Клянусь тебе в неверности - Даша Литовская

даже тенью дружелюбной улыбки.

Руки свободно сложены в карман черных брюк, а ноги широко расставлены. Сегодня на нем белая строгая рубашка, расстегнутая на пару пуговиц возле воротника, и это первый раз, когда я вижу его в чем-то классическом.

- Привет, - сорвалось с губ. – Что ты тут делаешь? – руки сами собой задрожали от нахлынувшего волнения. Ни мысленные приказы успокоиться, ни понимание, что выгляжу как перепуганная школьница, не помогли овладеть собой.

Слава изучающе прошелся по мне глазами, и не произнося ни слова в ответ, издал тяжелый и громкий вздох. Кажется, это напоминало: «И что мне прикажешь делать с тобой?»

Из груди сам собой вырвался глупый смешок, когда мальчишка неспешно прошел вглубь кабинета, так же не сводя с меня пристального взгляда светло-зеленых глаз.

- Ошибка, Мирра Александровна? Не хочешь давать мне беспочвенную надежду? – тихо, но как-то зловеще процитировал Слава слова из моего сообщения.

Обогнул стол и встал рядом. Так близко, что мне вновь пришлось задрать голову, чтобы не упустить его взгляд.

- Позволь напомнить, как тебе было приятно вчера совершать эту о-шиб-ку. – припечатал он меня в полу короткой фразой.

Глава 10. На грани безумия.

Я точно хотела что-то ответить, но с языка сорвалось лишь неразборчивое стенание.

А мальчишка тем временем всё так же, не выпуская рук из карманов, заставил меня сделать шаг в сторону и вдавить бедра в край холодной столешницы. Пару минут мы просто смотрели друг другу в глаза, плотно вжимаясь телами.

- Слава… - этот отрывистый шепот вырвался непроизвольно. И, наверное, был скорее похож на мольбу, чем на настоящий протест. Точно знаю, что мой взгляд в этот момент был таким же умоляющим, как и голос.

Я боялась, что он ко мне прикоснется. И в то же время, боялась, что не сделает этого.

Столько острых противоречий еще никогда не терзали душу.

Но Слава точно знал, что ему было нужно. Он обхватил ладонями мои бедра и усадил на стол. Силой заставил раздвинуть ноги, а те податливо обхватили его, подчиняясь и забыв о всяком сопротивлении. Мое же тело меня предает. – сокрушенно мелькнуло в рассудке.

Он смотрел мне в глаза. Ровно до той секунды, пока его пальцы не взялись за верхнюю пуговицу на моей блузке. Грудь в тесном бюстгальтере начала рвано вздыматься – а ведь мальчишка еще даже к коже не прикоснулся.

Светло – зеленый взгляд спустился к декольте. Пальцы скользнули ко второй пуговице. С моих губ сорвался судорожный скулеж – не могу назвать это никак иначе. Звук был настолько жалкий и в то же время молящий, что щеки тут же заполыхали.

Он поднял голову. В глазах сверкала страсть и растерянность. Слава пытливо вглядывался в мое вспыхнувшее лицо.

- Ты хочешь, чтобы я прекратил? – осипший голос прошелся по раскаленным, натянутым нервам словно смычок, рождая на свет мелодию.

Прежде чем что-то ответить, пришлось набрать в легкие больше воздуха, потому что в этот момент мне его катастрофически не хватало.

С силой затрясла головой.

- Нет. – на выдохе произнесла. – Не хочу.

И это было истиной правдой. Мне казалось, что я умру, если он сейчас же не прикоснётся ко мне еще раз.

В потемневших глазах мелькнула тень одобрения. Мальчишка тут же поторопился продолжить расстегивать мою блузку, открывая для взора черную ткань на бюстгальтере, а затем кожу в мурашках на животе. Он распахнул тонкую ткань шифоновой блузки, повисшую на моих плечах, и впился взглядом в, прикрытую куском кружева, грудь.

Так на меня смотрели впервые.

Сглотнула.

Его взгляд гипнотизировал. Боготворил. Приклонялся. Возносил до небес и ронял в самую глубокую пропасть.

Только лишь взгляд…, жадно изучающий каждый изгиб моего тела. А затем то же самое проделали сильные руки. Ладони прошлись от плеч и до пояса юбки.  Заскользили обратно, нащупав застежку бюстгальтера на спине.

Тонкое кружево ослабло, перестав сдавливать ноющую от желания грудь. Мальчишка потянул за хлипкие лямки, спустив их на предплечья. И с восторгом оглядел то, что открылось его глазам.

Забыла, как делать вдох.

- Хочу тебя. – спокойно сказал. Просто поставил меня в известность. Таким голосом, будто даже если за окном начнется землетрясение, он все равно займется со мной любовью прямо здесь и сейчас.

А я не посмею сопротивляться.

Уже в следующий миг, губы с приятным изгибом прошлись по ложбинке между груди. Ладони проникли под ягодицы, незаметно приподнимая и освобождая от юбки.

Его теплое дыхание отзывалось во мне миллионами искр желания. Такого темного и тягучего. Поражающего сознание.

Запустила руки в его короткие волосы, затем скользнула ногтями по шее и по спине. Слава плотнее вжимался в меня своим телом, и наконец нашел губы.

Неразборчивые поцелуи начали повторяться один за другим. То грубые, до боли кусающие. То нежные и топящие в запретном тепле.

Он прервался лишь на секунду, снова найдя мой взгляд.

- Скажи, Мирра. – скользнул пальцами по скуле, точно так же, как сделал вчера и убрал прядь волос за ухо. – Скажи, что хочешь меня.

И я лишь спешно кивнула, не в силах выразить всю силу желания простым словом.

Сексуальная ухмылка мелькнула на желанных губах.

- Скажи. – надавил и отошел на шаг, посеяв на коже убийственное одиночество, лишив её своих горячих прикосновений.

- Хочу. – тут же вырвалось из груди.

Мальчишка принялся расстёгивать белую классическую рубашку, а я жадно впивалась глазами в смуглые куски кожи, открывающиеся для меня. Жилистые плечи, мощная грудь и напряженные мышцы на животе.

Его пальцы легли на замок ремня. А мои вцепились в столешницу - так сильно я боялась, что картинка перед глазами рассыпается, оказавшись фантазией.

Расстегнув ремень и освободившись от брюк, он вновь согрел мое тело теплом своего. Разгоряченная кожа казалась пылающей, и я уже не разбирала, где именно его руки – на груди, спине, или проворно скользят под кружевную ткань трусиков.

Через миг меня лишили и этого куска ткани, оставив сидеть на столешнице обнаженными ягодицами. Мужские пальцы играючи очертили затейливый узор внизу живота и спустились ниже.

Колени дрожали и все сильнее обхватывали его, безмолвно прося не тянуть.

Но меня никто и не думал слушать. Сегодня в своем кабинете не я была главной. Я подчинялась, выполняла приказы, диктуемые запретной страстью.

Ощутила, как ловкие пальцы собирают влагу и торопливо проникают всё глубже, стремительно отрезая меня от этого мира и унося в