Прощание с колхозом - Борис Екимов

Но и при таких довольно добрых с хозяйством отношениях проблем у Чичерова и Ляпина выше головы. Первая забота – земля. Добивались ее непросто, и теперь о ней голова болит, потому что 100 гектаров на двух хозяев – это очень мало. Да еще взрослые сыновья Ляпина – отслуживший в армии Юрий и будущий агроном Валерий. Земли нет и пока не предвидится. А она нужна, еще бы четыре-пять сотен гектаров, а может, и больше. Ведь четверо мужиков, да с техникой! Толковые головы, умелые руки. Но «добрый директор» Титов земли не даст. И земельный комитет района тоже не даст. Фонд перераспределения исчерпан. А совхозу тоже без земли не жизнь. У него 350 работников. У него животноводство. Раздай землю, а сам иди с протянутой рукой?

Экономист Чичеров говорит:

– Продавать землю нельзя и бесплатно раздавать ее нельзя. Пусть государство дает в аренду тем, кто лучше работает, больше заплатит. Я – плачу, совхоз – пусть платит. Посмотрим, кто победит.

Но это лишь мечты. И хотя в 1992 году у Чичерова с Ляпиным все шло нормально – подходят озимая пшеница, горох, гречиха, будут помидоры, – положение их не назовешь прочным. Предположим, что завтра директор совхоза Титов уйдет или просто передумает и заберет 47 гектаров арендованной земли. Это ведь в его власти. Сейчас Чичеров с Ляпиным работают вполсилы, а тогда и вовсе им делать нечего.

Пока они довольны своим началом, считают, что в сельском хозяйстве другого пути нет. Хотя и признают:

– Большинство людей, живущих в селе, к фермерству не готовы. Они привыкли жить не рискуя, не пытая судьбу. Люди боятся. Ведь ясно, что кто-то разорится, у кого-то хорошо пойдет. Это жизнь. Один разорился, другой думать будет. Легко идут на фермерство городские люди. Они думают, что калачи сразу растут, и у них есть куда отступать – снова в городскую квартиру. А наши сельские семь раз примерят. В совхозе – гарантированная плата. Здесь – риск. Но кто хочет ехать быстрее, все же покупает машину, хотя есть риск разбиться.

Из признаний (или полупризнаний) директора совхоза:

– Дал им все по-дружески… Вроде по блату. Конечно, другим того не дам, потому что сам с пустыми руками оставаться не хочу. Ведь их двое. А у меня целый совхоз.

– Мы рискуем, потому что быстрей ехать хотим, – сказал Ляпин.

Три года назад приехал я к знакомому председателю колхоза. Человек он умный и грамотный, работает давно.

– Я знаю, – огорошил он меня, – разогнать вы хотите колхозы…

Сроду никого и никогда не хотел «разгонять». Но человеческая боль председателя была мне понятна: жили мы, жили, сначала похуже, потом получше, – и вдруг… Вчера я председатель колхоза, исполкома ли, главный специалист, а завтра – кто? Гришин, Чичеров потому и известны нам, что редки. В пятьдесят лет очутиться у разбитого корыта несладко.

Никого не хотел я «разгонять», но сказал председателю:

– Знаю все ваши нехватки – техника, стройматериалы и прочее. Но предположим, что завтра все это будет у вас. Насколько поднимете вы удои, привесы, урожай? Ведь с тринадцатью центнерами да с двумя тысячами литров мы никогда людей не накормим. Нужно шестьдесят центнеров и семь тысяч литров.

Председатель честно ответил:

– Сможем за год поднять на семь-восемь процентов.

Я молча развел руками.

И прежде, и сейчас говорю: способы и методы хозяйствования должны определять работающие на земле специалисты. Но «разгонять» и «загонять» – дело опасное. Об этом сказал и Ляпин, нынешний фермер, пожизненный механизатор: «Если в новое дело загонять кнутом, получится хуже коллективизации». Не кнут, а пример Чичерова, Ляпина, Гришина должен убедить. Но пока он не убеждает.

У Гришина хоть куча кирпича лежит на облюбованном месте. У Чичерова с Ляпиным и того нет. Вагончики, керосиновый фонарь и мечты, которые исполнятся ли. Мечтали об электричестве. Его нет и вряд ли будет. Мечтали о домах. Но пока не осилили даже проекта их. Просят еще земли, им не дают.

Отыскать «врага» и указать на него пальцем – старый прием. Искали и находили раньше. Находим и теперь. Раньше – «враги народа», сегодня – «партократы». Вот и в «Мариновском» не дают землю Чичерову. Кто виноват? «Партократ» директор Титов Михаил Николаевич, работавший прежде и в райкоме, и в исполкоме. (Как, впрочем, и Чичеров, а Гришин из обкома ими руководил.) Но ведь у Титова, кроме трех фермерских хозяйств, еще 350 работников со своими семьями, со своей жизнью, где школа, детский сад, поселковый водопровод, земля, техника и худые финансы. Проще всего представить его врагом. Но он не враг. Он дал Чичерову и Ляпину все, что мог – землю, технику. И он ведь прав, когда говорит: «Если все раздам, то с чем хозяйствовать, что другим людям останется?»

