Тет-А-Тет с Отражением - Вадим Воинроз

Я лежал и думал о том, что это было? Галлюцинации? Я с радостью на этом и порешил бы, вот только серое перо во рту и еще два на плече, сразу же отгоняли рациональные мысли. Уверен, у меня еще будет много времени, что бы подумать обо всем этом. Теперь в моем запасе целая вечность. В разговоре с этим неизвестным, хотя это с трудом можно было бы назвать разговором, ведь я смог произнести всего лишь одну фразу, было что-то пророческое, ключевое.

— Андриан! Ты жив? Андриан! Ответь!

Я оглянулся на крик, ко мне со всех ног бежала Даша. Из ее глаз по-прежнему текли слезы. Поднявшись на ноги, я попытался заключить ее в свои объятия, но вопреки ожиданию, вновь ничего не почувствовал.

— Как ты смогла дотронуться до меня, там, на верху?

— Не знаю, просто очень хотела, и все.

— Ладно, пойдем скорее, а то скоро рассвет, что-то не хочется мне оказаться в добродушных руках нашей доблестной милиции. В таком виде мне надо поторопиться, а то чего доброго, придется провести некоторое время в камере.

— А как же твой гипноз?

— Не хочу использовать его без лишней надобности. Еще не время.

Дождь все лил как из ведра, и каждая капля огромной глыбой разбивалась о мое сердце. Я даже не могу умереть. Я неуязвим, разве такое возможно? Интервалы грома постепенно растягивались, это означало, что скоро все стихнет. Но не для меня. Попробовав дотянуться до спины, я едва ощутил слабое раздражение на коже. Но я знал, что при всем своем желании, я не смогу сейчас расправить крылья. Как бы я не хотел. Но может это только пока? Значит ли это, что еще не время? Слова из темноты, определенно имели для меня смысл, но какой? Что-то очень важное, что-то неуловимо проскальзывающее еще не загоревшейся искрой в моем сознании. Что? Зачем? Почему? Мне нужны ответы. Эти многочисленные вопросы стали серьезно раздражать.

Ладно, мне надоело жить швалью, всего бояться. Каков теперь мой главный страх? Когда смерть для меня просто перестала существовать. Что ж, остался один выход, жить вечно. И надо принять это как должное. Шик, пафос, надоело ныть об этой жизни, как о проклятии. Теперь надо всерьез задуматься о том, что все это, великий дар. Только для меня. Но упиваться неведением я больше не собираюсь.

В смутной догадке, где я могу получить хоть какие-то ответы, я задумчиво отправился домой.

А на самом верху строительных лесов, все еще стояла задумчивая фигура в плаще и беспокойно смотрела на небо. Только не было уже той блестящей косы, лишь темный ореол, окутавший все тело неизвестного серебристым светом, говорил о могущей силе хозяина.

— В любом споре виноваты двое. Каждый считает, что он прав. А страдают окружающие. И никаких компромиссов. Так или иначе, скоро конец всей этой затянувшейся войне. Скоро все познают, что такое смерть, так и не познав, что такое жизнь…

Глава 6

Дитя Ночи

Забавно было наблюдать, как по ту сторону зеркала, отплевываясь от неизвестно откуда взявшихся перьев, с тяжелым, еще не оправившимся дыханием, чуть не плачет мое новое отражение.

— Боль, теперь ты знаешь ее часть, — смотря в пустоту, сказал я.

— Я не хочу больше. Прошу, остановите. Я не выдержу, — не поднимаясь с пола, простонал Новенький.

Падший, до этого хранивший молчание, громко рассмеялся:

— Мое рождение ничто, по сравнению с именинами нашего общего друга Графа.

— А если я сейчас захочу умереть, смогу ли я упасть в объятия Смерти? — со слабой надеждой в глазах прошептал Новенький.

— Во-первых, ты просто не сможешь сделать этот шаг. И не говори, что после этих ощущений, ты хочешь испытать все те же самые чувства, еще раз. А во-вторых, дело не в слабости твоего духа, а в твоей сущности, которую ты обретаешь с каждым новым предложением моего повествования. Не умер я, не умрешь ты, не умрет Граф, не умрет Падший. Можешь проверить. Я не буду препятствовать. Да и не смогу.

Блеклый свет черных свечей неровно подрагивал, и его блики играли в темноте отражений. Вся комната превратилась в цирк бесконечных плясок огней. Одна свеча — одна жертва. Смерти же я отсчитывал совсем по-другому. Души жертв были моими. И сейчас они затягивались в глубину моих глаз. Уставшие, обессиленные, но всегда верные, они были покорны лишь одной моей мысли. Душа заливалась тихим криком, но разум беспощадно давал понять, что спасения нет.

Воцарившееся молчание угнетало тяжестью образов проносившихся в моей голове. Каждое отражение замкнулось в себе, замолчало, и не спешило разрушать сонату тишины. Падший, материализовав новую черную розу, отвернулся к окну своей параллели. Лунный свет, увидев лазейку в плотных шторах, решил немедленно завоевать новое пространство. Где-то там есть жизнь и счастливый мир. Без проблем, горя — сплошная утопия. Поддавшись порыву, он распахнул окно, и сложил свои крылья. Сев на подоконник и свесив ноги в темную глубину ночи, он глубоко задумался о чем-то своем.

— Ничего, что мы к тебе лицом? — спросил Граф.

Ничего не ответив, Падший опрокинулся вниз, в полете расправляя свои крылья, и словно охотившийся коршун, издал тихий крик.

— Куда это он? — наконец поднявшись, спросил Новенький.

— Искать себя. Снова. Ты готов слушать дальше? — спросил я не отрывая взгляда от темного зияющего провала настежь распахнутого окна Падшего.

— Разве у меня есть выбор?

* * *

Утром мне стало понятно, что нужно что-то менять, причем немедленно. Собрав все свои вещи, я стал ждать, когда мои родители вернутся с работы домой. Хотелось попрощаться. Даша, неизвестно где пропадавшая весь день, внезапно вышла из толщи стены рядом с дверью.

— Тук-тук! Ой, а что ты делаешь?

— Ухожу.

— Как? Зачем? Надолго?

— Навсегда. Я не хочу видеть, как мои родители состарятся и умрут, а я останусь прежним. Рано или поздно, я все равно сделал бы это, так что лучше не затягивать. Мое решение окончательно, поэтому не пытайся меня отговорить. Все равно когда-нибудь появились бы странные мысли у окружающих меня людей — почему я не старею, и тому подобное. Тогда мне придется еще раз убить, что бы сохранить свою тайну. А лишний раз приносить смерть я не хочу.

— А зачем же ты ждешь родителей? Как я посмотрю, все чемоданы собраны. Чего же ты ждешь? — Девушка села рядом со мной на диван.

— Не хочу приносить им боль утраты. Уж лучше пусть они меня забудут. Навсегда. — я повернул голову и посмотрел призраку в глаза, надеясь найти там поддержку или слабый намек на то, что я все правильно делаю.

— А как же окружающие? Твои друзья, учителя, все тебя помнят. Ничего не изменишь.