Сломать куклу Lolу (СИ) - Дако Екатерина

 Лола продолжала молчать, не ожидая ничего хорошего от продолжения разговора.

- Дай угадаю. Ты сейчас обижена, что я оставил тебя с игрушкой, а сам уехал. Так?

И, не требуя подтверждения, тут же продолжил:

- А ты возбудилась, но у тебя табу на оргазмы, и тебе стало себя еще жальче. Правильно? Поэтому ты разозлилась, обиделась еще больше, принялась себя жалеть, вместо того, чтобы ответить мне, как я просил. Опять угадал?

Лола молчала. Да, всё, что сказал мужчина, полностью соответствовало истине.

- А вот если бы ты мне ответила, то тебя бы пожалел я. И давно бы разрешил игрушку вынуть, - назидательно произнес. - Поэтому теперь ты в наказание пробудешь с ней еще час. А потом вынешь, смажешь попочку мазью из синего тюбика и пойдёшь на работу. И перестань обижаться! Тебе это не идёт...

Слёзы опять потекли по щекам. Как Лола не старалась их сдержать, так и не смогла. Гордей, видимо, услышав участившееся шморганье, почти ласково сказал:

- Куколка? Мне уже нужно идти на посадку. Дождись меня, хорошо? - и добавил с нежностью в голосе, - Пожалуйста!

И отключился.

Это был какой-то вынос мозга! То он пристаёт со своими дурацкими играми, возбуждает, но не удовлетворяет. То он властный, жесткий, наказывает. То чувственный, нежный. Просит!

От переизбытка эмоций Лоле хотелось накрыться одеялом с головой и завыть в голос. Выть она не стала, но легла под одеяло и попыталась расслабиться. После разговора с Гордеем, точнее его монолога, возбуждение было уже не таким острым. Проворочавшись в постели еще час, Лола встала, достала, наконец, злополучную пробку, хотела выкинуть, но потом всё же помыла и положила обратно в коробку, оставленную в крохотном входном коридорчике не тумбочке.

Когда Гордей успел всунуть ей её в руки?

Лола хотела было более внимательно рассмотреть, что же он туда вложил, но, достав мазь в синем тюбике, решительно закрыла крышку.

Она не будет больше играть в эти игры!

Наверное...

Как выдержать целый день?" - спрашивала себя Лола, стараясь двигаться как можно меньше. Но в силу её работы это было практически невозможно. А сегодня Гордей придумал ей новое мучение. Шарики. От одного этого слова её уже почти трясло. А от ощущения того как они ударяются внутри, иногда на миг темнело в глазах.

Вчера Гордей прислал сообщение, чтобы она отдохнула и выспалась. И это было жизненно необходимо, бессонная ночь давала себя знать, и к вечеру девушка просто валилась с ног.

Зато сегодня утром её ждало новое указание. Взять на работу шарики и, переодевшись в рабочую форму, вставить их в себя. Девушка не думала, что эффект от этой игрушки будет еще хуже, чем от пробки.

Два небольших шарика ударялись друг о друга в самый неожиданный момент, пронзая тело острым возбуждением.

Так как рабочий день у Лолы начинался в семь тридцать утра, ближе к двенадцати она уже плохо понимала происходящее вокруг.

Именно в тот момент, когда, казалось, не осталось никаких сил, когда ноги уже практически не держали, пришло новое сообщение: "Как ты? Справляешься?"

Лола сжала кулаки и втянула воздух. То есть он реально беспокоится или, как всегда, издевается?

Она, как и вчера, не ответила на сообщение. Объявив Гордею байкот. Это была маленькая месть. Только непонятно, кому от неё хуже, ей или мужчине. Но Лола не хотела унижаться еще и тем, чтобы описывать своё состояние на потеху мучителю.

Через пару минут, так и не дождавшись ответа, он прислал новое: "Вынимай шарики, не геройствуй. Ты, конечно, можешь молчать и продолжать дуться, но очутиться в больнице я тебе не позволю".

И буквально следом еще одно: " Не кончай. Жди меня".

Лола мутным взглядом обвела своё рабочее место, коллег, которые уже пару раз за сегодня спросили, всё ли с ней в порядке. Собственно, как и вчера.  Это ж надо, его нет всего два дня, а она уже выглядит неадекватно...

