Заколдованные леса - Тутуола Амос

Мы прожили у винаря три дня и три ночи, а на четвертый день отправились домой — вернулись к моему родовому городу, из которого я ушел десять лет назад. Пока мы путешествовали по Дороге Мертвых, нам встречались тысячи упокойных людей, и, когда они видели, что мы идем вперед, или им навстречу, они бросались в лес и выходили на дорогу за нашей спиной; а еще они раздраженно и ненавистно верещали — им не нравилось, что мы не мертвые, а живые. Упокойные люди совсем не разговаривали, но каждый неразборчиво и бессловесно бормотал, а некоторые сами себя отпевали. У них были дикие белесые глаза, а одежды — белые и без единого пятнышка.

МЕРТВЫЕ ДЕТИ НА ДОРОГЕ МЕРТВЫХ

В два часа по полуночному времени вы встретили 400 мертвых детей, которые пели погребальные песни, а шли и маршировали, словно солдаты. Но дети не стали убегать в лес, как убегали, увидев живых, взрослые, — дети держали в руках дубинки, и, когда мы посторонились, чтобы мирно их пропустить, они с бормотанием погнались за нами, а мы без оглядки помчались в лес и даже не вспомнили о лесных опасностях: эти дети показались нам страшней, чем самые свирепые Лесные Существа.

Дети и в лесу пытались нас поймать, но вдруг мы наткнулись на огромного человека с висящей через плечо громадной корзиной, и, едва он заметил, что мы бегаем по лесу, он нагнулся и загнал нас с женой в корзину — так рыбак загоняет маленьких рыбок в сеть, — а мертвые дети вернулись на дорогу.

Вот загнал нас Великан в свою громадную корзину, и мы оказались среди множества существ, но как они выглядели, я запомнить не смог, потому что Великан, огромно шагая, уносил нас в лес все дальше и глубже. Мы пытались вылезти по стенам корзины — карабкались вверх изо всех наших сил, но непрерывно срывались и падали на дно: корзина была вся оплетена канатами, стенки высоченные, а сама круглая — 200 футов в поперечнике, на 45 существ. Мы не знали, куда нас Великан несет, и не ведали, к каким он относится созданиям, но, главное, нам было совершенно неизвестно, собирается он нас убить и съесть или нет.

«МЫ БОЯЛИСЬ ПРИКОСНУТЬСЯ К СУЩЕСТВАМ В КОРЗИНЕ»

Мы боялись прикоснуться к существам в корзине: у них была шершавая, как наждак, кожа (а где не шершавая, там густоволосатая), да еще и ледяная, а дыхание — раскаленное; и они не произносили ни единого слова.

Великан огромно шагал по лесу, и корзина ударялась о корни деревьев, потому что очень низко свисала с плеча, а Великан вСе шел и тоже молчал. Потом он встретил другого Великана и, не сказав ни слова, швырнул ему корзину; тот ее поймал и бросил обратно — так они кидались корзиной минут восемь, а потом снова молча разошлись, и наш Великан все шел да шел, и к закату он отшагал миль, наверное, тридцать.

«ТРУДНО ПРИВЕТСТВОВАТЬ ДРУГ ДРУГА В КОРЗИНЕ…»

Трудно приветствовать друг друга в корзине, еще труднее описать друг друга, но труднее всего смотреть друг на друга, неожиданно выпадая из корзины на землю.

В восемь часов по утреннему времени Великан подошел к своему жилью, перевернул огромную корзину вверх дном и неожиданно высыпал всех нас на землю.

Тут мы наконец разглядели существ, которые вместе с нами сидели в корзине, и рассмотрели поймавшего нас Великана: у него была огромная круглая голова — десять футов в диаметре и похожая на горшок, глазами он мог глядеть во все стороны, потому что они были как громадные чаши и поворачивались сами по себе, без головы; а уж такие зоркие, что трудно и поверить: Великан мог рассмотреть малюсенькую булавку, лежащую в траве чуть не за три мили; и ни один башмак, где его ни ищи, ни за что бы не налез на вел иканью подошву: у него были ноги, как дворцовые колонны, и поэтому он так быстро ходил по лесу.

