Генеральный штаб в годы войны - С Штеменко

А тем временем тщательно сберегаемые резервы Ставки подтягивались к столице. К северу от нее появились 1-я ударная и 20-я армии, юго-восточнее 10-я, 61-я, а также 1-й гвардейский кавалерийский корпус. Несколько свежих армий тогда же было выдвинуто на другие участки советско-германского фронта, где враг продолжал еще нажимать.

К тому времени наши планы вырисовывались так: сначала было намечено нанести удары по тихвинской и ростовской (на Дону) группировкам противника; после их разгрома, сковав врага на северо-западном и южном направлениях, решено было перейти в контрнаступление на западном направлении - под Москвой. С 12 ноября началось наступление под Тихвином, и к 7 декабря позиции противника там были прорваны. На юге 29 ноября советские войска освободили Ростов. А 5-6 декабря началось контрнаступление наших войск под Москвой.

Противник не ожидал ничего подобного. Как выяснилось позже, он не обнаружил сосредоточения двух новых армий севернее Москвы. И, конечно, заплатил за это чрезвычайно дорого.

Ход и исход нашего победоносного контрнаступления зимой 1941/42 года описан достаточно подробно, и нет нужды еще раз возвращаться к этому. Позволю себе задержать внимание читателя лишь на некоторых, самых общих выводах, которые мы сделали для себя по истечении первого военного полугодия.

Во-первых, Советская Армия устояла против натиска самой сильной армии капиталистического мира.

Во-вторых, она развеяла в прах миф о непобедимости гитлеровцев, делом доказала, что их можно бить и в конечном счете разбить.

В-третьих, мы похоронили надежды Гитлера на молниеносную победу; в ходе войны произошел поворот в нашу пользу; борьба предстояла долгая и изнурительная, в перспективе проигрышная для противника.

В-четвертых, положение нашей страны оставалось пока тяжелым: враг захватил сотни городов, тысячи сел, под пятой оккупантов оказались многие экономически важные районы - Прибалтика, Белоруссия, большая часть Украины и Донбасса; немецкими войсками занят Крым, блокирован Ленинград, осажден Севастополь; потенциальные возможности противника для ведения войны еще очень велики.

В-пятых, наши возможности тоже далеко не исчерпаны. Наоборот, с каждым месяцем они увеличивались: эвакуированная на восток промышленность прочно становилась на ноги, в глубине страны успешно накапливались многочисленные резервы, в тылу врага все шире разворачивалось партизанское движение.

В-шестых, войска наши получили закалку и некоторый боевой опыт, стали действовать организованней и уверенней; налаживалось надежное управление ими.

В-седьмых, отдалилась угроза войны на два фронта. Разгром немцев под Москвой охладил пыл японских милитаристов.

События этого полугодия, особенно битва под Москвой, еще раз наглядно показали, сколь огромна организующая и вдохновляющая сила Коммунистической партии, как умеет она в критические моменты поднимать весь народ на защиту Отечества.

Велик был и международный резонанс подмосковной нашей победы. Она перечеркнула все расчеты гитлеровцев на изоляцию СССР. 1 января 1942 года 25 государств подписали с нами декларацию о сотрудничестве в войне против фашистской Германии.

А изменилось ли что в самом Генеральном штабе? Да, конечно. Еще в декабре вернулся второй эшелон. На месте его прежней работы остался лишь запасный узел связи с минимальным числом операторов.

Многие опытные генштабисты получили назначения в войска. Начальники отделов В. В. Курасов, П. Н. Кокорев, а затем и М. Н. Шарохин пошли начальниками штабов фронтов и армии. Нас - молодежь - ставили вместо них. Меня, в частности, назначили начальником Ближневосточного отдела.

В работе Оперативного управления и Генштаба в целом установился более четкий ритм. Б. М. Шапошников и А. М. Василевский получили возможность сосредоточиться на крупных вопросах, глубже анализировать обстановку. Ежедневно один-два раза они ездили с докладами в Ставку. Все остальное с успехом выполнялось в отделах. В частности, наш отдел нес основное бремя забот, связанных с пребыванием советских войск в Иране.

Бремя это было отнюдь не легким. В Иране одно время находились три наши армии: 53-я Отдельная Среднеазиатская, 47-я и 44-я. Ввели мы их туда по предложению англичан в конце августа 1941 года на основании договора, заключенного между Ираном и Советской Россией в 1921 году. Договором предусматривалась возможность такой акции в случае возникновения опасности использования иранской территории каким-то другим государством в ущерб интересам СССР. Гитлер же, как известно, делал серьезную ставку на Иран, намереваясь ударить оттуда по советскому Закавказью, а в дальнейшем воспользоваться Ираном как своего рода трамплином для прыжка немецких дивизий с Балкан на Индию. Тут уж затрагивались интересы нашего союзника Великобритании, и она тоже ввела войска в южные районы Ирана. Это прибавило хлопот Генштабу: потребовалась увязка многих вопросов с Наркоматом иностранных дел.

За обстановкой в Иране пристально следил Верховный Главнокомандующий, и на мне лежала обязанность систематически докладывать о ней Б. М. Шапошникову. Борис Михайлович был обаятельным человеком и к таким, как я, молодым тогда полковникам относился с истинно отеческой теплотой. Если что получалось у нас не так, он не бранился, даже не повышал голоса, а лишь спрашивал с укоризной:

- Что же это вы, голубчик?

От такого вопроса мы готовы были провалиться сквозь землю, ошибки свои запоминали надолго и уже никогда не повторяли их.

Как-то я был вызван к Шапошникову далеко за полночь. Борис Михайлович сидел за столом в белой рубашке, с подтяжками на плечах. Китель висел на стуле.

- Садитесь, голубчик,- пригласил он совсем по-домашнему. Мы относительно быстро покончили с делами, но начальник Генерального штаба не спешил отпускать меня. Настроение у него было в тот раз особенно хорошим, и, просматривая карту, он стал вдруг вспоминать, как сам служил когда-то в Средней Азии. Борис Михайлович на память знал особенности здешних операционных направлений, отлично помнил местность. Я тоже наизусть знал театр. Получилась увлекательная беседа.

В последующем такие беседы возникали у нас неоднократно, и я черпал из них очень много полезного для работы своего отдела и для себя лично.

Глава 3. Гроза на юге

Фронт стабилизируется. Что в перспективе? - Просчеты в прогнозах. События в Крыму. - Мера ответственности. - Наступление под Харьковом. Противоречивые оценки. - Одна беда следует за другой. - "Воевать надо не числом, а умением". - Перехваченный приказ. - На воронежском направлении. Тучи сгущаются. - Новый фронт - Сталинградский.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});