Жестокая нежность (СИ) - Гутовская Ирина

Гена встает со стула и проходит в сторону гостевой — посмотреть на результат наших игр, хотя так сразу не скажешь причину, по которой она оказалась выбитой.

— Он все понял… — говорю, когда Гена скрылся из виду.

— Ну и что. Тебя это беспокоит? — Ян берет мою руку и, приблизив к губам, целует запястье.

— Нет, но… Непривычно просто…

— Девчонка ты еще… — Он допивает одним глотком остатки кофе и смотрит со всей серьезностью: — Кстати, записал тебя на прием к врачу. Сегодня после практики надо съездить.

— Врач? — непонимающе уставилась. Вроде здорова.

— Да. Надо решить вопрос контрацепции. Если уже не поздно… — еле слышно пробубнил. Я сначала не придала этим словам значение.

«Точно, о противозачаточных не подумала!»

— Как у тебя так, получается, помнить обо всем?

— Опыт, Тина… Заканчивай. Жду в машине.

«Если уже не поздно?» — вдруг прозвучала его фраза в голове. Это он что сейчас имел в виду? Беременность?

Хотела спросить, не послышалось ли, и я правильно его поняла? Но всю дорогу Ян обсуждал по громкой связи запуск новой линии безлактозной продукции. Поговорить не удалось.

После посещения гинеколога, я предалась размышлениям…

Вдобавок сильно расстроилась и поникла…

Врач отругала меня за незащищенный секс, и не беспочвенно, ведь я не планировала детей в ближайшее время, но так безрассудно поддалась новым для себя желаниям. Помимо всего прочего, она хорошо знала Яна, который приводил к ней всех своих многочисленных партнерш (об этом без грамма стеснений и какой- либо этики поведала мне, отчего стало неприятно).

«Десять — двенадцать в год?» — Серьезно? То есть его связи длятся в среднем полтора месяца… И какой же срок он дал нашим отношениям?

«Молитесь, милочка, чтобы ваши два дня утех не окончились беременностью. Он ведь заставит сделать аборт! Уж я-то знаю. Сколько слез лили его барышни в этом кабинете, которые хотели удержать ребенком… А пока… Пока будем ждать конца месяца, сейчас беременность не определить. И вот уже там, если потребуется, назначу гормональные. До этого пользуйтесь презервативами» — были ее прощальные слова.

Может, она профессионал своего дела, но несколько грубовата — и для врача, и для женщины… Тем не менее: все верно. Я могу быть в положении… Хочу ли этого? — ответа у меня пока нет… Но мысль об аборте противна и противоестественна. Наверное, больше пугает реакция самого Яна. Вряд ли врач стала бы лгать. Возможно, специально рассказала, чтоб обезопасить очередную пассию от ошибок. Ведь она восприняла меня именно как что-то краткосрочное…

А как на самом деле? Не знаю… Глупо надеюсь, что со мной он меняется, что дорога ему, что меня не коснется эта сторона его сложной натуры.

«Моя жестокая нежность» — вот кто он.

Конечно, настроение упало. Сначала я бесцельно бродила по дому, думая, чем заняться. Но в отсутствии хозяйки, казалось, и дел нет. Убрала на первом этаже. И потом занялась цветами.

К моменту приезда Яна, уже спала.

Хотя столько всего хотелось обсудить — пусть развеет сомнения. Но он прислал сообщение, что задерживается и будет не скоро…

Проснулась среди ночи от того, что внезапно включился свет.

Открыв глаза, увидела Яна. Он стоял возле кровати, засунув руки в карманы брюк. Злой, очень злой.

— Ты вернулся… — осторожно говорю.

— Какого черта, ты спишь тут?

Уснула я в гостевой комнате, а не на его кровати. Мне хотелось, чтобы он задумался о причинах такого поступка. Более того, уверена, что врач рассказала в подробностях мой визит.

— Двигайся, — говорит приказным тоном и начинает раздеваться.

— Собираешься тут спать? — спрашиваю, а сама отодвигаюсь к стене, освобождая место слева, как он любит.

— Но ведь ты спишь здесь! — в голосе слышится скрытая угроза.

— Хотела побыть одной…

— Не дождешься! — чуть ли не рычит, а потом более спокойно добавляет: — Ты не будешь одна, так ясно?

— Ян!

— Что?!

— Оставь меня! — удивляюсь тому, что осмелилась на подобную фразу. И буквально требую его уйти.

