Самая темная страсть - Джена Шоуолтер

В отместку, Ловцы отрезали ему руки.

Гидеон все еще пребывал в плачебном состоянии, что было для всех настоящей болью в заднице.

— Точно подмечено.

Вдруг из спальни Аэрона послышался женский крик.

Аэрон прекратил топтаться, Торин выпрямился.

Когда раздался еще один крик, они уже бежали по направлению к спальне, хотя Торин старался держаться на расстоянии.

Аэрон первый бросился открывать двери в комнату.

Оливия все еще лежала в кровати на животе, но теперь изрядно потрепанная.

Ее веки были крепко сжаты, ресницы отбрасывали тень, но они не могли скрыть синяков под глазами.

Темные волосы спутались клубком и разметались по плечам.

Ее одеяние было чистым, кровавые пятна исчезли.

Но там, где опять должны были отрастать крылья, появились два влажных темно-красных пятна.

Демоны мучали ее.

Оливия чувствовала как их клыки впиваются в кожу, режут, жалят.

Она ощущала липкую слизь их тел, их гнилостное дыхание обжигало ее.

Она слышала их ликующий смех и ее мутило от этого.

"Смотрите-ка что я нашел" — прохихикал один из них.

— Премиленький ангел, упавших прямехоньки к нам в руки" — хрюкнул второй.

Хлопья серы и трухи витали в воздухе, смрад заполнил ноздри, когда она пыталась вдохнуть.

Она только что пала, небеса разверзлись под ее ногами, высылая ее из рая прямиком вниз…

в бездонную пропасть…Она тщетно пыталась схватиться за что-нибудь, за что угодно, лишь бы остановить падение…

и когда дно наконец-то появилось, земля разверзлазь, и адское пламя поглотило ее целиком.

— Ангел-воин, вот оно что.

У нее золотые крылья."

"Больше нет."

Пытки становились все жесче и сильнее.

Она наносила удары ногами и руками, пытаясь бороться за свою свободу, чтобы убежать и спрятаться, на вокруг было слишком много демонов, да и скалистая местность не была ей знакома, поэтому ее противоборство не принесло положительных результатов.

Сухожилия, что держали ее крылья, начали рваться, жгучая боль начала охватывать все тело, поглощая ее целиком, пока в голове не осталась лишь одна единственная мысль — о смерти — только она могла прекратить подобные мучения.

Пожалуйста.

Позвольте мне умереть.

Она уже ничего не видела, лишь звезды плясали у нее перед глазами.

Все остальное исчезло.

Но темнота — это хорошо, темнота была желанной.

Но смех и издевательства не прекратились.

Ее затопило головокружение, тошнота подкатила к горлу.

Почему она не умерла? Одно из ее крыльев отломилось полностью, она закричала, обжигающая боль переросла в настоящую агонию — теперь она знала, что это такое.

Даже смерть не могла прекратить это мучение.

Да, оно будет преследовать ее и в загробной жизни.

Другое крыло быстро последовало вслед за первым, а она все кричала, кричала, кричала.

Клыки продолжали рвать ее одежду, царапать кожу, все глубже погружаясь в свежие раны на спине.

Наконец, ее стошнило, опустошая желудок от райских фруктов, которые она вкушала только сегодня утром.

"Не так уж и хороша теперь, а воин?"

Руки стиснули ее, трогая в местах, к которым до этого никто не прикасался.

Слезы текли по ее щекам, и она лежала абсолютно беспомощная.

Вот он.

Конец.

Наконец-то.

И лишь одна мысль пробивалась сквозь темноту — она отказалась от своей прекрасной жизни, только для того, чтобы умереть в аду так и не узнав истинной радости, так и не проведя времени с Аэроном.

Нет.

Нет!

Ты сильнее этого.

Борись! Да, да.

Она сильнее этого.

Она будет бороться.

Она будет…

"Оливия

Знакомый тяжелый голос, проник в ее мозг, мгновенно блокируя ненавистные картинки, боль и скорбь.

Решительность.

"Оливия.

Проснись.

Ночной кошмар, подумала она, с чувством, чем-то похожим на облегчение.

Это всего лишь ночной кошмар.

У людей он часто бывает.

Но она знала, что это было больше чем сон.

Воспоминания, она как будто еще раз пережила то время в аду.

Она поняла, что все еще мечется по постели, спина даже сейчас пылала, мышцы свело судорогой, все тело покрывали синяки.

Заставляя себе успокоится, она разлепила глаза.

Она задыхалась лежа на матрасе, грудь быстро поднималась и опадала, воздух обжигал ее ноздри и горло как буд-то она вдыхала кислоту.

Пот струился ручьями, впитываясь в прилипшую к телу ткань.

То благословенное оцепенение, что она испытывала ранее, полностью пропало, теперь она чувствовала все.

После всего, что с ней произошло, смерть была просто благословением.

Аэрон снова присел на корточки возле кровати, внимательно ее рассматривая.

Мужчина — его называли Торин, насколько она помнила — стоял возле него и наблюдал за ней обеспокоенными зелеными глазами.

Демон, подумала Оливия.

Торин было демоном.

Также как и остальные.

Один из тех, кто уничтожил ее крылья.

Один из тех, кто прикасался к ней и издевался.

Пронзительный крик вырвался из ее сорванного горла.

Она хотела Аэрона, только Аэрона, больше она не доверяла никому.

Не хотела, чтобы кто-то еще даже просто остановил на ней свой взгляд.

Особенно демон.

То что Аэрон сам был одержим демоном Гнева ничего не меняло.

Для нее Аэрон был просто Аэрон.

Но все о чем она могла думать, гладя на Торина, это как шершавые руки зажимают между пальцами ее соски и погружаются между ее ног.

И как далеко они могут зайти, если она не начнет сопротивляться?

Сопротивляться.

Да.

Она пыталась пнуть его ногой, но дурацкая конечность лишь бесполезно упала, мускулы слишком напряжены для правильного удара.

Беспомощная.

Опять.

Всхлип смешался с криком, но она заглушила оба звука и попыталась вскочить с кровати и броситься в объятия Аэрона.

Но опять, ее слабое тело оказалось подчинится ей.

"Пусть он уйдет, пусть он уйдет, пусть он уйдет", кричала она, зарываясь лицом в подушку.

Ей было больно даже смотреть на пришедшего.

Она узнала Торина, так как видела его раньше, но она не знала его так хорошо, как знала Аэрона.

Не желала его так же страстно, как Аэрона.

Аэрона, который мог все привести в порядок, как делал для своего друга Париса каждую ночь.

Аэрона, который мог защитить ее, как защищал свою маленькую Легион

Аэрона, который одним свои суровым видом отогнал ее ночные кошмары.

Сильные руки легли на ее плечи и удерживали, чтобы помешать ей снова метаться по кровати.

"Шшш.

Успокойся теперь.