Избранный. Печать тайны - Валерий Атамашкин

— Посмотрим, что у вас тут, старые клячи, — послышалось из-за двери. Дверь со скрипом распахнулась, едва не задев спрятавшегося у стены за ней Старла и Бруно. Старл зажал одной рукой псу пасть, другой приподнял меч. Ржавые петли и пружина не позволили двери раскрыться до конца и остановили ее всего в нескольких сантиметрах от лица Старла. Дверь, по инерции набрала ход, захлопнулась и отрезала головореза в шапочке из кроличьей шкуры от улицы. Хлопок двери не позволил ему услышать, как метнулся было в атаку Бруно, но Старл придержал пса.

— Так это об тебя старый ублюдок Косой сломал кинжал, — головорез выругался и сплюнул на пол. — Отродье гномье. Моли богов, тебе повезло, что ты уже мертв.

Он нагнулся над телом старика и, подтянув перчатку, взялся за торчащий из груди кусок металла.

— Знаешь, друг, металл у нас в краях не дешевый. Так что, извини.

Но только головорез собрался потянуть осколок кинжала на себя, как Бруно, высвободив голову из руки Старла, зарычал. Головорез замер, рука мужчины резко рванулась к кинжалу, висевшему сбоку по левую ногу, однако волкодав сумел опередить его. Бруно сорвался с места и кинулся на мужчину, настигнув того в несколько прыжков. Красивая шапочка из кроличьего меха отлетела в сторону. Бруно впился в метнувшуюся, было, к кинжалу руку. Старл оцепенел, не до конца осознавая, что происходит на его глазах. Головорез, достаточно быстро сумевший придти в себя от первичного шока, схватил свободной рукой пасть пса, пытаясь ослабить хватку. Но Бруно прокусил перчатку и потянул мужчину на себя. Головорез потерял равновесие и ухватился за стоящий рядом стол, перевернув его вместе со всем содержимым на пол. Раздался звон разбитого стекла. Разлетелся на мелкие осколки фужер, подаренный отцу Старла на юбилей старостой. Борьба продолжалась. Бруно завалил головореза и принялся судорожно трясти головой из стороны в сторону, разрывая плоть. Кровь измазала пол, перчатку, морду Бруно. Головорез, понимая тщетность своих усилий разжать пасть пса, закричал и, вывернувшись, попытался дотянуться до кинжала. Медлить было нельзя. Старл выставил перед собой меч и двинулся на помощь Бруно. Короткий удар без замаха рассек головорезу артерию. Меч перерезал ему горло. Крик, вырвавшийся наружу, захлебнулся в крови, а кинжал, который головорез достал и уже был готов занести для удара, отлетел в сторону. Мужчина был мертв.

С улицы послышались крики — к дому бежал товарищ мужчины, услышавший шум борьбы и крики друга. Старл метнулся к входной двери. Бруно отпустил руку уже мертвого головореза и бросился следом. Дверь распахнулась. На пороге, сжимая в руке кинжал, стоял второй головорез.

— Что, черт возьми, здесь у тебя происходит, чего ты разорался?… — он, не договорив и застыл в дверном проеме, увидев то, что произошло в доме. Головорез медленно перевел взгляд со своего друга, тело которого лежало на полу в лужи крови, на стоящего чуть поодаль Старла, а затем и пса и покачал головой. — Знаешь, что, парень, у тебя крупные неприятности.

Старл молча, смотрел в глаза соперника, выставив перед собой клинок. Бруно, ощетинившись, зарычал и ринулся на головореза. Но мужчина, сделав шаг в сторону, схватил стоящий рядом стул и как щитом отгородился им от волкодава. Пес взвыл и отступил. Воин же, не теряя ни секунды, кинул стул в Бруно и, занеся кинжал, набросился на Старла. Юноша с трудом увернулся от первого удара, который по задумке головореза должен был стать последним. Смертельным. В ушах звенело. Старл перевернулся через себя, но тут же вскочил на ноги и свободной рукой перевернул оказавшийся рядом массивный деревянный стол, ногой толкнув его навстречу наступавшему мужчине. Головорез не растерялся и отскочил в сторону. Пригнувшись, он выбросил перед собой кинжал, стараясь попасть Старлу в шею. Юноша, прижавшись к стене спиной, замер, но когда лезвие холодной стали уже было готово разрезать глотку Старла, пригвоздив его к деревянной стене, словно давно забытая реакция, мышечная память, потянула юношу вниз. Кинжал вонзился в бревно стены, и головорез, ругаясь, принялся вытаскивать застрявший кинжал из бревна.

— Ах ты, сучонок, — прошипел он.

Старл упал на пол и ударил головорезу в колено. Клинок плашмя врезался в чашечку, и мужчину от неожиданности повело в сторону. Он с трудом устоял на ногах. Тем временем пришел в себя Бруно, мчавшийся на помощь хозяину. Пес в прыжке впился клыками в шею головорезу, навалившись на него всей своей массой, и резким движением головы вырвал кадык. Все было кончено. Бруно прихрамывая, подбежал к Старлу и уткнулся мокрым носом в его руку. Старл нежно потрепал пса.

— Спасибо, друг. Я бы не справился с ним без тебя.

* * *

Уже сгорела префектура. Горели все дома по ту сторону улицы. Пол деревни, ее центр, превращались в руины, пепел, прах. Глаза не хотели верить всему тому, что происходило. Уши не хотели слышать, ноздри чувствовать…. Но он видел, как горели эти здания, как отражались яркие языки пламени в его глазах, полных слез, как вдыхали ноздри запах гари горевших домиков, уши слышали треск костра…. Двадцать семей, десятки судеб, собственных жизней, где прожитых, где только-только начинающихся, а где-то даже еще не начавшихся. И там же остались его родители…

Старл опершись о входную дверь своего дома, скрестил руки на груди и смотрел на бушующее пламя. Рядом сидел верный Бруно, высунув язык и часто дыша. Вот так вот все кончилось — неожиданно и странно. Один день, даже час перевернул всю его жизнь. Больше нет дома…. Да и жизни больше нет. К чему теперь жить? Как? Здесь оставаться больше нельзя. ОНИ, эти люди на лошадях, люди барона, обязательно вернутся, когда поймут, что что-то пошло не так. Увидят своих мертвых товарищей и убьют его.

«Интересно, почему они не сделали этого сразу?».

Старл вздохнул.

Наверное, потому что он человек, они, похоже, даже и не подозревали, что человек может жить в Удалых гномах. А так, будь иначе… Он, видимо, уже лежал бы мертвым где-то там в лесу на радость хищникам и тварям.

«Лучше бы они сделали это».

Жизнь была сломана. Куда дальше? Зачем? Для чего? Он не находил ответов. Слезы разрезали лицо, скапливаясь на подбородке и падая на землю. Он медленно сполз по стене вниз. Не хотелось ничего. Даже жить. Звякнул меч, спасший ему жизнь, и он положил его на колени.

Кто он, что он, как быть, если жить дальше? Эти вопросы как тяжелый якорь тащили его ко дну, теряясь в сознании. Его никто не знает. Никто и нигде кроме как в родной деревне… Он нигде не был, ни с чем не знаком. Все, что он знает о жизни вокруг, о жизни за пределами пашни, Удалых гномов, были рассказы его отца и матери и то малое, что удалось почерпнуть из отцовской библиотеки. Но куда, в город? Без гроша за душой, без еды, без карты. Вот так вот наугад соваться в неизвестность, которая только и ждет, чтобы поглотить тебя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});