Криминальный репортер - Евгений Сухов

— Тили-тили тесто, жених и невеста, — увидев нас, держащихся за руки, закричали сразу несколько мальчишек и девчонок. И так было на следующий день, и через неделю, и через месяц. Точнее, за руки мы уже больше не держались, но женихом и невестой с «тили-тили тестом» нас дразнили по-прежнему. Однако я ничуть не злился. И не лез драться с обидчиками. Поскольку и обиды-то никакой не было. Я ничего не имел против того, чтобы Наталья считалась моей невестой, а сама она, когда нас дразнили, посматривала на меня странно и даже как-то загадочно…

С этого момента я в нее влюбился. Она была рядом и во дворе, и в школе. А потом, в восьмом классе, пришла настоящая любовь. Мы почему-то стали стесняться друг друга, хотя раньше ничего подобного никогда не случалось. Вечерами гуляли по городу и молчали. Но с ней хорошо было даже молчать. Просто разговаривал с ней мысленно, а она мне мысленно отвечала…

А в десятом классе у нее появился этот хлыщ.

Богатый. Его папа был каким-то значимым человеком. А хлыщ был избалован и капризен. И высокомерен. Даже с Наташей он старался подчеркнуть какую-то свою исключительность. Оказались однажды в одной компании. Там были такие же, как и он. Вот только я был другой. Наташа в тот вечер все никак не могла расстаться со мной, зачем-то я был ей нужен. Позже у меня возникло чувство, что она тогда цеплялась за меня, как утопающий за соломинку. Она чувствовала, что уходит в иную жизнь, которая никак не будет пересекаться с моей. Даже по касательной. После окончания школы мы расстались: как-то так незаметно, по-простому. Сначала стали реже видеться, потом перестали видеться вовсе. А потом отпала надобность звонить друг другу: у каждого из нас появились свои привязанности, свои друзья. Растаяли общие интересы.

Учиться поступили в разные вузы. И на этом наша любовь разладилась окончательно. И дружба тоже…

* * *

Наталья пришла ровно в шесть. Без нее я не заходил в кафе, ждал на улице, возле входа, благо погода позволяла, и вглядывался в лица прохожих девушек, как двенадцать лет назад, когда мы с ней расстались. Я тогда все надеялся встретить ее и поговорить, отыскивая взглядом в толпе прохожих. Говорят, такое бывает со всеми, когда они расстаются с любимыми. Покинутые женщинами мужчины надеются на случайную встречу, чтобы объясниться и все вернуть и поправить. Хотя и знают в глубине души, что поправить уже ничего нельзя. Так и я… Искал ее даже там, где ее не могло быть, прекрасно понимая, что мне, которого везение все время обходит стороной, ее больше никогда не встретить, ибо Госпожа Судьба развела нас окончательно в разные миры, определила в движение по разным орбитам, между которыми не существовало сообщения. И вот — на тебе! Эта неожиданная встреча у дома человека, который, возможно, имеет отношение к убийству актера Санина.

Что такое случайность? Это существование возможности для иного развития событий. Судьба подарила нам шанс, значит, в книге предназначений, написанной еще задолго до моего рождения, такая встреча не исключалась, а значит, она была для чего-то нужна. Возможно для того, чтобы я раскрыл это преступление, а может… Так или иначе, но это был знак, пренебрегать которым не следовало.

— Привет. Давно стоишь?

Это была она, Наталья. А я и не заметил, как она подошла. Высматривал, выискивал глазами среди проходящих мимо девушек, а смотрел, оказывается, совершенно в другую сторону.

— Привет, — ответил я. — Нет, только что пришел…

Ну вот, с какой стати соврал? Язык сам повернулся на ложь совершенно без моего желания и участия. Зачем?

На мгновение застыл, глядя на нее. Наталья представляла тот самый идеал женщины, который я давно нарисовал и закрепил в своем уме. Без всяких натяжек и компромиссов, один в один. А может, этот идеал бессознательно срисовал с нее? Той самой, прежней, которая была моей первой любовью?

Она была хороша, впрочем, как во все времена… Почти тридцатник, возраст мог бы добавить к её личику пару морщинок, ан нет! Щадит! Кожа, как у восемнадцатилетней студентки.

И что это хорошеньких женщин вечно тянет к плохим парням? Это что, глупость? Инстинкт самки, нуждающейся в возможной защите, или обыкновенная испорченность и некая природная порочность?

— Ну что, пошли?

Ее голос тоже был идеален…

Вот так все просто.

