Потерянное одиночество - Любовь Пушкарева

Наконец-то он сдох! Сила прекратила клубиться в нем и принялась пожирать телесную оболочку. Я поспешила свалиться со стремительно гниющего трупа и глянула в сторону своего соратника, тот на полу еле живой удерживал клинок в дюйме от своей шеи, сразу два вампа давили на Седрика – один клинком, второй рвал ему живот когтями. Но в момент, когда я на них смотрела, вампы уже тревожно застыли – их отец-создатель умирал, а значит, они умрут вместе с ним. Осознав это, тот, который держал меч, с ревом надавил, но Седрик на долю секунды опередил его, изменив угол клинка и увернувшись. Вамп вонзил меч в доски и повалился мешком; а того, кто грыз, Седрик из последних сил отшвырнул пинком.

«Пати», – услышала я внутри себя его встревоженный голос.

«Все нормально, Седрик», – так же беззвучно отозвалась я.

Мы поползли навстречу друг другу, зная, что если будем вместе, нам станет легче.

Мы лежали, обнявшись, в крови и грязи, позволив нашим силам сплести вокруг нас кокон. Так нас и увидела зеленая четверка. Саббиа и Отамнел осторожно заглянули в дверь, увидели нас и махнули, подзывая Форесталя и Ауэ. Подошли и стали над нами, мы с Седриком почувствовали себя пойманными в ловушку, мы слишком слабы и беззащитны сейчас.

– Ну что, бог и дети богов, если кто-то хочет стать во главе Совета, то пожалуйста. Я отрекаюсь. – горько произнес Седрик.

Четверо старших переглянулись между собой.

– Ну-ну, – отозвался Саббиа, смуглый аристократичный итальянец, выглядевший лет на тридцать, единственный, к кому было применимо слово «бог», – ну что вы, юноша, это вы зря. Вы только что доказали, что достойны быть нашим главой, правда?

Остальные закивали.

– И жена ваша… Примите наши запоздалые поздравления.

Мы с Седриком недоуменно переглянулись, но промолчали. Тут Форесталь, вечный противник Саббиа, пробурчал.

– Ты хорош только языком молоть, не видишь, что ли, молодежи надо помочь?

Саббиа лишь пожал плечами и отошел.

– Клянусь Светом и Тенью, что не замышляю зла, а желаю вернуть долг благодарности, – произнес Форесталь и склонился надо мной. Выглядел он как крепкий жизнерадостный дедушка лет шестидесяти, и повадки у него были такие же – доброго дедушки.

– Давайте детки, расцепляйтесь уже.

Мы с Седриком опять переглянулись, «расцепление» было до странности интимным процессом, и нам не хотелось его делать под изучающими взглядами.

– Отвернитесь, что ли… – озвучил Седрик наши мысли.

Старшие удивились, но послушались, став к нам вполоборота, даже Саббиа. Мы втянули в себя наши силы и расцепили объятия.

– Ну, иди, ко мне, девочка, не бойся, белое у меня, пусть немного, но есть, а то этот обалдуй нашпиговал тебя зеленым по самую маковку, – добродушно бурчал Форесталь.

Я несмело вложила свою руку в его; вторая, израненная рука болела, и я старалась поменьше ею шевелить. Дедушка обнял меня за талию свободной рукой и мягко притянул к себе, предлагая силу в поцелуе. Я осторожно и несмело принялась пить небольшими глотками. Страшно хотелось впиться и тянуть по полной, но, во-первых, это невежливо, а во-вторых, несмотря на клятву не делать зла, при такой моей несдержанности он мог рассмотреть то, что я обычно скрываю, ведь Форесталь даже мысли не допустил что зеленая сила моя, так пусть и остается в этом неведении.

Его сила была очень вкусной и напоминала весеннюю воду, пробуждающую землю ото сна. После нескольких порций, получив маленький глоток, но видя в нем еще достаточно белой силы, я вопросительно глянула на него.

– Ты как кошечка, – улыбаясь, сказал он и потрепал меня по попе; я малость ошалела от такой фамильярности.

– Ауэ, – он обернулся к бывшей владелице заливных лугов, на вид тонкой семнадцатилетней девушке с длинными пшеничными волосами.

Она скорчила ему в ответ гримасу, мол и без тебя все знаю.

– Клянусь Светом и Тенью, что не замышляю зла, а желаю вернуть долг благодарности, – мягко сказала она и протянула мне ладошку.

Тем временем золотоволосый и худой Отамнел, такой же, как Седрик, черно-зеленый, хотя справедливости ради надо сказать: зелено-черный, – предложил помощь моему соратнику, произнеся клятву, что не замышляет зла, и тоже предложил ладонь. Ну да, целоваться двум мужчинам как-то не пристало.

Я так же аккуратно пила от Ауэ, она морщила нос и чуть стучала ножкой, я не выдержала:

– Что?

– Щекотно! Пей нормально! Точно, как кошка! – звонким голосочком отозвалась она.

Я постаралась пить нормально, но все так же не раскрываться. Форесталь с интересом наблюдал за нами.

– Эх, шалавы наши побоялись и вообще удрали из города, – обронил он, имея в виду, что хорошо бы мне было подкормиться от Пасьон или Эдалтери.

– Как удрали? – зло спросил Седрик. Все в удивлении глянули на него.

– Серхио в плену у вампов, его надо будет реанимировать, – объяснил он.

– Придется без них, – ответил Форесталь и посмотрел на меня, пытаясь оценить, насколько я восстановилась.

– Если он еще жив, – тяжелым камнем упали в тишине слова Саббиа.

Седрик уже вполне оклемался, ведь ему надо было лишь затянуть раны, а крови и силы он потерял не в пример меньше, чем я. Поэтому, пока я сидела на стуле, латая себя, он убежал договариваться с волками. Рядышком сидела Ауэ – она отдала все, что у нее было, и теперь конвертировала зеленую силу в белую, восстанавливая баланс. Форесталь нарезал круги вокруг нас, а Саббиа и Отамнел о чем-то тихо переговаривались.

– Ну хорошо, давай еще, – вдруг произнес дедушка. Я непонимающе посмотрела на него. – Ну, у меня еще осталось, могу поделиться, вдруг действительно этот красный слабачок жив еще… Ну?

М-да… Однако не отказываться же.

На этот раз сила хлынула под напором, как в реке, переполненной талой водой; я только и успевала, что торопливо глотать. Так было недолго, и когда сила схлынула, я ощутила, что крепкие руки азартно мнут мне место пониже спины.

– Форесталь…, – только и смогла я вымолвить с упреком.

– Старый охальник, – авторитетно заявила Ауэ.

– Уж и подержаться-то нельзя, – с наигранной обидой пробурчал он, но руки убрал. Я побыстрее примостилась на стул подальше от разбитного дедушки. Вот только его интереса мне и не хватало, еле Седрика пережила.

– Ну-с, расскажите нам, как все было, – пристал ко мне Саббиа. Я растерянно оглянулась, ища поддержки, но натыкалась лишь на любопытные взгляды. Пришлось беспомощно покачать головой и спрятать лицо в руках.

– Ну, полно те, Саббиа, – заступился за меня, как ни странно, Отамнел, его голос как всегда был тих и вкрадчив. – Не стоит девочке сейчас все это вспоминать, она же белая…

– Да, – поддержала Ауэ.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});