Описание существ, сидевших в корзине, будет таким:

по высоте они низкие — меньше трех футов; кожа кое-где шершавая, как наждак, кое-где волосатая и везде ледяная; но дыхание — горячее, как раскаленный пар; руки — длинные, почти до земли; кисти — пять дюймов в толщину, но короткие, и на внутренней стороне — костяные когти; ноги похожи на бетонные блоки; а из себя существа ни на кого не похожи — ни на людей, ни на духов, ни на лесных животных; но зато смотреть на них — страшнее страшного.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мы совсем не понимали языка этих существ, потому что сначала они все время молчали, а заговорив, стали трезвонить, как церковные колокола.

Бегали существа так, что не догонишь, но их блочные ноги стучали и топотали — хоть на твердой, хоть на мягкой земле, — как по настилу, который прикрывает бездонную пустоту.

И вот, как только мы выпали из корзины и разглядели этих Малых Страшненьких Существ — их было девять, — мы закрыли глаза, потому что боялись на них смотреть. Но Великан погнал нас в другое место, открыл запертый на замок холм, приказал нам войти туда, спустился сам и снова запер крышку холма. Мы не ведали, что же он собирается сделать — убить ли нас, съесть ли, — но оказалось, нет: он просто, захватил нас в лесу как рабов. В холме уже обитало много существ — до того странных, что я не берусь их описывать.

Наутро Великан отворил холм и послал работников возделывать поля. Я, моя жена и девять Существ, которых Великан принес вместе с нами, попали на одно совместное поле, и вот как-то во время работы одно из девяти Страшненьких Существ оскорбило меня на своем языке — языка я не знал, но оскорбление понял. И принялись мы сражаться не на жизнь, а на смерть. Но как только остальные Страшненькие Существа увидели, что мы боремся не на жизнь, а на смерть, они тоже пришли и стали ждать своей очереди. Я убил первого — вышел второй, убил второго — вышел третий; так мы бились весь день подряд, и я убил всех Страшненьких Существ, кроме их главного и великого Чемпиона. Вот начали мы биться с Великим Чемпионом, и он стал обдирать меня наждачной кожей и драть костяными ладонными когтями. Я облился кровью, но собрал все силы и попытался сбить Чемпиона с ног, но не сумел, и тогда он сам меня сбил, и я сейчас же потерял сознание. Умереть-то я не мог: я ведь продал свою Смерть, но сознание потерял и в себя не приходил.

Моя жена, едва мы приступили к сражению, спряталась за деревом неподалеку от поля. Чемпион Существ сбил меня с ног, пригляделся, увидел, что я не встаю, и отправился к специальному лечебному растению. (А моя жена все, конечно, видела.) Вот срезал он с растения 8 лепестков, подошел к Существам, которые умерли, сжал лепестки обеими ладонями — так, что из лепестков стал сочиться сок, и смазал этим соком глаза Существам. Существа ожили, вскочили на ноги и затопотали к Великану, нашему хозяину, — доложить о том, что с ними приключилось. Как только Существа утопотали к Великану, моя жена срезала лечебный лепесток, сдавила его ладонями над моими глазами, и, едва лечебный сок попал мне в глаза, я пришел в сознание и вскочил на ноги.

Моя жена, выходя утром из холма, собрала наши вещи и ухитрилась их вынести, — и вот мы стремглав побежали по лесу, и хозяин не успел еще узнать о случившемся, а мы уже были далеко-предалеко. Так мы спаслись от огромного человека, который загнал нас, как рыб, в корзину.

Вот, значит, удрали мы от хозяина-Великана и бежали по лесу два дня и две ночи, — чтобы он не смог перезахватить нас снова. На третий день мы добрались до дороги, с которой нас прогнали мертвые дети. Но путешествовать по этой дороге не решились — из-за детей с дубинками и всякого такого.

«ПУТЕШЕСТВОВАТЬ ПО ЛЕСУ ОЧЕНЬ ОПАСНО, НО ИДТИ ПО ДОРОГЕ МЕРТВЫХ — ОПАСНЕЙ»

И пустились мы в путь по придорожному лесу — чтоб нас не увидели мертвые дети и чтоб не заблудиться в Дальних Чащобах.

Когда прошло около двух недель, я стал подыскивать особые растения — для изготовления волшебных амулетов джу-джу. Вскоре я нашел подходящие растения и приготовил четыре сорта амулетов, которые могли предохранить нас от опасностей, когда бы и где бы мы с ними ни встретились.