Разберемся по-семейному - Виктор Галданов

— Это точно? — быстро спросил Баторин.

— Да что б я сдох, в натуре.

— Говорят, Валерий Николаич, за тобой числятся дела и похуже.

— Таких, как этот жиденок, я прикрывал. Было дело.

Баторин пожал плечами.

— Раз ты так говоришь…

— Я слышал, у тебя была встреча с операми Зацепина и с фээсбэшниками. У них сложилось впечатление, что ты не очень беспокоишься о Фимкиных долгах, — Барский прикурил от автомобильной зажигалки.

— Раньше этот мальчик меня не подводил.

— Но на этот раз ты забеспокоился, хотя перед нашими сделал красивую мину.

Баторин рассмеялся.

— Нет. Мне просто стало интересно. Между нами говоря, я эти долги уже продал за семь косых. Одиннадцать штук, правда, потерял, зато сохранил остальное.

— Так, так, — согласился Барский. Интересно, подумалось ему, кому понадобились эти долговые расписки и зачем. Он потянулся и подумал, что неплохо было бы сейчас прилечь. — Полагаю, это произошло в течение последних двух дней?

— В начале месяца.

— Три недели назад Лифшиц еще был в городе.

— Вот поэтому я сейчас им и озабочен. — Баторин облизал сигару и зажег ее. — Я не хочу, чтобы возникло впечатление, что между мной и им что-то не в порядке. Даже косвенно. Это плохо влияет на дела.

— Кто скупил его расписки?

— Если бы я знал, то не сидел бы здесь с тобой.

— Какой-то совершенно посторонний человек? — с улыбкой спросил Барский.

— Почти, — серьезно ответил Баторин. — Слизняк. И разумеется, не для себя. Но правила игры не позволяют спрашивать у Резо, кого он представляет.

— Мне этот Резо уже на слух попадался, — заметил Барский. — А кроме того, всплыло и имя некоего Казиева. Между ними есть связь?

Баторин покачал головой.

— Если и есть, то не прямая. У Резо всюду знакомства. И у Ризвана кругом связи.

Барский помолчал некоторое время.

— Логически рассуждая, любой может прийти к выводу, что кто-то скупил расписки Лифшица, чтобы прижопить его.

— Мне это тоже приходило в голову. И если это так, то мне очень не хочется думать, что меня использовали, чтобы на-пугать этого дурачка и заставить его прятаться, пока не уляжет-ся пыль. Пойми правильно, мы — игроки, наше дело — работать с азартными чуваками, грести с них бабло, исправно платить свою долю в мусоровку, мафии, ну и в остальные места. Но когда орда фээсбэшников начинает шерстить все казино, бары, притоны с рулетками, совершать облавы и нервировать порядочных людей — поверь мне, не хер нам все это усралось?! Я сейчас выступаю от имени серьезных людей — мотали мы в душу все эти бабки, только оставьте нас в покое! Сколько надо отстегнуть, мы отстегнем, но на хрена же ломать нам бизнес, греб вашу мать! — Чувствовалось, что Баторин всерьез разнервничался.

— Но вокруг чего она поднялась, эта пыль? — спросил Барский. — Отчего гавенный игрочишка вдруг стал предметом столь острой заботы мафии? Или у тебя эти восемнадцать штук последние?

Баторин снова улыбнулся и включил зажигание.

— Валерий Николаевич, если бы я знал, отчего все это произошло, я, возможно, перестал бы так беспокоиться. Можете мне поверить, я и все мои коллеги только и мечтаем о том, чтобы все это уладилось к обоюдному удовольствию, и если вы согласитесь принять от нас скромный презент тысяч этак в пять гринов…

— Мелко плаваете, киса, — ухмыльнулся Барский, похлопав его по плечу, и вылез из машины. — Фрайера мы найдем, не сомневайтесь, но все-таки вам следует постараться и разузнать, кто сделал заказ Слизняку.

Он вернулся в гостиницу, пытаясь угадать, спит ли уже Марина.

Она еще на спала.

* * *

Барский лениво тыкал вилкой в остатки завтрака, состоявшего из небольшого бифштекса из вырезки, четырех яиц, полной джезвы кофе и двух кусков кремового торта.

Он рассматривал колыхание верхушек деревьев в лесопосадках и кипень ломающегося льда вокруг пристани и пытался разобраться в свалившихся на него проблемах.

— Наташа, в разговорах с тобой Фима упоминал такого Вано Гоготишвили?

Наташа оторвалась от созерцания струйки дыма, поднимавшегося над сигаретой.

— Не думаю. А что?

— Кем бы этот Вано ни был, Фима звонил ему на следующий день после своего отъезда из Москвы. Кроме того, он купил две покрышки в Клину. — Наташа и Марина, не прерывая его, выслушали рассказ о происшедшем в квартире Лифшица. — На «хорьхе» надо было менять покрышки?

