Ii. Камень второй. Горящий обсидиан - Ольга Макарова

Молодые Стражи переглянулись. Эти четверо еще в учебные годы научились понимать друг друга без слов. Ясно было как белый день: Сариен имеет свои планы на этот счет. Если и не насчет мальчика, то насчет его семьи или его народа. Если минуту назад в ее мечтах по Дикой Ничейной Земле маршировали легионы бесстрашных боевых магов, косящие темные орды направо и налево, то сейчас, похоже, у нее зрела новая задумка… Как бы не пришлось пробивать к этому Марнадраккару дорогу собственной кровью… Хотя нет: такой приказ Сарре никто никогда не позволит отдать, ибо потери будут страшные… войну Дикой Ничейной Земле никто еще не решался объявить.

Сейчас Старшая необыкновенно приветливо разговаривала с мальчишкой. Видимо, она нашла к этому забрызганному кровью тихоне свой подход: тот, порой нехотя, порой уклончиво, но поведал ей все, что знал о народе своей матери.

Марнсы, — как они себя называли, — судя по всему, убивали мороков и им подобных уже не одну тысячу лет, а пришли к морю Кармасан из ранней Фираски. Странно, что эти люди до сих пор не вырезали всех детей тьмы в округе и оставались малочисленным народом. Можно было только предположить, что иммунитет к страху дается далеко не каждому, или учесть желтых драконов… Воистину, выживать между кишащими всевозможной хищностью лесами Дикой Ничейной Земли и берегом моря Кармасан, где рыщут голодные драконы, должно быть, не легче, чем между молотом и наковальней…

За Сариен Саррой Авенже и трое ее молодых коллег наблюдали, затаив дыхание. Что бы она сейчас ни решила, оспорить это будет уже нельзя. Судьба мальчишки и его полувзрослого приятеля — в полном ее распоряжении.

Седовласая Стражница несколько мгновений размышляла, сдвинув брови, и затем… оба Сохраняющих Жизнь были отпущены…

Авенже, удивляясь самой себе, вздохнула с облегчением.

— …Ты кое о чем умалчиваешь, — заметил Орион Джовиб. Из всех девяти, сидевших после рассказа Косты с мрачными лицами, он опомнился раньше всех. — Ты больше не кашляешь, я смотрю… С чего бы это? — хитро прищурившись, спросил он.

Бала открыл было рот, чтобы что-то сказать, но вспомнил ту черную, жуткую массу из крови и слизи, что шла у Косты горлом, и промолчал.

— Отец предупреждал меня, что я могу рассказывать о своем иммунитете к магии страха, но о том, о чем ты спрашиваешь — никогда, — сказал Коста, глядя Ориону в глаза. Удерживать зрительный контакт тихому мальчишке было тяжело, но он стремился доказать свою честность.

— Почему? — хмуро поинтересовался Лайнувер.

— Я стал бы слишком ценным кадром для Алых… или Серых. И был бы призван на службу принудительно. Так отец говорил, — поспешно пояснил Коста.

— Загрызи меня шлык, если я что-нибудь понимаю! — мотнул головой Оазис. — Ты говори прямо. Мы с тобой в одном Ордене состоим, как-никак! — и добавил искренне: — Мы друзья тебе.

…Ни один мускул не дрогнул на лице Джуэла Хака при этих словах, но фраза ударила в самое сердце. За время, проведенное вместе, все десять молодых воинов попритерлись характерами и если не все испытывали друг к другу симпатию, то прощали друг другу уже многое. И каждый теперь вступился бы за товарища.

И еще — мирная (до вчерашнего дня) жизнь как-то отдалила мысль о том, куда Джуэл ведет свой отряд. Как он ни старался избежать привязанности к другим ученикам ранее, по всему видно, не сумел… Как теперь вести их на верную смерть?.. молодой командир только сейчас осознал это… Дьявол тебя раздери, Оазис!

— Не трещи! Умолкни! — злобно огрызнулся на него Джуэл и запоздало ужаснулся собственной тупой ярости…

Оазис не обиделся. Как у Косты — иммунитет к страху, так у городского дикаря — к насмешкам и оскорблениям. Так что Оазис мысленно послал Джуэла подальше и теперь с надеждой смотрел на Косту Оллардиана.

— От вас я и не собирался ничего скрывать, — сказал Коста, выждав, пока всё успокоится. — Моя болезнь — реакция на близость детей тьмы…

— Редкий вид магической аддикции — с обратной направленностью, — вставил свое слово Милиан. — Не при отсутствии, а при присутствии объекта аддикции.

— Да, это так, — кивнул Коста. — А объектами могут быть мороки, дрекаваки, навки, сирены и прочая мерзость. Оборотни тоже… Как только кто-то из них оказывается на определенном расстоянии, появляются первые симптомы: сначала першит в горле, потом хрипнет голос. По мере приближения симптомы усиливаются… это вы сами видели. Так вот… морока я почувствовал еще у леса Магров. Так получилось, что, дойдя до Фираски, мы к нему приблизились — и меня совсем скрутило. Я выжидал до последнего, надеялся, что он уйдет отсюда… или Стражники его выловят… — Коста смущенно опустил глаза. — Я никогда раньше не убивал детей тьмы. Этот морок первый…

— Почему сразу не сказал? — хмыкнул Лайнувер. — Мы бы сделали что-нибудь.

Бала обернулся к нему и отрицательно покачал головой: он-то знал, что это такое…

— Ну, можно было натравить на них Алую Стражу, — упрямый Бойер и не думал сдаваться. — Зачем самому рыскать по лесам, жизнью рисковать?

— То-то и оно, что нельзя этого делать ни в коем случае! — укоризненно сказал ему Орион. — Представь, что было бы, узнай они, что у парня есть способность чувствовать этих тварей…

Воцарилось тяжелое молчание. В радостных розовых лучах раннего утра оно казалось особенно мрачным.

Оллардиан старший был прав, когда наставлял сына: узнай, к примеру, Сариен Сарра, о способности Косты ЧУВСТВОВАТЬ присутствие детей тьмы и распознавать их маскировку, не миновать бы ему принудительной вербовки в Алые Стражники и победоносного крестового похода на Дикую Ничейную Землю. «Мальчишка начал кашлять?.. Перестроить основной периметр! Усилить третий сегмент!..» Вся жизнь Косты превратилась бы в нескончаемую пытку. От истощения и потерь крови он неминуемо умер бы, в конце концов, но перед этим мучился бы долго; еще б и доноров приставили, чтобы больше выдержал…

Купить спокойствие всего населенного Омниса ценой жизни одного замученного ребенка?.. О, маги пошли бы на это; и Хансай Донал в свои еретических книгах не раз поднимал такую тему… А что и сам он был хорош, так об этом знали только Абадар, Орлайя и их ученики…

…Судьба Косты висела на волоске, но он повел себя умно, как и его мать тринадцать лет назад, оставшись в памяти Стражей Фираски лишь любопытной диковинкой с иммунитетом к определенному виду магии, и отклонив не слишком настойчивое предложение «года через три поступить в наш колледж…» Тут вздохнул спокойно даже Джуэл: младший Оллардиан, в лучших традициях своего народа, ловко проскользнул между молотом и наковальней (хотя и лезть туда — тащить к воротам голову морока, — быть может, и не следовало).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});