Меняла Душ - Дмитрий Самохин

Марк Паркинсон, будучи от природы чрезвычайно педантичным человеком, каждое свое движение выверял до секунды. Время, которое он тратил на то, чтобы припарковать аэрокар на площадке «Роял-билдинга», время, затраченное на спуск с трехсотого этажа и на преодоление расстояния от одного комплекса до другого, время, что уходило на подъем скоростным лифтом в офис, — всё было сосчитано и тысячи раз выверено. Рабочий день Марка Паркинсона всегда начинался одинаково.

Первое событие, нарушившее отработанный график, случилось при подлете к парковке «Роял-билдинга». Небо было заполнено аэрокарами. Паркинсону никак не удавалось перестроиться и пойти на снижение к воздушной парковке. Зажатый со всех сторон, он пролетел мимо «Роял-билдинга» и только через две улицы сумел вырваться из тисков парящих в воздухе машин. На возвращение к комплексу было затрачено пять лишних минут. Естественно, весь график сдвинулся на злосчастные минуты, и Марк медленно, но верно приходил в состояние закипания. Впервые за последние восемь лет его распорядок оказался нарушен, и он не мог ничего сделать, чтобы исправить положение.

Когда Паркинсон добрался до воздушной парковки, обнаружилось новое обстоятельство, еще более пошатнувшее его душевное равновесие. На парковке не оказалось ни одного свободного места, точно весь город слетелся в деловой центр только ради того, чтобы поставить жирный крест на жизни Марка Паркинсона.

Марк завис над парковкой, чувствуя, как бешенство подбирается к крепости его разума, и стал ждать, когда освободится место. Вообще-то ждать можно было до бесконечности. «Роял-билдинг» вмещал в себя как бизнесцентр, в который регулярно слетались рои пчел-аэрокаров, так и галерею элитных магазинов, занимавших первые этажи трехсотэтажного исполина. Посетители супермаркетов также оставляли воздухоплавательные средства на парковке, чтобы в свое удовольствие прогуляться по магазинам в сопровождении робота-носильщика, которого можно было нанять прямо на парковке.

Парковочное место освободилось через две минуты. Марк неторопливо направил аэрокар на посадку, сетуя в душе на то, что его рабочему настроению нанесен непоправимый урон, когда мимо прошмыгнул маленький юркий катер, ощутимо царапнув его боком, и плюхнулся на свободное место.

И тут Марк взревел диким котом. Мало того что какой-то нахал пролез на парковочное место без очереди (уже за одно это его следовало бы распять на бампере его же кара), так он еще и поцарапал его, Паркинсона, машину! Ярость застилала глаза Марка. Он мгновенно вспотел, пришлось лезть в бардачок за носовым платком, чтобы утереть нервный пот.

Паркинсон прикинул, во сколько ему обойдется покраска крыла аэрокара, и покрылся новой волной пота. В душе назрело желание посадить машину прямо на катер наглеца. Раз уж всё равно крыло поцарапано, то не велика будет убыль, если на днище появится несколько новых ссадин.

В это время наглец выбрался из катера и развязной походкой пьяного фермера направился к лифтовой площадке.

Паркинсон побледнел и потянулся к сенсорной клавиатуре бортового компьютера. Вызвав виртуальный ежедневник, он попросил его связаться с кабинетом своего психоаналитика, чтобы забронировать время между четырьмя ноль-ноль и четырьмя пятнадцатью вечера. Спустя несколько секунд Марк получил ответ, что это время, к сожалению, уже занято. Виртуальный ежедневник Чарльза Городецки предложил виртуальному ежедневнику Марка Паркинсона два варианта. Первый — свидание между четырьмя часами дня текущего и четырьмя пятнадцатью следующего. Второй вариант — между двенадцатью ноль-ноль и двенадцатью сорока утра также следующего дня.

Паркинсон разозлился. Его не устраивали оба варианта. Специалист требовался ему немедленно! Поскольку, если ему не будет своевременно оказана специализированная помощь, то какими могут оказаться последствия, Паркинсон не брался даже предсказать. Сколько было случаев, когда «временно сорвавшийся с нарезки» подросток похищал у папаши револьвер и брался за отстрел в школе всех негодяев, до кого успевал добраться. Выругавшись матом, Марк тут же получил счет штрафа за нецензурные выражения в общественном месте. Паркинсон ошарашенно распечатал полученный счет и заозирался по сторонам. О том, что у аэрокара открыто окно на передней двери, он совершенно забыл. Если бы окно было закрыто, Паркинсон не получил бы счет на десять долларов. Ну нет чтобы закрыть окно и ругаться матом в свое удовольствие!