Отлучившись в туалет и вытащив шарики, она постаралась успокоиться. Давалось это с трудом. Не помогло ни умывание холодной водой, ни глубокое дыхание.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Удалось справиться с возбуждением лишь к концу рабочего дня. Если так будет продолжаться и дальше, то через эти две или три недели Лола просто сойдёт с ума.

Почему-то ей и в голову не приходило,  что можно не послушаться Гордея. Ведь никто ничего бы не узнал. Она же не писала ему ответы. Но она знала, что не сможет соврать при встрече, если он спросит. Поэтому вот уже два дня мучилась, неудовлетворенная. Ей хотелось, чтобы мужчина был рядом, снова был нежным. Или наоборот, занялся с ней быстрым и жёстким сексом. Но только не отсутствовал!

По пути домой и весь вечер её преследовали картины их близости. Вот Гордей моет её под душем, и она наконец, может рассмотреть всю красоту мужского тела, прикоснуться к атласной коже на груди, плечах, животе. Вот они медленно изучают друг друга, целуя, лаская. И она даже осмеливается попробовать его, лизнув кожу возле соска. На вкус он был чуть солоноватый, с присущим только ему потрясающим запахом.

Надо сказать, что даже будучи крайне возбужденной, Лола бы тысячу раз предпочла дождаться Гордея, чем получить разрядку самой. Потому что секс с любимым мужчиной был чем-то,  что не поддаётся описанию, чем-то трепетно-волшебным, но в то же время стыдно-порочным. Дикой смесью нежности и безумия.

Почти успокоившись, лишь с ощущением небольшой тянущей сладости между ног и эротических картинок в голове, Лола наконец уснула.

А утром её ждало сообщение с новым заданием.  Еще более необычным, чем два предыдущих...

 Итак, в сообщении, которое нужно было выполнить в пятницу, было следующее: "Надень трусики, которые лежат в упаковке. Чёрные такие. Рядом с ними пульт. Нажмешь кнопочку включения перед тем, как сесть в автобус по дороге на работу и с работы. Думаю, тебе понравится. Целую".

Боже, опять задание на людях. Он же знает, что Лола плохо реагирует на внимание окружающих. Зачем тогда? Специально? Чтобы помучить?

Ей было горько осознавать, что всё, что интересует Гордея, это сексуальные эксперименты. Почему они совсем не общаются? Секс, голый секс... Причем не только при встречах, теперь еще и заочно, виртуально, так сказать...

В грустных мыслях она всё таки одела трусики, пульт от них положила в карман куртки.

Послышался звук нового сообщения.  Но оно было не от Гордея. Лола даже расстроилась немного. Хоть и такие, дурацкие, с непристойными указаниями, это были знаки внимания. Знаки, что он помнит о ней, думает о ней. Наверно даже хочет её...

Новое письмо было от Инны: "Сегодня в семь жди". Вот так, коротко, её опять поставили перед фактом. Конечно, она будет рада видеть подругу, но почему никто не спрашивает, есть ли у неё свои планы? Ладно, надо сначала пережить сегодняшние поездки...

Подойдя к остановке, Лола ждала буквально пару минут, вовремя успев на первый автобус. При его приближении нащупала в кармане пульт и нажала единственную кнопку. И невольно ахнула. Лучше бы она попробовала сделать это дома. Теперь уже поздно было что-либо менять. Опаздывать на работу нельзя. Поэтому Лола смело шагнула к автобусу вместе с ещё несколькими пассажирами. Некоторых она знала в лицо, потому что, как и они, ездила этим автобусом каждый день.

Но сегодня это была не просто поездка. Это было какое-то секс-родео.

Еще на остановке, включив девайс, Лола почувствовала вибрацию пластины, заложенной в трусиках как раз напротив самого чувствительного местечка.

Зайдя в автобус Лола решила не садиться, потому что так трусики прилегали не настолько плотно, как если бы она на них сидела. Но, проехав пару остановок, девушка поняла, что еще немного - и она кончит прямо посреди поездки. Сказывалось возбуждение предыдущих дней, которое так и не нашло выхода. Да и трусики были - просто жесть. Беспрерывная вибрация, которая усиливалась вибраций автобуса, распалила Лолу до предела. И тут она услышала звук сообщения. Уже догадываясь от кого оно, достала телефон из сумки и прочла именно то, что и ожидала: "Не смей кончать!"

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})