— Нет, — ответила Наташа. — Он совсем недавно купил особые покрышки по триста долларов за штуку.

— Может быть, это и не важно. Может быть, — сказал Барский, поднимаясь. — Самое время начать тревожить добрых людей.

— Барский, сколько нам еще сидеть в этой дыре? — спросила Марина, изучая в зеркальце, насколько хорошо наложена губная помада. — Мне морально тяжело выкладывать по триста баксов в день, когда у нас есть собственное жилье, и довольно неплохое.

Барский потер щеку.

— До тех пор, пока я не выясню, почему Насоса пришили в квартире у Наташи, лучше держаться в тени. Хотя бы из уважения к тем, кто с такой легкостью убивает боевиков мафии.

— Я не смогу там больше жить, — негромко сказала Наташа.

— Конечно. Почему бы пока не поискать себе что-нибудь другое? Просто снять какую-нибудь квартирку. По крайней мере, вам будет чем заняться.

— А чем ты будешь заниматься тем временем? — спросила Марина. — Выяснять, кто такой этот Гога… как его там?

— Гоготишвили. Этому следу уже две недели. Прежде все-го, мне нужно выяснить в городе пару вещей. И начну я с человека по имени Резо и по кличке Слизняк.

Он расплатился за завтрак и остановил такси перед рестораном.

Пузырь был на месте, когда он позвонил ему.

— Ну, Лер, ты мне вздохнуть не даешь. А твой гребанный халдей сказал мне, что не видит оснований отстегивать мне эту сумму.

— Я ему сразу же позвоню, Пузырек, — терпеливо сказал Барский. — Что-нибудь всплыло?

— Ну, Резо совершает свои обходы как обычно, с одной только разницей. Последние пару дней с ним постоянно ходят двое амбалов. Как их зовут, я не знаю, но похоже, что они работают на Гершковича. Ты его знаешь?

— Ага. Слышал. Держит «черный банк» и дает деньги под бешеный процент.

— Точно. Они со Слизняком старые кореша.

— Чем занимался последнее время?

— Чем занимался, на том и попался.

— Отлично. Копай дальше, Пузырек. Я сейчас же позвоню в бар. — Барский повесил трубку. Затем он позвонил в «Трубу», распорядился выдать Пузырю сто долларов и, поймав такси, отправился в прокуратуру.

* * *

В кабинет Зацепина он ворвался подобно бешеной фурии.

— Ты не все мне сказал, сука! — заорал Барский на следователя. — Ты не сказал мне, что Лифшица оштрафовали за неправильную парковку. Мне пришлось самому попотеть, чтобы узнать это.

Зацепин отнесся к его упрекам совершенно равнодушно.

— Мы знали, что на автомобиль выписана квитанция. А был он за рулем или нет, нам неизвестно.

— Оставим это. Я разузнал, откуда он звонил, пока его считали пропавшим.

Зацепин слегка улыбнулся.

— Так зачем говорить об этом?

Барский откинулся назад и положил ногу на ногу.

— Я кое-что тебе поведаю. Просто так. Но мне хотелось бы узнать, что ты из этого выжмешь.

— Вовсе это не «просто так». Ты хочешь, чтобы прокуратура делала за тебя грязную работу, Барский. — Тот ухмыльнулся.

— Я полагал, что у вашей конторы отличные отношения со Слизняком, — продолжал следователь.

Барский растерянно моргнул, услышав слово, которое произнес Зацепин.

— Чему ты удивляешься? Слизняк — наш осведомитель. — невозмутимо заявил Зацепин. — Мы используем Резо, Резо использует нас, — размеренно продолжил он. — Иногда получается неплохо. Но Резо никогда не откровенничает с милицией о собственных делах. В подобном случае он готов напустить на нас целую стаю продажных адвокатов, прежде чем мы успеем спросить, как его зовут.

— Я так понимаю, что последнее время с Резо ходит парочка громил-телохранителей. Не исключено, что это ребята Гершковича.

— Это легко установить. — Зацепин набрал номер, переговорил с кем-то и записал два имени в своем блокноте.

— Ты угадал, Барский. Двое крутых пацанов крутятся рядом с ним на правах его телохранителей. Сашка Крот и Мишка Бубон. Оба — боевики, работают на Гершковича. — Зацепин повертел в руках трубку. — Здесь что-то не сходится. На фига ему охрана? Почему именно от Гершковича? И вообще, почему ты науськиваешь меня на Слизняка?

— Ты же все равно его не возьмешь?

— Я могу тряхнуть его, если от этого будет польза. Ты можешь связать его с исчезновением Лифшица?

— А ты можешь связать Лифшица с неким усопшим, Гришкой Насосом? — Зацепин снова повторил это слово.

— Ты же знаешь, что сделать это наверняка мы не можем. У нас есть покойник в квартире Малютиной и тот факт, что она была любовницей Лифшица. Практически ничего, но ведь с чего-то надо начинать.