Штраф нужно было оплатить в ближайшие три дня. Марк понимал, что у него оставались мизерные шансы сохранить здравый рассудок в этот перевернутый с ног на голову день. Но он сделал последнее усилие над собой и аккуратно посадил аэрокар на освободившуюся площадку. Оплатив парковку, Паркинсон выбрался из машины, запер ее и направился к лифту.

Спуск с трехсотого этажа поначалу не причинял ему особенных неудобств. Марк стоически выдержал остановки на двести восьмидесятом этаже, на двести семьдесят пятом, на двести шестьдесят девятом и двести шестьдесят восьмом, но, когда лифт стал останавливаться практически на каждом этаже, Паркинсон занервничал, покусывая нижнюю губу и сверкая глазами на входящих пассажиров.

Не выдержал он на двести сороковом этаже. Когда в кабину попытался войти элегантный безусый хлыщ, Марк церемониться не стал. Он с силой толкнул молодого человека руками в грудь, вышвыривая его из кабины, и ударил кулаком по кнопке безостановочного движения. Двери закрылись, и кабина тут же выдала ему предложение оплатить дополнительную услугу «безостановочного движения». Скрипя зубами от злости, Паркинсон сунул в прожорливую щель картоприемника, расположенного под кнопками управления, кредитку и позволил снять с нее пять долларов.

Кабина ухнула вниз и стала набирать скорость. Паркинсон нервно перетаптывался с ноги на ногу и позевывал в потолок.

Через несколько минут движение замедлилось, кабина остановилась и раскрыла двери. Приятный женский голос, показавшийся в это утро Паркинсону донельзя противным, пожелал ему удачного дня.

— Да пошла ты! — тихо огрызнулся Марк и замер, втянув голову в плечи, ожидая нового штрафа. Но возмездия почему-то не последовало. Паркинсон выскочил из кабины, пробежал через холл «Роял-билдинга», вывалился через старомодные вращающиеся двери на улицу и тут же увяз в толпе.

На улице было столько народу, сколько Марк, наверное, не видел за всю свою жизнь. Превозмогая начавшийся приступ человеконенавистничества, Паркинсон вклинился в людской поток и стал медленно пробираться на другую сторону улицы.

На борьбу с толпой он потратил восемь минут. Добравшись до родных дверей, Марк окунулся в безлюдную прохладу холла комплекса «Башни-близнецы». Он ощутил несоизмеримое ни с чем блаженство; злость, раздражение медленно отступили из сердца.

Кабина лифта оказалась свободной, хотя в этот зловредный день можно было ожидать чего угодно, вплоть до полного демонтажа лифтового оборудования.

Марк вздохнул облегченно и уже в благостном расположении духа вошел в кабину. Поднимаясь наверх, лифт сделал всего две остановки, вобрав в себя трех человек, и Паркинсон перестал переживать о нарушенном графике. Он успокаивал себя тем, что раз в жизни и слон может позволить себе испугаться.

Марк Паркинсон рано успокоился. Он добрался до сто сорок первого этажа, когда кабина остановилась и стала мерцать.

Паркинсон судорожно сглотнул, чувствуя, как призрак катастрофы вновь навис над его бедной головой.

Кабина висела неподвижно, и только стены продолжали мерцать, становясь на время прозрачными.

В кабине находилось трое незнакомых Паркинсону людей. Марк не знал их, поскольку его распорядок дня не совпадал с графиком этих людей. Их офисы располагались выше офиса Паркинсона. Когда Марк приезжал на работу, они еще только садились в свои кары.

Паркинсон вдруг остро осознал, что не хочет умирать с незнакомыми ему людьми.

Паника накатила на него тогда, когда стоящий рядом бородатый мужчина внезапно исчез. Но панике так и не удалось разрастись, поскольку стены кабины окончательно стали прозрачными и Марк увидел, что кабина висит в пустоте. Мимо пролетела какая-то птица, но вокруг никаких этажей и офисов в помине не было.

«Башни-близнецы» прекратили свое существование.

В следующее мгновение кабина лифта также растворилась в воздухе. Несколько секунд Марк Паркинсон висел в пустоте, а затем провалился вниз. Он летел с ускорением, не понимая: как такое могло с ним произойти? Столько неприятностей — и в один день.

Подле него с траурным видом летели двое мужчин. Один за другим они лопнули, исчезнув в пустоте. Марк остался в одиночестве.

Он вспомнил Тришу и испытал острый приступ любви. Паркинсон сглотнул слезу. Хлоя и Денис проскользнули перед ним. Стало обидно и страшно умирать.