Рассказ Носова Витя Малеев в школе и дома - Носов Н.

мороз, так как Лобзик совсем одинокиий, бездомныий пес.

- Если бы ты стал делать уроки исправнее, я разрешила бы тебе оставить Лобзика. Но ты ведь

ничего слушать не хочешь! - сказала мама,

- Как же я могу делать уроки? - ответил Шишкин. - Я вот сяду заниматься, а сам думаю, как там

Лобзик на чердаке сидит. Ему небось одному скучно. Вот мне и не лезут уроки в голову.

Тогда мама сжалилась над ним и сказала:

- Если обещаешь выполнять аккуратно все уроки днем после школы, то, так и быть, разрешу

оставить тебе эту собаку.

Костя сказал, что обещает.

- Посмотрим, как ты сдержишь свое обещание, - сказала мама. - Я теперь буду проверять тебя

ежедневно после работы.

Обо всем этом мне рассказал Костя, когда мы возвращались на другоий день из школы.

- Заийдем ко мне, посмотришь, как я буду дрессировать Лобзика, - предложил Костя. - Увидишь,

какоий это умныий пес. Он уже умеет палку в зубах держать.

- По-моему, для того чтоб держать палку в зубах, большого ума не надо, ответил я.

- Смотря для кого, - говорит Шишкин. - Тебе, конечно, для того чтоб держать палку в зубах,

совсем не надо ума, а Лобзику надо.

Пришли мы к нему. Шишкин достал из буфета сахарницу и позвал Лобзика. Лобзик увидел

сахарницу, подскочил и весело замахал хвостом. Видно было, что этот предмет ему уже хорошо

знаком. Костя сунул ему под нос палку и сказал:

- Вот подержи палку, получишь сахару.

Лобзик отвернулся от палки и покосился на сахарницу,

- Да ты не смотри на сахарницу, держи, говорят тебе, палку! - прикрикнул Костя.

Лобзик все-таки не хотел брать палку. Тогда Костя насильно раскрыл ему пасть и сунул в нее

палку, но, как только он отпустил руки, Лобзик разжал зубы, и палка упала на пол.

- Ну вот, уже забыл, чему я его вчера учил! - проворчал Костя. - Придется повторять все сначала.

Он снова сунул палку в пасть Лобзику, а мне велел держать Лобзика за нос так, чтоб он не мог

раскрыть рот. Таким образом Лобзик подержал во рту некоторое время палку, и мы дали ему за

это кусок сахару. Это упражнение мы проделали несколько раз. Лобзик постепенно понял, что

после того, как он подержит в зубах палку, ему дадут сахару, и стал держать палку в зубах сам,

без постороннеий помощи. Правда, он норовил поскореий бросить палку и получить сахар, но

тогда Костя не давал ему сахару и снова заставлял держать палку.

Домоий в этот день я вернулся поздно и увидел, что нарушил весь своий режим. Я решил, что

летом, когда наступят каникулы, тоже заведу себе собаку и заиймусь дрессировкоий, а сеийчас, пока

идут занятия, этого делать не стоит, так как дрессировка отнимает очень много времени. Я

только начал учиться по арифметике как следует и вдруг опять стану получать двоийки. В

первую очередь нужно самому учиться, а потом уже можно учить собак.

А Шишкин все свободное время возился с Лобзиком и выучил его не только держать палку в

зубах, но и таскать ее за собоий. Правда, все это Лобзик делал не даром, а за сахар, но трудился

очень усердно. За какоий-нибудь маленькиий кусочек сахару он мог тащить палку или даже целое

полено как отсюда до Вокзального переулка.

Шишкин говорил, что выучит Лобзика не только этому, но и многому другому, только больше

пока ничему не выучил, потому что ему надоело, и вообще он долго не любил заниматься одним

делом, а перескакивал с одного на другое и ничего не доводил до конца.

Глава одиннадцатая

Мы давно уже собирались поийти всем классом в цирк. Володя сказал, что купит на всех билеты,

и мы с нетерпением ждали этого дня. Мы уже несколько раз ходили всем классом в кино, но в

цирке еще ни разу не были. Я лично давно в цирке не был, а Шишкин был так давно, что совсем

почти ничего не помнил. Помнил только, что там были какие-то звери, не то львы, не то тигры,

или, может быть, лошади, и больше ничего не помнил. Он тогда был еще совсем маленьким.

Особенно нам хотелось посмотреть мотоциклиста, которыий ездил внутри шара из

металлических прутьев. Мы давно уже видели расклеенные по городу афиши и слышали

рассказы от тех, кто видел этого мотоциклиста. В огромныий шар, сделанныий из крепких

металлических прутьев, влезает мотоциклист и начинает ездить внутри этого шара на

мотоцикле. И вот нижняя половина шара отделяется от верхнеий и опускается вниз.

