Эхо Москвы. Непридуманная история - Леся Рябцева

Никита Василенко

Сказ о том, как юный слушатель «Эха» сотрудником стал

Так получилось, что пол моей жизни я являюсь слушателем «Эха Москвы». С тех пор как мы с семьей переехали ближе к столице, приемник на кухне круглосуточно передает 91.2 FM. Не знаю, было ли здесь какое-то прямое влияние, но с годами мои будни все плотнее пересекались с тем, о чем говорилось в эфирах радиостанции. Я увлекся творчеством группы The Beatles, для которой уже много лет на «Эхе» есть свой час, поступил в Высшую школу экономики, эксперты которой чуть ли не ежедневно появляются в эховских передачах, был свидетелем и участником многих политических событий последних лет, о которых так часто говорила радиостанция. Я чувствовал, что рано или поздно мне удастся познакомиться с «Эхом» поближе, и этот день настал!

На факультете прикладной политологии, по окончании 3 курса, как всегда наступает период летней практики. Вдоволь насладившись своим небольшим, но интенсивным участием в политике, мне захотелось от нее отстраниться, так как многое из того, что я наблюдал, приводило к мысли, что выбранный мной путь политолога непременно ведет меня к жизни Остапа Бендера, знавшего миллион способов «честного» отъема денег у граждан, в моем же случае «честного» отъема голосов электората. Естественно, можно заниматься и академической политологией, но такой путь был бы для меня слишком скучным. Поэтому в поисках практики я руководствовался тем, что ждал от будущего места нескончаемого драйва, то есть возможности с первых дней окунуться в работу и уходить в нее все глубже, чтобы найти себя. И вот, мне сказали, что есть возможность попробовать себя на «Эхе Москвы», нужно только отдать резюме.

Звонок из редакции застал меня на последней паре, уходящего учебного года. Женский голос сказал, что 1 июля меня ждут на встрече с главным редактором Алексеем Алексеевичем Венедиктовым, после чего состоится собрание и распределение практикантов под руководством его зама Марины Королевой. Я не поверил своим ушам, события набирали стремительный оборот. Еще вчера, разочаровавшись в выборе своей специальности, я не знал, куда приложить свои силы, а сегодня передо мной открылись двери одного из ведущих российских СМИ. Трудно было передать мою радость, а еще труднее восторженную реакцию моих родителей, друзей и однокурсников, мне стало ясно, что впереди лежат новые горизонты.

События 1 июля до сих пор помню по минутам. Помню, как нам выдавали стажерские бейджи, как мы, практиканты, знакомились друг с другом, обсуждали, кто, как и почему оказался здесь. Прежде чем приступить к самой встрече, Марина Александровна попросила Машу Ясонову, ставшую на тот момент шефом референтской службы, провести нам экскурсию. Наверно, со стороны наш поход «гуськом» за Машей выглядел очень забавно, ведь для многих появление в стенах СМИ подобного масштаба было чем-то новым. «Аквариум», Агентство, Корреспондентская… Студии 13, 14, Интернет-редакция … везде нас встречали приветливо. Кто-то с любопытством разглядывал, кто-то подкалывал, пугая трудностями производственного процесса, кто-то рассказывал байки из истории своей службы, но мое внимание привлекла продюсерская служба, где шеф-продюсер Нина Эйерджан сразу четко дала понять, что если вы хотите здесь чего-то достичь, то необходимо много и упорно работать. Поэтому дальнейший выбор, на какой позиции проходить практику, был для меня очевиден. Встреча с Венедиктовым была очень короткой, Алексей Алексеевич забежал к нам на собрание буквально на пять минут, но и за это время он дал понять важную вещь, что здесь все серьезно, никто с нами церемониться не будет. Обучение происходит в процессе работы, и он, как главный редактор, несет за нас ответственность перед аудиторией. В итоге после всех организационных моментов я оказался у продюсеров.

