Торговец зонтиками - Франсис Малька

– В таком случае эта книжка совершенно для вас бесполезна! – воскликнул я, пытаясь увильнуть. – Если вы хотите узнать секреты своих соперников, вам нужен хороший шпион, а не манускрипт. Книга ни при каких условиях не способна раздобыть неизвестную вам информацию.

– А я думал, достаточно написать в ней пару слов, чтобы события, в которых я заинтересован, завтра произошли, разве это не так?

– Ну… – снова попытался выкрутиться я, – примерно так, но… но тут есть некие сложности…

– Хорошо, давайте по-другому. Вам достаточно написать, что надежды Коломбо рухнули, и попытка его обратиться за поддержкой к королеве будет обречена на провал. Я могу продиктовать текст. Вам останется только взять в руки перо и обмакнуть его в чернила.

– Увидите, все не так просто, как вам кажется. Книга строптива, непокорна, и надеяться, что простого описания в паре строк завтрашних событий хватит для того, чтобы они точь-в-точь соответствовали описанным на ее странице, означает верить в чудо. Требуются годы, да что я говорю, требуются десятилетия практики, чтобы достичь результатов. А главное, исполнение, как правило, настолько неточное, что чаще всего получаешь вовсе не то, чего ждешь. Иногда мне кажется, будто я пытаюсь описать радугу слепому.

– Хорошо, тогда помогите мне сочинить текст. С моими амбициями и вашим писательским талантом мы добьемся нужного исхода.

– Но с какой стати мне помогать вам?

– Вы же хотите вернуть себе манускрипт, правда? С такой вот стати, – твердо ответил он.

– Ах вот как! Вы меня шантажируете, затем и пригласили?

Изумленный моим выпадом Веспуччи не знал, от какой печки теперь танцевать. Убедившись, что без хозяина книга бесполезна, он видел для себя лишь один выход – угрозы. А я… С одной стороны, слепое повиновение этому упрямцу вовсе не гарантировало немедленного возврата мне книги, но с другой – категорический отказ мог взбесить его до такой степени, что он навсегда оставит себе манускрипт или, что еще хуже, уничтожит: дескать, все равно терять уже нечего. Надо было найти с ним общий язык.

Веспуччи откинулся на спинку кресла и, приставив кулак ко рту, принялся размышлять. От окна потянуло ветерком, пламя единственной свечи заколебалось, и на стене вдруг заплясали наши тени.

После долгого молчания он, видимо, успокоившись, взял с письменного стола манускрипт.

– Это ваше, держите. – Веспуччи протянул книжку мне.

Я, признаться, был изумлен таким неожиданным оборотом. И, пока Веспуччи не передумал, выхватил свое добро.

А он между тем продолжал:

– Вы правы. Так мы ни к чему не придем. Прошу вас забыть все, что здесь до сих пор было сказано, забыть о несколько более крутых, чем допустимо, мерах, которые я предлагал принять, и позволить мне сформулировать просьбу иначе. Начнем сначала? Я только что подробно рассказал вам о своих надеждах и о ситуации, в которой нахожусь. Для того чтобы осуществить мои планы, и осуществить их до конца, мне необходима ваша помощь.

Он явно раскаивался, смотрел в пол и, похоже, искренне сокрушался о том, что все сложилось так, как сложилось. Хотя, вполне возможно, он был талантливым комедиантом.

– Так вы согласны мне помочь? – спросил мореплаватель.

– А что вы мне за помощь предложите?

– Если удастся расстроить планы Коломбо, вы станете моим партнером. Когда мы вернемся из первой экспедиции, открыв для Флоренции новые земли, меня наградят обширными поместьями, часть их я распределю между своими союзниками, в числе которых будете и вы.

Теперь он мыслил в правильном направлении, но не означает ли эта внезапная перемена просто-напросто ловкого маневра? Может ли Веспуччи после предпринятой им совсем недавно попытки запугивания ни с того ни с сего взять да стать искренним? Конечно, манускрипт был теперь у меня в руках, но я по-прежнему заперт в комнате, охраняемой по крайней мере одним из его людей. Вполне реальна новая угроза, пусть даже и под маской предложения о партнерстве… Да, реальна, но у меня куда больше шансов выйти отсюда с книгой, если приму предложение, чем в случае отказа.

– Хорошо, договорились, – ответил я. – Только прежде надо разобраться с одной важной проблемой.

– С какой же? – заинтересовался мореплаватель.

– В манускрипте рассказывается моя личная история, вовсе не история Кристофа Коломбо, и даже если я впишу туда несколько фраз, связанных с человеком, мне совершенно незнакомым и живущим за тысячу миль от меня, это, безусловно, ни к чему не приведет.