Чичеров и Ляпин говорят твердо: «Большинство людей к фермерству не готовы. Они привыкли жить по-иному».

Как по-иному? Давайте разберемся. Тот же колхоз «Россия», хутор ли Камыши, Ильевка. Если на подворье колхозника стоит до пяти коров, до пятидесяти коз, свиней до двадцати голов, их ведь нужно кормить. А кормят эту скотину не только руки хозяина, но и колхозная техника, колхозная земля. Платит он за это весьма условно или вообще не платит. Оторви это личное подворье от колхоза – выживет ли оно? Нет!

«Привыкли жить по-иному». По-колхозному, уточняю я. Колхозный автобус возит школьников. Спортивная школа в колхозе бесплатная. Путевки в санатории, на курорты даже при нынешних ценах полностью оплачиваются колхозом, и даже оплату проезда, нынче не дешевого, берет на себя колхозный профсоюз. Причем отказа в путевках никому нет, приходится их даже навязывать. Бесплатный подвоз топлива, газовые баллоны по 40 рублей (остальное за счет колхоза), значительную часть затрат на газификацию берет на себя колхоз. В колхозном детсаде на каждого ребенка расходуется в месяц 1000 рублей, родители платят в десять раз дешевле. Похороны, наконец. О них сейчас много говорят и пишут: непосильны они. Колхоз и эти расходы берет на себя. Все это и многое другое, всего не упомнишь, потому что складывалось годами, десятилетиями, вошло в обычай и часто не замечается. Потому что сжились. Плохо это или хорошо, но приросли к колхозу. Оборви – кровь пойдет. Таких людей большинство.

И куда же теперь, я спрашиваю, девать это большинство? Не героев, не первопроходцев, а русских мужиков, которые за век свой – короткий ли, длинный – навидались и наслыхались всяких перемен, на своих боках чуя каждую. Ведь «паны дерутся – у холопов чубы трещат». И жить-то люди стали давно ли не впроголодь. Оделись, обулись, поселились в новые дома. У них вчера коровенку последнюю отбирали, шарили на базу, считая коз да свиней: не завел бы лишнего. Нынче лозунг иной.

Но проклятая память сильна. Шолоховскому герою Титку Бородину тоже родное государство приказывало: «Расширяй хозяйство до невозможности». Он поверил. Грыжу от работы нажил. И через короткий срок раскулачили его и увезли далеко-далеко, откуда не возвращаются.

Людская память сильна. Тем более в газетах да по телевизору властители то и дело пугают: опасность нового путча! опасность переворота! «Правого» да «левого», а мужику все равно, красные ли, белые его будут грабить.

Людскую горькую память победят не лозунги, а обычная жизнь. Может быть, такая, как у братьев Анатолия и Николая Епифановых, о которых следующий рассказ.

Задонье. Невеликая речка Чир, мелеющая год от году. Займищные перелески с вербой да тополем. Озера в камышах. Луга. Выжженная солнцем холмистая степь. На песках – полынь да чабер. Время летнее. Лебеди на воде. Посвист утиных крыл по утрам, вечерами. Днем жаркий степной ветер.

Это земля Епифановых – Анатолия Степановича, Николая Степановича, их детей и внуков. Братья – близнецы. Но Анатолий появился на свет божий первым. Может быть, поэтому и из совхоза ушел раньше Николая, весной 1990 года. Взял в банке кредит, выкупил у совхоза 100 лошадей, при которых работал конюхом, получил 280 гектаров пашни и 50 гектаров пастбищ.

Анатолий Епифанов – коннозаводчик. Сейчас у него 200 лошадей буденновской, англо-буденновской и английской пород, среди них чемпионы области, призеры России. Он строит закрытый конный манеж размером двадцать один метр на шестьдесят. Здесь можно будет проводить конные соревнования любого масштаба, вплоть до международных. Рядом с манежем – конюшни, хлебный склад, неподалеку просторный дом.

Николай Епифанов весною 1991 года вышел из совхоза «Суровикинский», где проработал скотником двадцать лет. Земли ему дали 50 гектаров да сыну Михаилу – 17,5 гектара. Скотником Николай в совхозе был, коровами и стал заниматься. Просил в хозяйстве на имущественный пай коров ли, телок, но ему отказали. Начал искать сам. В своем районе, в соседних. Для счета поголовье ему не было нужно. Он искал породистых, племенных, молокастых. 10 голов удалось купить на опытной станции сельхозинститута.

Летом 1992 года у Николая Степановича было 50 дойных коров. На молочный завод ежедневно он отвозит полтонны молока. Каждый месяц вносит по 20 тысяч рублей в банк для погашения кредита. Брал он 500 тысяч на покупку скота, техники, на строительство.