Нелюбимая для властного лорда (СИ) - Солт Елена

– Ну, и погодка тут у вас! – ворчу шутливо, стряхивая с прядей волос влажные капли.

– Скоро выпадет снег, станет приятней и чище, – карета качается под весом лорда Стилла, когда он пробирается на противоположное сиденье.

– Да уж! – смеюсь. – Жду не дождусь, чтобы превратиться в сосульку!

– Привыкнешь, – следует равнодушный ответ.

Карета трогается. Слышится шуршание колёс по кусочкам гравия, которые ветер вынес на мостовую из парковой зоны напротив дома, и топот копыт.

Лорд Стилл больше не обращает на меня внимания. Смотрит в окно. Невольно любуюсь его чётким профилем. Высоким лбом, носом с лёгкой горбинкой, плотно сомкнутыми губами, волевым подбородком.

Принюхиваюсь. И тут только понимаю, что именно меня смутило. Едва уловимый цветочный аромат. Определённо, пахнет цветами. Внимательно смотрю по сторонам, скольжу взглядом по стенам и потолку кареты. Цветы? Откуда им здесь взяться?

Оставшуюся часть пути проводим в молчании. Сколько времени прошло? Час? Чуть больше?

– Приехали, – сухо объявляет лорд Стилл и первым выходит наружу.

Принимаю его руку в чёрной перчатке и спускаюсь.

– Хаос меня раздери! – шепчу поражённо, забыв обо всём.

Приподнимаю юбки и делаю несколько шагов вперёд. Поворачиваюсь вокруг себя, чувствую, как глаза расширяются всё шире и шире, и сам собой поражённо открывается рот.

– Что это за ужас? – спрашиваю скорее себя.

Но отвечает мужской голос за спиной:

– Это гиблые земли. Добро пожаловать в Пимар.

Вокруг, насколько хватает глаз, лишь выжженная чёрная земля, усыпанная толстым слоем чёрно-серого пепла.

Кое-где виднеются обугленные останки деревьев. Вздрагиваю от карканья ворона, пролетевшего над головой и опустившегося на один из обугленных пней.

– Что здесь стряслось? – шепчу тихо. – Чем Пимар прогневал Стихии?

– Болтают разное, – со вздохом произносит Лэйтон. – Про заговор оборотней, драконов, его раскрывших, драконье пламя, якобы, это оно выжгло здесь всё на километры вокруг. Люди верят в это.

– А вы? – спрашиваю машинально, опускаюсь вниз, разгребаю рукой золу в попытке найти хоть какие-то признаки жизни, хоть травинку, хоть букашку, хотя бы что-то.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – тревожно спрашивает Лэйтон, замечая моё движение.

Закатываю рукав платья. Магический рисунок выглядит обычно. Мотаю головой. Ничего я не чувствую. Мёртвая земля. Самое ужасное, что я видела. Слышу вздох за спиной, затем лорд Стилл продолжает.

– Что ж, дождёмся церемонии. Что касается всего этого, – он небрежно ведёт рукой, обрисовывая окрестности, – я видел бумаги о продаже кристалла трёх стихий, ценного родового артефакта. Предыдущий владелец хорошенько на этом нажился. С тех пор всё пошло наперекосяк. Железная руда иссякла. Родники и озёра высохли. Птицы и звери ушли. Почва перестала давать урожай, но это полбеды. Самое страшное – люди, они здесь угасают. Быстро. И никто не знает, в чём дело.

– Это ужасно. А нельзя его вернуть? Тот артефакт?

Замечаю вдалеке какие-то постройки. То, что осталось от некогда процветающей деревеньки?

Иду вперёд.

– Если бы всё было так просто, Элира, – в голосе Лэйтона горечь, – тебя бы здесь сейчас не было. Я пять лет потратил на его поиски. Когда последняя ниточка, ведущая к нему, оборвалась в Сортанате, едва не взвыл. Тогда я и узнал о тебе.

Грустно усмехаюсь: один артефакт взамен другого. Вполне себе хорошая сделка.

Целые ряды покосившихся домов с заколоченными окнами перемешаны с редкими домишками, из труб которых идёт дымок.

– Не все согласились уехать, – глухо произносит лорд Стилл. – Кто-то слишком привязан к своему жилищу.

Краем глаза замечаю движение, резко оборачиваюсь и вижу троих детей, один другого меньше, одетых в изрядно потрёпанную одежду. Двое тех, что помладше, прячутся за старшим, лет семи. Смотрят на нас настороженно, будто волчата.

