иного пути нет. — Помолчав немного, Бренда тихим голосом добавила: — И Чак тоже.

Боль в сердце только усилилась.

— Чак. Он… он же… — Томас замолчал, собираясь с духом. Убийство Чака — вот за что поистине стоит ненавидеть ПОРОК. Какое же благо в смерти безобидного паренька?!

Наконец Томас успокоился и продолжил:

— Чак умер у меня на руках. У него на лице застыл дикий ужас… Нельзя так. Нельзя так с людьми поступать. Мне все равно, кто что говорит. Плевать, сколько людей спятит и подохнет. Пусть даже вся наша раса вымрет. Если бы смерть Чака стала единственной ценой за вакцину, я бы и тогда отказался ее уплатить.

— Успокойся, Томас. Ты себе сейчас пальцы переломаешь.

Парень и сам не заметил, как выпустил руку Бренды. Взглянул на занемевшие сцепленные пальцы и разжал.

Бренда печально кивнула:

— В городе посреди Жаровни я изменилась бесповоротно. Прости, за все прости.

Томас покачал головой:

— У тебя причин извиняться не больше, чем у меня. Все мы по уши вляпались. — Застонав, он улегся назад на койку и стал смотреть в решетчатый потолок.

После долгой паузы Бренда заговорила вновь:

— Знаешь, может, нам и стоит поискать Терезу. Присоединиться к основной группе. Они бежали — значит, на нашей стороне. Не стоит их судить слишком строго. Вдруг им пришлось бросить нас? Я нисколько не удивляюсь ни тому, как они поступили, ни тому, куда отправились.

Томас посмотрел на Бренду. Кто знает, вдруг она права?

— Значит, и нам стоит рвануть в этот…

— Денвер.

Томас кивнул. Откуда-то пришла уверенность, и мысль стала казаться ему вполне удачной.

— Ага, в Денвер.

— Учти, мы летим туда не только из-за твоих друзей, — улыбнулась Бренда. — В Денвере нас ждет кое-что поважнее.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Что может быть важнее? Томас в нетерпении уставился на Бренду.

— Ты ведь знаешь, что у тебя в голове, — продолжила девушка. — Поэтому… что нас должно заботить больше всего?

Томас подумал немного.

— ПОРОК следит за нами и может манипулировать нашим мозгом.

— В точку.

— И поэтому?.. — От нетерпения Томас чуть локти не кусал.

Бренда снова села на стул и подалась вперед, возбужденно потирая ладони.

— В Девере живет один человек по имени Ганс. Как и мы, он иммунен. По профессии врач. Когда-то он работал на ПОРОК, но потом начались терки с начальством из-за протоколов, связанных с мозговыми имплантатами. Ганс считал, что вживлять в мозг подобные устройства бесчеловечно, что руководство переходит границы дозволенного и очень рискует. ПОРОК не отпускал Ганса, однако бежать ему все же удалось.

— Охрана у них фиговая, — пробормотал Томас.

— Нам же лучше, — ухмыльнулась Бренда. — В общем, Ганс — гений. Он знает все об имплантатах, до последней мелочи, и сейчас находится в Денвере. Успел прислать весточку оттуда по Сети, как раз перед тем как меня отправили в Жаровню. Доберемся до Ганса, и он вытащит эти штуковины из ваших голов. Ну или хотя бы обезвредит их. Не знаю, как они устроены, но если кто и может справиться с имплантатами, так это Ганс. ПОРОК он ненавидит не меньше нашего и помочь согласится с радостью.

Подумав немного, Томас произнес:

— Если нашими мозгами манипулируют, то мы в заднице. Я раза три видел, что имплантаты делают с людьми.

Алби в Хомстеде, борющийся с невидимой силой; Галли, мечущий нож в Чака; Тереза в лачуге посреди пустыни, пытающаяся заговорить с Томасом. Одни из самых горьких воспоминаний.

— Точно, ПОРОК умеет манипулировать людьми, принуждать к действиям. Они не видят твоими глазами и не слышат то, что слышишь ты, но обезвредить имплантат необходимо. Если ПОРОК подберется достаточно близко и решит, что игра стоит свеч, они возьмут тебя в оборот. Нам этого совсем не нужно.

Да, подумать есть над чем.

— Причин лететь в Денвер достаточно. Посмотрим, что скажут Минхо и Ньют, когда проснутся.

Бренда кивнула:

— Хорошо, ждем. — Она подошла к Томасу и поцеловала в щеку. Кожа тут же покрылась мурашками. — Знаешь, в тоннелях под городом я не всегда притворялась. — Бренда помолчала, глядя на Томаса, затем добавила: — Пойду разбужу Хорхе. Он устроился на мостике.

Она вышла из кладовой, а Томас остался сидеть, надеясь, что не залился краской. Он вспомнил, как прижималась к нему Бренда тогда, в Подвалах. Заложив руки за голову, Томас лег на койку и попытался переварить все услышанное. Наконец появилась цель, есть куда двигаться. На губах заиграла легкая улыбочка — и не от одного только поцелуя.

Совещание Минхо назвал, по старинке, советом. Под конец голова у Томаса раскалывалась от пульсирующей боли, глаза лезли из орбит. Минхо выступил за адвоката дьявола: меча в Бренду злобные взгляды, критиковал ее план по каждому пункту. Понятное дело, надо учесть все недостатки и слабые стороны задумки, но ведь можно было дать девушке передышку.

В ожесточенных спорах и бесконечных прогонах плана по кругу прошел час. В конце концов единогласно решили: в Денвер лететь надо. Берг предстояло посадить на частном аэродроме и там представиться группой иммунных, которые ищут работу в правительственном транспортном управлении. Повезло, что ПОРОК не больно-то афиширует свои действия и корабль беглецам достался немаркированный. Ребята сдадут анализы на вирус, и после их впустят в город. Ньюту предстояло остаться на борту и ждать, чего остальные добьются в Денвере.

После нехитрой трапезы Хорхе отправился в кабину пилота. Сказал, что отлично выспался, зато остальным велел спать дальше — до города еще несколько часов лету, да и кто знает, когда в следующий раз получится найти место для отдыха.