Убитая пирамида - Кристиан Жак

– Вот пункты обвинения: взимание незаконной пошлины и налога, не предписанного фараоном. Штраф будет большим.

Денес побелел от гнева, голос его срывался.

– Вы что, с ума сошли?

– Запишите, секретарь: оскорбление судьи.

Судовладелец бросился на Ярти, вырвал у него табличку и яростно растоптал ее.

– Ты, сиди тихо!

– Нанесение ущерба имуществу, принадлежащему правосудию, – заметил Пазаир. – Вы усугубляете свою вину.

– Хватит!

– Вот вам папирус, здесь вы найдете юридические подробности и размер штрафа. И не повторяйте своей ошибки, иначе на ваше имя будет заведено дело в картотеке городской тюрьмы.

– Вы всего лишь козленок и будете съедены!

– Однако побежденным в басне оказался волк.

Когда Денес шел через контору, секретарь Ярти спрятался за деревянный сундук.

***

Беранир заканчивал приготовление изысканных яств. Он извлек икру из кефали, купленной у одного из лучших рыбаков Мемфиса, и в соответствии с народным рецептом промыл ее в слегка подсоленной воде, затем зажал между двумя дощечками и высушил на сквозняке. Икра обещала быть восхитительной. Еще он собирался поджарить говяжьи ребрышки и подать их с бобовым пюре; в довершение меню будут пирожки и инжир, ну и, конечно, отменное вино из Дельты. По всему дому были развешаны цветочные гирлянды.

– Я пришел первым? – спросил Пазаир.

– Помоги мне расставить блюда.

– Я встал поперек дороги Денесу, у меня на него солидное дело.

– К чему ты его приговорил?

– К большому штрафу.

– Ты нажил серьезного врага.

– Я исполнял закон.

– Будь осторожен.

Пазаир не успел ответить. Увидев Нефрет, он позабыл о Денесе, о секретаре Ярти, о конторе и делах.

На ней было бледно-голубое платье на бретельках, плечи открыты, глаза подведены зеленым. Хрупкая и сильная одновременно, она озарила собой жилище старого лекаря.

– Я опоздала.

– Наоборот, – сказал Беранир, – ты дала нам время доделать икру. Булочник только что принес свежий хлеб, мы можем садиться за стол.

Нефрет украсила волосы цветком лотоса. Зачарованный, Пазаир не мог отвести от нее глаз.

– Твой успех для меня большая радость, – признался Беранир. – Раз ты теперь лекарь, я дарю тебе талисман. Он будет охранять тебя так же, как охранял меня. Всегда носи его с собой.

– Но… как же вы?

– Демоны уже не властны над людьми моего возраста.

Он надел девушке на шею тонкую золотую цепочку с великолепной бирюзовой подвеской.

– Этот камень – из рудников богини Хатхор в западной пустыне; он помогает сберечь молодость души и радость сердца.

Нефрет поклонилась учителю, сложив руки в знак глубокого почтения.

– Я тоже хотел бы вас поздравить, – сказал Пазаир, – но не знаю как…

– Мне достаточно самой этой мысли, – заверила она, улыбаясь.

– Мне хочется тем не менее вручить вам этот скромный подарок.

Пазаир подарил ей браслет из цветного жемчуга. Нефрет сняла правую сандалию и надела браслет на щиколотку.

– Благодаря вам я буду выглядеть краше.

Эти несколько слов вселили в судью безумную надежду; впервые ему показалось, что она замечает его присутствие.

Ужин был очень душевным. Нефрет расслабилась и рассказала о тех моментах своего испытания, которые не относились к сфере тайного; Беранир уверил ее, что со времен его молодости ничего не изменилось. Пазаир машинально глотал пищу, но глазами пожирал Нефрет и упивался ее голосом. В обществе своего учителя и любимой женщины он провел счастливый вечер, сопровождавшийся, правда, мгновениями тревожных опасений: что, если Нефрет его отвергнет?

***

Пока судья работал, Сути гулял с ослом и собакой, предавался любовным утехам с птичницей, затевал новые, весьма многообещающие интрижки и наслаждался суетой большого города. Он деликатно старался не надоедать другу: ни разу со дня их встречи он не ночевал в его доме. Только в одном Пазаир был непреклонен. Опьяненный успехом операции «молочный поросенок», Сути изъявил желание провернуть это дело еще раз. Судья категорически воспротивился. Поскольку любовница Сути выказывала изрядную щедрость, настаивать он не стал.

В проеме двери возник павиан. Ростом почти с человека, голова, как у собаки, и клыки, как у хищника. Лапы и живот – белые, плечи и торс покрыты рыжеватым мехом. За ним – нубиец Кем.

