Не любить невозможно - Марианна Лесли

— Боже, это какое-то… безумие! — хрипло простонала она.

Норман и сам это понимал. Он не собирался заходить так далеко, но просто не смог устоять.

Ему еще никогда не было так хорошо. И никогда еще он не хотел женщину так страстно, как хотел сейчас Сюзанну.

— Не уходи, милая… не покидай меня… — шептал он умоляюще, а его пальцы уже проскользнули под кружево чашечки бюстгальтера.

Сюзанна была совершенно беспомощна перед гипнотическим звуком его голоса и его прикосновениями. Никогда прежде она не испытывала ничего подобного. С ее стороны было бы полным безрассудством отдаться его ласкам, когда они знакомы всего два дня, но именно этого ей и хотелось больше всего на свете.

— Не надо, Норман…

Но его губы нашли ее грудь, и слова Сюзанны утонули в море пронзительно-сладких ощущений. С покорным вздохом она обмякла в его руках. Она чувствовала тяжесть его широкой груди, натиск его бедер, напряжение крепких мышц ног, всю силу овладевшего им желания…

Мысль, что это сейчас произойдет, пробилась сквозь окутавший мозг сладострастный дурман. Где-то в сознании билась крошечная мысль о том, что все происходит слишком поспешно, что надо остановиться.

В конце концов разум взял верх над чувствами и заставил разомлевшее от ласк и поцелуев тело подчиниться. Собрав остатки воли, Сюзанна уперлась ему руками в грудь, заставляя остановиться.

— Норман… пожалуйста! — взмолилась она, с трудом переводя дыхание.

Почувствовав ее сопротивление и услышав умоляющие нотки в голосе, Норман, к его чести, сразу же остановился. Тяжело и прерывисто дыша, с потемневшими от страсти глазами он приподнялся над ней, напряженно вглядываясь в ее раскрасневшееся лицо. В этот момент она была так красива и желанна, что ему стоило титанических усилий сдержаться и не заключить ее в тиски своих объятий, разомкнуть которые не смогла бы никакая сила.

Сделав глубокий вдох, он постарался успокоиться, расслабить мышцы своего напряженного от возбуждения тела.

Сюзанна же, словно притягиваемая какой-то мощной, непреодолимой силой, не могла оторвать от него взгляд, глядя в его полыхающие страстью глаза, на стиснутые до боли челюсти, краску возбуждения, проступившую под смуглой кожей. Когда он приподнялся и сел, она невольно скользнула взглядом вниз и нервно сглотнула, заметив красноречиво выпирающую выпуклость под слаксами, явственно свидетельствующую о силе его желания. У нее вдруг возникло острое желание наплевать на осмотрительность и доводы рассудка и довести до логического завершения то, что они начали, но она справилась с искушением и, отведя взгляд, села на диване.

— Уже довольно поздно, — пробормотала она каким-то чужим, срывающимся голосом и вскочила с дивана. — Пойду… уберу со стола. — И поспешно скрылась в безопасности кухни.

Несколько минут после ее бегства Норман не шевелился. Он понимал, что должен сам заняться посудой, а не позволять делать это своей гостье, но пока просто не мог встать и пойти за ней. Он вообще сомневался, что в состоянии сдвинуться с места.

Сделав глубокий вдох полной грудью, он попытался расслабиться. Уголок его рта приподнялся в кривой улыбке, когда он вспомнил взгляд Сюзанны, которым она скользнула по нему, ее паническое бегство.

Ничего удивительного, что она сбежала. Не стоило ему так торопиться, подталкивать ее к тому, к чему она еще не была готова. Он ведь с самого начала понял, что Сюзанна Стейнбек не из тех женщин, которые не задумываясь ложатся в постель с первым встречным. И хотя он видел, чувствовал, что она желает его ничуть не меньше, чем он ее, все-таки ему не следовало спешить. Женщины устроены иначе, нежели мужчины, и им, для того чтобы переступить определенную грань в отношениях, одного физического влечения недостаточно. Эмоции и чувства играли для них первостепенную роль.

Их влечет друг к другу, это ясно как божий день, но он должен дать ей больше времени, чтобы привыкнуть к нему, к ее собственным порывам и ощущениям. Очень скоро она сама придет к нему в объятия — Норман был в этом уверен, а пока ему ничего не остается, как только ждать и мечтать об этом мгновении.

Мечтать о ее прекрасном, волнующем теле, скрытом под тонким шелком платья, об искушающей сладости мягких, чуть влажных губ, о том, с какой готовностью она откликнулась на его ласки, как таяла в его руках.

Он все еще находился во власти ее чар, ее соблазнительного тела, еще ощущал его жар и вкус.

И тем не менее стремительность и необычайная сила пробудившегося в нем желания поневоле заставили Нормана задуматься и о своих ощущениях. Да, он пользовался успехом у женщин и у него имелся немалый опыт по амурной части, но в его отношении к Сюзанне было нечто новое, не похожее ни на что, испытанное им прежде. Уж слишком быстрым и неконтролируемым был его сегодняшний порыв. Даже в горячие деньки своей юности его тело не реагировало на женщину с такой быстротой.

Впрочем, возможно, частично такую реакцию можно приписать тому, что вот уже несколько месяцев — с тех пор как он вернулся в Бедсворд — у него не было женщины. Но длительное воздержание случалось у него и раньше, и даже подольше нынешнего, однако, когда появлялась возможность положить ему конец, он не бросался в сладостную бездну с такой поспешностью, с такой неудержимостью, как несколько минут назад.

Тут есть о чем подумать, решил Норман, облегченно вздохнув оттого, что тело понемножку стало расслабляться. Тиски горячего возбуждения, державшие его в жестком захвате, начали отпускать его, напряженность в мышцах стала спадать.

Что ж, Норман Чейни, усмехнулся он, вот тебе еще одна загадка, над которой надо поломать голову. Но ведь ты же полицейский, коп, тебе и карты в руки.

Звон посуды на кухне вернул его к реальности, заставив окончательно прийти в себя. Пока он тут справляется со своим не в меру разгулявшимся либидо, его гостья занимается уборкой. Ну и ну! Грош цена твоему гостеприимству, Чейни, если ты позволяешь своей гостье мыть посуду! — отругал он себя.

Его гостья. Сюзанна.

Норман вскочил с дивана. Чтобы найти ответы на все те вопросы, которые роились у него в голове, вовсе необязательно быть великим сыщиком и владеть дедуктивным методом.

Протянув руку, Норман взял со стола оба бокала — свой и Сюзанны. Ответ очевиден и лежит на поверхности.

С внезапным озарением Норман осознал, что и его импульсивность, и сила его возбуждения были вызваны не просто потребностью в женщине. Любой женщине.

Нет, причиной всему этому именно эта женщина, которая гремит сейчас посудой у него на кухне.

Женщина по имени Сюзанна.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});