— Пошли, — пришел, наконец, я в себя и галантно раскрыл перед Натальей дверь…

Через полчаса мы снова были старыми друзьями, как будто и не существовало этих двенадцати лет, проведенных порознь. Казалось, Наталья совсем не изменилась, но — нет, проскальзывало иногда в ее словах и взгляде то, чем во многом характеризуются люди нашего поколения: безразличие к чужим проблемам, замкнутость на себе и личном благополучии и комфорте, цинизм и стеб над тем, во что свято верили наши родители.

— А ты давно знаешь Путятина? — задал я вопрос Наталье, когда мы уже вдоволь навспоминались и нахохотались.

— Пару лет, — как-то неопределенно ответила она.

— И ты его хорошо знаешь? — посмотрел я на Наталью.

— Достаточно хорошо, — сказала она, немного помедлив. — А что?

— Ничего, — ответил я. — Просто был удивлен, увидев тебя, подъезжающей к дому Путятина. А что вас связывает? Какие у вас общие дела? Ты же, насколько мне помнится, филолог по образованию? — спросил я, кажется, начиная ревновать и не имея на это абсолютно никаких прав.

— У меня два образования, — она надолго задержала на мне свой взгляд, думая, наверное, о чем-то своем или догадавшись, что я ревную. — Филологическое и экономическое. Я окончила еще Высшую школу экономики по специальности «реклама».

— Так ты пиарщица? — догадался я.

— Да, — ответила она. — Я работаю пиарщицей фильмов. В том числе и нового сериала «Поймать пересмешника», где в главной роли будет сниматься Антон Путятин. Вот какие у нас с ним общие дела. И приезжала я к нему затем, чтобы обсудить некоторые детали будущей пиар-кампании фильма и его самого, как актера, занятого в главной роли.

— Я-а-асно, — протянул я. — И что ты можешь о нем сказать?

— Ты что, все же думаешь, это он убил Санина? — насмешливо посмотрела на меня Наталья.

— У него был мотив, — ответил я. — Даже два.

— Какие? — быстро спросила она. — Или тебе нельзя об этом говорить?

— Почему же нельзя? Можно. Я же не следователь прокуратуры или Следственного комитета.

— Тогда поделись…

Ее манера разговора была весьма жесткой. Наверное, так и надо в рекламном бизнесе.

— Первый мотив — желание стать первым, — сказал я. — Санин всегда его обходил по ролям и по жизни…

— Слабенький мотив, — слегка поморщившись, констатировала Наталья. — Актеров, которых кто-то обходит, — тысячи и тысячи. Если бы они стали убивать тех, кто впереди их, — она на мгновение замолчала, — у нас были бы горы трупов. Представляешь? — она усмехнулась и продолжила: — Иванов впереди Сидорова, а Сидоров — впереди Петрова. Сидоров убивает Иванова и становится первым. Потом Петров убивает Сидорова и тоже делается первым. А потом, чтобы стать первым, какой-нибудь Фомичев убивает Петрова и первым становится он. До поры, пока его не убьет Ковалин, который тоже хочет сделаться первым. Эдак через пару лет у нас и сниматься некому станет…

— В том-то и загвоздка, что убивать соперника отважится не всякий, — попытался парировать я. — Для этого надо иметь внутри себя что-то такое, что…

— Этого «что-то такого» внутри Путятина нет, — уверенно произнесла Наталья, не дав договорить. — Поверь мне.

— Вот как? — я задержал на ней взгляд. — Ты настолько хорошо знаешь Путятина?

— Я его знаю достаточно, — ответила она, и в ее голосе снова прозвучали жесткие нотки. — Ну, а какой второй мотив?

Здорово у нее получилось перевести тему разговора совсем в иное русло. Не хочет она говорить со мной про отношения с Путятиным. Почему? У них все так сложно, что она просто не знает, что сказать? Или, напротив, все очень ясно, и поэтому она не хочет говорить. И если между ними все ясно, то это — любовь…

— Второй мотив — это три миллиона рублей, — прогнав печалившие меня мысли, сказал я. — По заверению лучшего друга Санина, Вениамина Сурина, твой Путятин…

При этих словах Наталья метнула на меня быстрый взгляд, что еще больше укрепило меня во мнении, что между ними взаимная любовь, ну, или любовь с ее стороны… Мне сделалось грустно, Наталья упорхнула куда-то далеко, хотя и сидела всего лишь в метре от меня.

— … занял у Санина три миллиона рублей. Но следователю Главного следственного управления Следственного комитета сказал, что никаких денег у Санина не брал. Наверное, легче убить заимодавца, нежели возвращать ему такую крупную сумму, как ты думаешь?

— Для кругов, в которых вращался Санин и вращается Путятин, три миллиона рублей вовсе не заоблачная сумма, — сдержанно заметила Наталья. — За нее не убивают. У иных и вовсе это два-три съемочных дня.