– А что вы в таком случае предлагаете?

– Сейчас Коломбо для меня чужой, а вот если он станет частью моей жизни или, наоборот, я – частью его, тогда и только тогда мне удастся описать грядущие события так, что они, будучи эпизодом из моей биографии, самым неблагоприятным образом повлияют на биографию человека, сейчас мне неведомого. И никак иначе.

– Ясно, – немного подумав, объявил мой собеседник. – Значит, вы поедете к Коломбо, познакомитесь с ним и постараетесь стать участником его экспедиции до того, как он предпримет попытку вытянуть из королевы Изабеллы деньги на эту экспедицию.

Веспуччи запросил высокую цену, но разве у меня был выбор? В конце концов, за то, чтобы сохранить у себя манускрипт, а главное – душевное спокойствие, цена не столь уж высока.

– Мне кажется, вариант подходящий, – ответил я. – Попытаю удачи.

– Отлично.

– Ну и где я его найду, вашего приятеля Коломбо?

– Если верить свежим новостям, нынче он где-то в Андалусии. Путь вам предстоит неблизкий, постарайтесь ничем не соблазниться по дороге. Я стану ждать вас здесь.

А я вскорости помимо воли окажусь на корабле, который увезет меня очень далеко от Кастилии…

42

На следующей неделе я покинул Геную ради Андалусии. Взял с собой только книгу и вещи, строго необходимые путешественнику, причем с надеждой, что путешествие мое окажется коротким. Как можно короче.

Я взошел на борт одного из своих торговых судов и приказал идти к западу вдоль южного побережья Иберийского полуострова[18], останавливаясь в каждом андалусском порту. Но ни в Альмерии, ни в Малаге, ни в Кадиксе никаких следов Кристофа Коломбо не обнаружил. Мы продолжили плавание на запад, миновали Гибралтарский пролив и вышли в Атлантику.

В Уэльве судьба наконец мне улыбнулась: здесь посоветовали расспросить францисканцев из монастыря Ла Рабида, в котором, дескать, часто останавливаются моряки.

Монастырь стоял на вершине небольшого холма у слияния Одьели и Рио Тинто. Там была церковь Святой Девы Марии и собственно монастырь, где жили монахи-францисканцы.

Меня встретили брат Хуан Перес и брат Антонио де Марчена. Они широко распахнули передо мной двери и пригласили пройти в монастырский сад к небольшому, но красивому фонтану, окруженному аркадами.

– Я разыскиваю Кристофа Коломбо, – без обиняков сообщил я монахам.

– Так я и знал, что вы ищете Кристобаля Колона, – ответил, похоже, более говорливый, чем собрат, Перес. – Мы хорошо его знаем, он обычно останавливается в нашем монастыре.

– А сейчас?

– Сейчас вы с ним разминулись, чуть меньше двух недель назад он отбыл в Санта-Фе.

– Зачем ему туда понадобилось?

– Ах, это такая долгая история!.. Нынешним летом Кристобаль явился к нам совершенно раздавленный. Все, чего Колон, по его словам, хотел, это видеть сынишку, Диего, но прошло несколько дней, он постепенно успокоился и описал нам пережитое. Несчастный, несчастный человек…

– Вы, кажется, близки с доном Кристобалем. Поделитесь со мной тем, что знаете.

Перес и Марчена изнывали под палящим солнцем, но поделиться им явно хотелось, и меня попросили пройти в столовую, где мы сели на соседних скамьях, и брат Хуан начал с того места, на котором остановился.

– Неудачи Кристобаля в переговорах с королем Португалии, затем, в одном из ближайших к нам городов, Ньебле, с тамошними герцогами[19] точили его мозг уже не первый год. Окончательно его добил недавний отказ королевы Изабеллы. Вы не представляете, какие надежды он питал, какую энергию вкладывал в организацию своей экспедиции! Королевские придворные советники во главе с неким Эрнандо де Талавера[20] четыре года изучали представленные им документы. Вы же понимаете, каково это – ждать четыре года! Какое настроение может быть у человека в течение столь долгого срока… Двору хватило времени переехать из Кордовы в Саламанку, затем оттуда в Севилью, а они всё совещались и совещались. И никак не могли вынести решения. Но в конце концов Кристобаля известили, что помогать ему с экспедициями ее величество не собирается. В качестве предлога выбрали вот что: по предположениям членов Королевского совета, бoльшая часть нашей планеты покрыта водой, а вовсе не твердью, иными словами, те пространства, что лежат на дне океана, куда обширнее земель, известных на сегодняшний день, стало быть, расстояние между Испанией и Индией преодолеть на корабле невозможно.