– А вот, наконец, и вы!

– Расследование было долгим и трудным. Ярти уже ушел?

– У него дочь заболела. Что вы узнали?

– Ничего.

– То есть как ничего? Это невероятно!

Нубиец потрогал свой деревянный нос, словно хотел удостовериться, что он на месте.

– Я обращался к лучшим осведомителям. Ни малейшей зацепки относительно судьбы начальника стражи сфинкса. Все ссылаются на верховного стража, словно получили строгое предписание.

– Значит, придется повидаться с этой важной особой.

– Не советую, он не любит судей.

– Постараюсь понравиться.

***

У верховного стража Монтумеса были две усадьбы: одна в Мемфисе, где он в основном и жил, а другая – в Фивах. Маленький, толстый, круглолицый, он внушал доверие, но острый нос и гнусавый голос не вязались с благодушным обликом. Монтумес был холост, с самых юных лет он мечтал только о карьере и почестях. Судьба позаботилась расчистить ему дорогу с помощью нескольких весьма своевременных кончин. Пока он занимался наблюдением за оросительными каналами, ответственный за безопасность его провинции свернул себе шею, упав с лестницы. Не имея особой квалификации, Монтумес вовремя подсуетился и получил этот пост. Сумев виртуозно использовать достижения своего предшественника, он обеспечил себе отличную репутацию. Другой, может быть, довольствовался бы таким продвижением, но Монтумеса раздирали амбиции: как не мечтать о должности начальника речной стражи? Увы, во главе ее стоял человек молодой и предприимчивый. В сравнении с ним Монтумес проигрывал. Однако обременительный чиновник утонул во время проведения одной рутинной операции, освободив дорогу Монтумесу, и тот сразу же оказался официальным претендентом с многочисленными связями. Обойдя более серьезных, но не столь изворотливых конкурентов, он снова прибег к проверенному способу: присвоить достижения другого и извлечь из них личную выгоду. Стоя уже на достаточно высокой ступени иерархической лестницы, он мечтал о ее вершине, совершенно, впрочем, недосягаемой, поскольку верховный страж был во цвете лет, вел бурную деятельность и всегда во всем преуспевал. Единственной его неудачей оказался несчастный случай, в результате которого он погиб под колесами колесницы. Монтумес сразу же предложил свою кандидатуру, невзирая на протесты влиятельных лиц. Обладая редкостным талантом превозносить свои заслуги и извлекать пользу из послужного списка, он одержал победу.

Теперь, когда вершина была достигнута, Монтумеса больше всего заботило, как на ней закрепиться, поэтому он окружил себя людьми заурядными, не способными его заместить. Как только он обнаруживал сильную личность, он сразу же ее удалял. Действовать в тени, манипулировать людьми так, чтобы они об этом не подозревали, плести интриги – таково было его любимое занятие.

Он изучал назначения в отряд стражи пустыни, когда управляющий доложил ему о приходе судьи Пазаира. Обычно Монтумес отправлял мелких судей к своим подчиненным, но этот человек его заинтересовал. Ведь он взял за бока Денеса, чье состояние позволяло купить кого угодно. Молодой судья скоро падет жертвой своих иллюзий, но, может быть, Монтумесу удастся извлечь выгоду из его суетливости. Тот факт, что он осмелился докучать ему, доказывал его решительность.

Верховный страж принял Пазаира в комнате, где были выставлены на обозрение его награды, золотые ожерелья, полудрагоценные камни, посохи из позолоченного дерева.

– Спасибо, что согласились меня принять.

– Я приверженец правосудия. Вам нравится в Мемфисе?

– Я должен поговорить с вами об одном странном деле.

Монтумес велел подать первосортного пива и приказал управляющему больше его не беспокоить.

– Я вас слушаю.

– Я не могу утвердить перевод по службе, не узнав, что произошло с заинтересованным лицом.

– Это очевидно. О ком идет речь?

– О бывшем начальнике стражи сфинкса в Гизе.

– Это почетная должность, если не ошибаюсь? На нее назначают ветеранов.

– В данном случае ветеран был смещен.

– Он совершил какой-то серьезный проступок?

– В деле об этом не упоминается. Более того, этот человек был вынужден покинуть казенное жилище и поселиться в самом бедном квартале города.

Монтумесу все это явно не нравилось.

– В самом деле странно.

– Есть кое-что похуже: его супруга, с которой я беседовал, утверждает, что ее муж мертв. Но трупа она не видела и где он похоронен не знает.