Дневник тринадцатого императора Всероссийского Николая второго. (часть шестая) - Олег Федоров

Наконец со стороны москвичей стрельба стала набирать нужный темп. Слева и сзади по нам уже никто ракетами не стреляет. На месте видны какие-то обломки и как украшение, сверху на них привались тележное колесо. Справа пока никого, ближе, чем на двести шагов не видно. Те, которые видны, уже давно не шевелятся. Лежите голубчики, лежите.

Чёрт, слева влетела в вагон пуля, вжикнула, ударилась о стену, ещё раз вжикнула и, обессилив, упала радом со мной. Подобрал, интересная штучка, не на наших заводах сделана, похожа на пулю Дрейзе. Позже будем разбираться, не до того сейчас.

— Петров, глянь-ка, похоже, справа чисто, только с той стороны вражины остались. — Дай, как команду ребятам осмотреться, да больше на другую сторону огонь перенести.

Только сказал, как ещё одна металлическая зараза в вагон влетела.

— Осторожней, осторожней держаться, головы особо не высовывать, да и займитесь ка этим охотником, что так хорошо стреляет, только с умом.

Через несколько минут три ствола начали методично расстреливать цели слева. Достанут супостата, я в них уверен.

Супротивники наши не дураки, наверное, уже определили, что окна на вагонах рисованные, как бы они не сопоставили и не сообразили раньше времени, что это явно не салон-вагон государя-императора, да и не может в литерном поезде находиться столько бойцов. Сколько минут мы уже их удерживаем? Большая стрелка, малая стрелка, ага получается, что уже почти пятнадцать минут мы внимание к себе привлекаем. Хорошо, по сценарию, Мезенцев предположил, что после четверти часа стрельбы, заговорщики или на отчаянный штурм должны пойти или отход начать. Вот сейчас и посмотрим насколько развито чутьё у нашего сценариста.

Как минимум с десятка позиций из канавы, что за зелёными кустами, на приличном удалении к нам потянулись дымные шлейфы ракет, только или стрелки у них плохие или ракеты паршивые, одна разорвалась на крыше вагона, остальные на другую сторону улетели, явный перелёт. В оптику вижу, как шагах в четырёхстах в канаве кто-то копошиться с ракетным станком. Стреляю туда, вроде попал. Шевеления больше не видно. Снова дымные шлейфы к нам тянутся, сейчас уже лучше. Грохнуло так, что ничего не слышу. Егор упал, лежит рядом и мотает головой, похоже, его крепко оглушило. Подползаю к нему, крови почти нет, только из левого уха, да из носа красные капли полоски на лице оставили, но то видать, волной зацепило.

Снаружи ничего не видно, всё дымом заволокло, вот ветерок чуть повеял, дымы вправо отнесло. Ого, из той канавы не меньше роты выскочило, большинство с винтовками, но есть и «гренадёры», этим поближе подбежать надо, чтобы бомбы в нас кинуть. Даю команду стрелять только по ним. Движутся, быстро, плотной цепью, стреляют на каждом десятом шаге. Хорошо их заморские учителя подготовили. Мы конечно в долгу не остаёмся, но уж очень их много, смотрю, хлопцы уже по сапогам похлопывают, ножи проверяют, к рукопашной готовятся.

В этот момент из возвышений на крышах прицепных вагонов наши новинки «заговорили». Ударили, пулемёты по вражеской цепи. Волна наступающих, спадать стала, так их очередями проредили. Раньше я работу пулемётчиков, только на полигоне видел. Сейчас воочию вижу, как свинец супостатов крошит. Сказка, о мече «Кладенце» и богатырях вспомнилась… «…где мечом, взмахнёт переулочек…»

Как коса в сенокос прошлась по густой траве, была вражья цепь, и нет её, а тут ещё и собственные бомбы взрываться стали, видать фитили догорели, а «гренадёрам» то уже не до них. Остатки цепи обратно в свою канаву побежали, только и туда не многие добрались. Стреляем, смотрим, опять стреляем, что-то меняться стало, ещё выстрелы послышались.

Смотрю в сторону противника, слева и справа идёт стрельба, но уже не только в нас стреляют. Это хорошо, похоже, что сценарий работает. Окружение завершается, теперь гады никуда не уйдут. Все здесь лягут. Позади нашего эшелона шёл ещё один, а там ребята из бригады Великого князя Владимира, они и должны замкнуть окружение. Сейчас начнётся избиение супостата. Хорошо — бы поучаствовать, но по сценарию нам «в первом акте» этого делать не положено, вагоны покидать запрещено. Ничего мы и отсюда примем в праведном деле участие.

— Петров, ты там заснул опять, что — ли?

— Ваше благородие, убили Петрова, я за него.