В чем состоит работа продюсера, я подозревал смутно. Ведь есть продюсеры кино и телевидения, театральные продюсеры, о чьей работе я имел некоторые знания, но здесь для меня объявился новый тип – продюсер радиоэфира. Список его обязанностей, как выяснилось, довольно разнообразен. Это и работа с ведущими над темами эфиров, кооперация с другими эфирными службами и, пожалуй, самое главное – приглашение спикеров для наших передач. И с первых дней мне удалось погрузиться в этот безумный процесс поисков и переговоров с гостями наших эфиров. Со временем работа продюсером стала напоминать занятие детективной деятельностью. О, тот великий момент, когда ведущему нужен человек, условно говоря, разбирающийся в «работе правых двигателей самолетов, сделанных в Воронеже», или «изучающий восприятие гражданами людей, передвигающихся в мегаполисе в восточных нарядах». И ты ищешь, используя все ресурсы, к которым имеешь доступ. Главный инструмент продюсера, помимо его головы, это база спикеров «Каддафи». Как и почему название связано со свергнутым ливийским полковником, я не знаю, но в ней хранится целая история контактов «Эха» за весь период существования, с необходимыми в поисках пометками, которые помогают найти практически любого интересного нам человека. Вторым важным элементом в работе является умение искать с помощью открытых источников в Интернете, и в частности, в социальных сетях, благодаря им действительно убеждаешься, что каждый человек знаком друг с другом через шесть рукопожатий. И вот, день за днем, собирая эфиры, ты видишь результат своей работы по тому, как исчезают пробелы в сетке вещания, и это не может не радовать.

Отдельно стоит сказать о «боевом крещении». К сожалению, обычно это связано с теми или иными трагическими событиями, когда необходимо пропускать через себя огромный поток прибывающий информации, обзванивать все стороны, проверять, что происходит на самом деле. На мою же долю выпала трагедия на станции метро «Славянский бульвар» и гибель гражданского рейса MH17 в небе Украины. Освещение этих событий стало реальным испытанием на профессиональную пригодность.

Собрав десятки эфиров, я и не заметил, как закончился месяц моей практики. Расставаться с «Эхом» очень не хотелось, финальное собрание как раз выпало за день до моего Дня рождения, и Марина Королева, сама того не подозревая, сделала мне подарок, сказав, что за время своего пребывания на станции я показал неплохие результаты. А потом она спросила: «Не думал ли я продолжить свою стажировку?» Естественно, мой ответ не заставил себя ждать. Далее прошло еще несколько замечательных месяцев знакомства с редакцией, сбора эфиров, участия в разного рода мероприятиях, прежде чем Алексей Алексеевич, уже в недоумении, почему я до сих пор не оформлен, не предложил мне войти в штат. Так началась моя история «Эха Москвы», в которой, надеюсь, будет еще много новых страниц.

Алексей Венедиктов

«Нас трижды выключали, четырежды включали»

Радио я никогда не слушал, до того как пришел на «Эхо Москвы». Нет, совру: слушал. Слушал «Архипелаг ГУЛАГ», который читали по «Голосу Америки», естественно. Это был 1974-75-й год. Собственно, это и были переломные годы для моей работы на радио. В октябре 1975-го я познакомился с Сергеем Корзуном и Сергеем Бунтманом. За 15 лет до создания «Эха Москвы» при весьма трагикомических обстоятельствах.

Для тех, кто не знает: тогда была практика выводить студентов на Ленинский проспект встречать руководителей иностранных государств. Это была глубокая осень. И руководитель Вьетнама товарищ Ле Зуан, помню как сейчас, приезжал в Москву. Шел мерзкий дождь холодный. Мы, студенты, стояли вдоль всего Ленинского проспекта с вьетнамскими флажками. И, соответственно, ими должны были махать. У меня был школьный друг, с которым я 10 лет сидел за одной партой. Наверное, у всех есть такие друзья. Звали его Андреас Пападопулос. Он был сыном политэмигранта и сыном одним из руководителей компартии Греции. И мы с ним созвонились и договорились, что, когда промокнем основательно и товарищ Ле Зуан, наконец, доедет до Кремля, мы пойдем в нему домой выпивать. Он учился тогда в инязе, поэтому стоял близко к центру и своей квартире. А я, учась в педагогическом институте, стоял довольно-таки далеко, поэтому я приехал поздно. Приехал я промокший, злой, негодующий, проводив товарища Ле Зуана или встретив его, точнее. Позвонил в дверь, и мне открыл человек-гора. Человек, который головой упирался в притолоку. Впрочем, потом это оказался Сергей Корзун.

Корзун посмотрел на меня – неизвестный Корзун мне посмотрел на меня – мутным взглядом. И сказал фразу из «Бравого солдата Швейка», слегка ее переиначив: «А мы уже все выпили, товарищ». Естественно, мы друг друга не знали. А я знал, где у Андрея в квартире запрятана бутылка отличного коньяка, который его папа получил в подарок от ЦК КПСС. Поэтому, сказав неизвестному человеку «вы просто не знаете, где выпить», я прошмыгнул мимо него в квартиру. На диване раскинулось что-то совсем гусарско-кавалергардское, в усах, тихо перебиравшее струны гитары и напевавшее на французском языке всякие шансоны. Это был Сергей Бунтман, который точно уже все выпил в этой квартире.