– Эй! – улыбаюсь и тяну к ним руку.

В следующий миг их будто ветром сдувает: бегут прочь, сверкая пятками. Оборачиваюсь к Лэйтону:

– Ты… вы говорили, что люди здесь болеют? – голос хриплый, тон против воли обвиняющий. – Раз так, детям тут быть нельзя!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Нельзя, – усмехается лениво и как-то равнодушно.

Обхожу один из домов и вижу целую улицу с полузаброшенными развалюхами. Там люди, много людей. И снова дети!

Чумазые, какие-то оборванные. В каждом из них я вижу свою «кокосика» из прошлой жизни, которая выросла на моих глазах, которую я нянчила как родную сестричку, и сердце рвёт.

Я принимаю всё увиденное на свой счёт.

Слишком близко к себе. Слишком нервно. Слишком лично.

Горло сжимается, в носу начинает щипать. Они ни в чём не виноваты, тогда почему они здесь? Кто допустил это? Кажется, я знаю ответ!

Сжимаю кулаки и подхожу вплотную к мужчине, в чьём равнодушии и холодности убеждалась снова и снова. Но это уже никуда не годится! Это же верх цинизма!

Как так можно? Ладно я, со мной он не нежничает с первого же дня. Но тут – дети!

– Тогда почему они здесь, Лэйтон? – впервые называю его по имени вслух.

Молчит. Смотрит вдаль, плотно сомкнув губы и подняв подбородок. Да ему, действительно, всё равно!

– Как вы можете? – шиплю зло, глядя на него снизу вверх. – Стоите здесь и… спокойно смотрите, как тут дети… умирают, вместо того, чтобы сделать простую вещь – забрать их, увезти в безопасное место! Вам совсем их не жаль? Это ужасно! Вы – жестокое чудовище, лорд Стилл!

Он резко поворачивает голову, его глаза опасно сужаются, но уже в следующий миг он кивает:

– Я рад, что ты не питаешь иллюзий на мой счёт, Элира. Ты права во всём. Запомни это хорошенько, и никогда не забывай. Идём. Пора возвращаться. Покончим с этим поскорее.

Смотрю ему вслед, наблюдая, как его ровная прямая спина удаляется по направлению к экипажу. Что он имел в виду под «покончим с этим поскорее» – саму брачную церемонию, или то, что последует за ней?

Элира.

Обратно возвращаемся глубоко после полудни. Лэйтон сразу проходит в рабочий кабинет. Я поднимаюсь в свои комнаты. Данья прикатывает тележку с едой. После увиденного в Пимаре аппетита нет. Вместо него нарастает волнение.

Бросаю в кипяток парочку цветков вериса, привезённых из дома. Делаю крохотный глоток, наблюдая, как вода окрашивается в привычный синий цвет. Цвет спокойствия и холодного рассудка. Явно не мой случай сейчас, как мне кажется.

Но любимый верис и вправду успокаивает. Я ведь знала, к чему всё идёт. Давно знала. Думала, что примирилась с этой мыслью. Так чего сейчас волноваться? Всё будет так, как должно быть. Сегодня для меня начнётся обратный отсчёт.

Возвращается мадам Дресси с готовым платьем. Примеряю его. Горничные восхищённо ахают.

Платье прекрасно. И я в нём тоже. Ганайский шёлк, который стоит целое состояние. Белоснежное великолепие со шлейфом без лишних деталей. Кажется, я начинаю понимать вкус будущего супруга: красота в изысканной простоте.

Данья укладывает мои волосы мягкими локонами, затем торжественно выносит чёрную бархатную подушечку, на которой, сверкая и переливаясь миллионами граней, лежит сказочной красоты диадема, ожерелье и длинные серьги.

– Свадебный подарок от господина, леди Элира, – восхищённо шепчет служанка, пока я стою, потеряв дар речи и закрыв ладонями рот.

Стихии, да это же набор украшений из ларита, священного камня, он стоит целое состояние!

Хотя бы какой-то повод для радости в этот день – шепчет противный голосок в голове.

Интересно, зачем мне столько внимания и подарков? Чтоб не слишком сильно рыдала на свадьбе?

Вечером, уже когда за окном всё покрывает беспросветная мгла, Данья ведёт меня куда-то по коридорам поместья. Потолки становятся ниже, кое-где приходится пригибаться, чтобы не приложиться как следует лбом. Лестница вниз, поворот, коридор, ещё лестница. Стихии, да сколько же их тут!

– Мы точно правильно идём? – уточняю у служанки, тревожно оглядываясь.