Он игнорирует мое заявление и ложится в постель.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Кровать небольшая. И я сразу оказываюсь плотно прижатой к его горячему телу. Упираюсь руками в грудь.

— Пусти, — пытаюсь вырваться из тисков.

— Своими телодвижениями ты только провоцируешь меня…

— Это твои проблемы, — огрызаюсь, и мне это нравится.

— Тина, послушай!

— Не хочу! Не буду!

— Ну, ладно… Сама напросилась…

Ян отпускает меня, быстро встает, роется в своей одежде. Снова приближается. Замечаю галстук в руках.

— Что ты делаешь? — вижу, как он развязывает его.

— Знаешь, чем мне нравится эта кроватка? — он ухмыляется, видя мою растерянность. Отрицательно мотаю головой. — У нее кованое изголовье.

Оборачиваюсь назад. Действительно кованое. И что такого?

— А значит, привязать тебя к нему не составит труда. Теперь, понимаешь?

Не успеваю даже пошевелиться, а Ян уже сидит сверху, оседлав меня, как кобылу, и умелыми действиями связывает сначала запястья, а потом уже цепляет к изголовью.

— Ты что задумал? — я не боюсь его, знаю — не причинит вреда. Скорее обижает, что не слышит моей просьбы уйти.

— Ничего такого, что тебе не понравится, — звучит ответ.

— Это насилие! — возмущаюсь и дергаюсь, забыв на секунду, что привязана.

Ян приглушенно смеется.

— Помнишь… — он приближается и целует так, будто хочет съесть мои губы, но тут же отстраняется. — Я обещал связать тебя?

— Молча и с удовольствием? — спрашиваю и не замечаю, как начинаю улыбаться.

— С удовольствием — сколько угодно, а вот молчать — не надо. Кричи, не сдерживайся… Меня это заводит…

Он задрал вверх мою футболку, и натянул на лицо, полностью лишая меня зрения.

— Почувствуй иначе… — шепчет в ухо, вызывая волну желания. — Когда все ощущения на пределе… Обнаженная ласка… Сжигающая страсть… Становишься как натянутая струна… готовая лопнуть в любой момент…

— Ян…

От его слов жарко.

— Наслаждайся.

Дразнящей дорожкой из поцелуев он спустился от губ к шее, от шеи к груди, от груди к низу живота… Стянул с меня трусики. Коснулся рукой внутренней стороны бедра, заставляя выгнуться навстречу его пальцам…

…Дрожу от каждого движения его губ и языка. Внутри зарождается и нарастает напряжение, продвигая меня на вершину блаженства. Не могу спокойно лежать — извиваюсь змеей и, не переставая, шепчу его имя… Голос срывается от стонов…

Ян обрывает мое удовольствие в тот момент, когда готова взорваться. Переворачивает меня на живот. Встает. Слышится шуршащий звук. Потом ложиться на меня. В такой позе устраивается между моих ног, раздвигая их шире и приподнимая бедра…

…Мы становимся одним целым, это так правильно и естественно — невероятное ощущение наполненности. Я растворяюсь в этом блаженстве… Он кусает мои плечи, спину… Хрипло дышит в ухо… Ускоряется… Удовольствие накрывает нас обоих… Я содрогаюсь от мощного оргазма…

Мне настолько хорошо, что из глаз текут неконтролируемые слезы — от радости и счастья. Шмыгаю носом.

Ян резко выходит из меня. Переворачивает обратно на спину. Убирает с лица футболку, отвязывает от изголовья и освобождает руки.

— Тина? — судя по взгляду, он решил, что причинил боль, а я не могу ничего сказать, продолжая всхлипывать.

Смотрю в его растерянное лицо. Слова застряли в горле. Поэтому просто тянусь и обнимаю его за шею. Крепко прижимаюсь. Слезы еще текут…

«Без него, меня не станет…» — вот, о чем думаю.

«Люблю… Мой… Только мой»

— Что с тобой? — тихо спрашивает, приподнимается, заглядывая в глаза. — Я сделал больно?

Мотаю головой в разные стороны.

Он дает мне время успокоиться, ждет, целуя глаза и щеки.

— Ян… Не бросай меня… — вырывается мрачная мысль. Я так боюсь его потерять.

— Что за чушь? Откуда эта бредовая идея?

Он садится и устраивает меня на своих коленях, баюкая, как ребенка.

— Рассказывай, что тебя беспокоит? — голос мягкий и нежный.