Мотоциклист остается в верхнеий половине шара и продолжает ездить. Самое удивительное

было то, что мотоциклист не вываливался из этоий половины шара, хотя она и висела в воздухе

вверх дном. Говорили, будто, когда мотоциклист мчится внутри шара с огромноий скоростью,

получается какая-то центробежная сила, которая прижимает мотоцикл к шару и не позволяет

ему упасть вниз. Но если скорость мотоцикла уменьшится, центробежная сила пропадет - и

мотоцикл упадет вниз.

Некоторые ребята говорили, что всех не возьмут в цирк, потому что Володя не сможет достать

на всех билеты, а возьмут только круглых отличников. Другие говорили, что возьмут всех,

только Шишкина не возьмут. Третьи говорили, что совсем никого не возьмут, потому что

билеты, наверно, давно уже проданы.

Наконец билеты были куплены, и мы все пошли в цирк, даже Шишкин пошел. Явились мы

задолго до начала представления, но это ничего: лучше приийти немножко раньше, чем опоздать,

потому что тебя тогда совсем не пустят. Мы уселись на свои места и принялись рассматривать

арену, покрытую огромным ковром. Над нашими головами были протянуты какие-то канаты.

Вверху, под куполом цирка, висели трапеции, кольца, веревочные лестницы и другие разные

приспособления. Огромное здание цирка постепенно наполнялось народом, так что наконец мне

даже стало казаться, что весь город собрался здесь. Я решил сосчитать, сколько в цирке народу,

досчитал до двухсот тридцати, сбился и начал сначала. В это время зажглись десятки огромных

ламп, и в цирке стало светло, как днем. Все как будто ожило, стало нарядным и праздничным.

Огромная толпа зрителеий запестрела разноцветными красками. Я думал, что до начала

представления еще далеко, и принялся разглядывать публику, но тут торжественно зазвенели

литавры, посыпалась звонкая барабанная дробь, запиликали скрипки, закрякали трубы, и. .

вдруг на арену выбежало множество акробатов. Они принялись прыгать и кувыркаться,

подкидывать друг друга руками и ловить за ноги и ходить колесом. И так у них все ловко

получалось, что каждому, кто сидел в цирке, тоже хотелось выскочить на арену и начать

кувыркаться вместе с акробатами. Я тоже уже вскочил, чтоб бежать на арену, но меня удержала

Ольга Николаевна и сказала, чтоб я сел, потому что мешаю другим смотреть. Я увидел, что никто

не бежит на арену, и сел на место. Но все-таки я не мог усидеть спокоийно, глядя на этих

прыгунов-акробатов. Я готов был смотреть на них хоть весь вечер, но они скоро убежали, а

вместо них стал выступать дрессировщик с дрессированными медведями. И вот какие ловкие

оказались мишки! Они ходили по канату, качались на качелях, катались на бочках: бочка

катится, а мишка стоит на неий во весь рост и перебирает лапами. А два медведя даже на

велосипедах катались.

После медведеий выступали эквилибристы. Они легли на землю, ноги подняли кверху и стали

подбрасывать ногами какие-то разноцветные деревянные тумбы. Они крутили их, вертели,

перебрасывали ногами друг другу. Иноий человек руками того не сделает, что они вытворяли

ногами.

Потом выступали дрессированные собачки. Они прыгали, кувыркались, ходили на задних

лапках, возили друг дружку в колясочках, играли в футбол. А одна собака была такая храбрая! Ее

подняли вверх, под самыий купол цирка, и она прыгнула оттуда с парашютом. Потом

дрессировщица сказала, что покажет собаку, которая умеет считать. И вот принесли стул,

посадили на него маленькую черненькую собачку. Дрессировщица поставила перед неий три

деревянные чурки и велела считать. Мы думали, как же собака будет считать, - ведь не может же

она разговаривать. Но собака стала лаять и пролаяла ровно три раза. Публика обрадовалась и

стала хлопать в ладоши. Дрессировщица похвалила собаку, дала еий кусочек сахару, потом

поставила перед неий пять чурок и снова сказала:

- Считаий!

Собака пролаяла пять раз.

Потом дрессировщица стала показывать еий цифры, написанные на картонных табличках.

Собака каждыий раз отвечала правильно.

Потом дрессировщица стала спрашивать:

- Сколько будет дважды два? Собака пролаяла четыре раза.

- Сколько будет три плюс четыре? Собака пролаяла семь раз.

- Сколько будет десять отнять четыре?

Собака пролаяла шесть раз.

Мы сидели и удивлялись: даже складывать и вычитать собака умела!

Еще выступали жонглеры. Они жонглировали тарелками и другими разными вещами, то есть