— Поддержать наших огнём, по охотникам работать, по ним гадам.

Ещё минут через двадцать, после активной перестрелки в районе канав занятых противником грохнуло несколько выстрелов, разорвалось с полдюжины гранат, а после все стихло……..

Немного гудит в голове, вроде как волна шумит на берегу моря, но выстрелов больше не слышно. Осматриваюсь уже в бинокль, по полю покрытому обломками и изрытому супротивником почти незаметные взгляду перебегают, десантники в камуфляже, это новая форма такая. Значит, наши! Таких костюмчиков у вражин нет!

Итак, спектакль, как говорил граф Игнатьев, мы полностью отыграли. Аплодисментов не будет. Теперь быстро приступаем, ко второму отделению.

Споро выгружаемся из закопченных и помятых вагонов и начинаем собирать и «сортировать» уцелевших. Глянул на прицепные вагоны, сразу стало понятно, почему москвичи долго не стреляли. Середина их вагона вмята, как будто кто гигантским топором снизу и сбоку ударил. Броня продавлена, но не разорвана. Будем надеяться, что ребята только ранены.

Среди фигур в камуфляже появляются несколько человек, в белых халатах с чемоданчиками. Они вводят антидот тем, кому это ещё может помочь. Это новое слово антидот произнёс Государь, на том совещании. Теперь я знаю, что это противоядие. Весьма возможно, что некоторые участники покушения были отравлены. Этот фокус уже несколько лет назад был использован. Теперь мы решили перестраховаться. Надо будет расспросить участников событий, а как их расспрашивать, если все помрут.

Вижу ВК Владимира, он споро движется в нашу сторону. Позывной у него «Иванов», ещё из учебного отряда. Заслужил он его честно и добросовестно! Тут родственные чувства ни причём. Увидел меня подбежал, обнял! Радостный такой. Я даже рапорт отдать не успел.

— Владимир Иванович, как вы?! — Раненые, убитые?

— Есть и те и другие, но и вражин мы положили десятикратно!

— Да, ……. за это вам спасибо большое.

— Сейчас подойдёт эшелон с санитарными вагонами, организуйте доставку раненых туда. Дайте телеграмму, о цветах, её ждут! Её ОЧЕНЬ ждут! Я тут ещё кое — что по собираю. Через час, полтора ремонтные бригады будут, путь восстановят и движение откроют.

— Ваше Императорское Высочество, для простого покушения, здесь очень много людей и даже ракеты использовались. Мне кажется, планировалось не просто покушение, а гарантированное уничтожение Е.И.В. и вас в том числе, как пассажира литерного поезда. После таких действий и в Питере, возможно возникновение неурядиц или чего похуже.

— Мезенцев и Валуев с этой ночи в обеих столицах, по повелению Е.И.В., негласно ввели военное положение, думаю, там всё будет в порядке. Да и вы здесь, Владимир Иванович, почитай две роты положили, да мы ещё в конце немного помогли, ничего у наших врагов не выйдет, нет у них сил больше. А скоро повеление Государя будет «О становлении Балтийского казачества», тогда совсем спокойно станет в здешних краях. С телеграммой не задерживайтесь, помните, там ждут телеграмму.

— Разрешите идти?

— Да, да идите, ещё раз большое спасибо!

Вот и всё! Так закончилась необычная операция, в результате которой в нашем государстве «дерьма» поубавилось, воздух стал чище и дышать легче. «Цветочную» телеграмму по радиотелеграфу я передал, как было условлено, а позже, позже прощались мы с нашими боевыми товарищами, которые от пули вражеской сгинули. Но это служба у всех казаков такая, Отечество защищать, себя не жалея!

Историческая справка

2 июля 1900 года над Боденским озером под треск маломощных моторов неторопливо проплыл гигантский «баллон» конструкцииграфа Фердинанда фон Цеппелина.

Он родился 8 июля 1838 года в богатой дворянской семье. Уже в 16 лет фон Цеппелин был определен на военную службу. Три качества отличали его: талант организатора, умение работать с людьми и одержимость. Находясь в Соединенных Штатах в качестве военного наблюдателя во время гражданской войны Севера и Юга, граф впервые поднялся в небо на воздушном шаре, и это событие решающим образом повлияло на его судьбу.

Годы размышлений в 1887 году фон Цеппелин отправил королю Вюртембергскому. В этом документе граф изложил конкретные предложения по созданию и производству гигантских воздушных кораблей, которые вознесут на безграничную высоту военную мощь Германии. Их с успехом можно будет использовать для гражданских целей, открыв регулярные воздушные сообщения между столицами государств, они будут способны достичь Северного полюса и способствовать освоению Африки. Меморандум получил известность, и был подвергнут безжалостной критике со стороны научных и военных кругов.