"Фантастика 2023-138". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Анин Александр

— Да ты никак котом моим заделался, — оскалился Третий.

Второй шевельнулся — уйдет, понадеялся чернокосый — и опустился подле, бедро к бедру.

— Голова болит?

— Не твоя забота.

Помолчали. Юга мысленно сжался. Второй тяжело переживал смерть питомца, хоть и молчал о ней. Третий навострился читать его лицо, иногда даже успевал угадывать мысли.

— Я сплю на твоих волосах, — медленно проговорил Выпь, глядя перед собой, — но я ничего о тебе не знаю.

— А я о тебе, Второй? — огрызнулся Юга. — Что говорить… что рассказывать… Да и зачем?

— Ты твердишь, я молчалив. Но сам болтаешь без умолку, а главного никогда не скажешь. Тебя что-то тревожит, я чувствую. Спишь ты плохо. Во сне бродить порываешься, стонешь. Мне беспокойно. Я хочу помочь, разреши мне это…

Зеленые бусы обвивали его жилистое запястье, блестели, как тряпицей натертые. Юга потрогал их самыми концами пальцев и проговорился-таки.

— Тогда, в Башне… Волоха рассказывал про трепанацию. Я сам плохо, мало что помню, знаю лишь, что когда бежал, зашили меня не до конца и кишки вываливались, как вата из игрушки, — Юга потер щеку основанием ладони, хмурясь. — Они что-то засунули мне в голову. Я словно на нитках. Будто… по нотам. Ай, да не знаю, как объяснить, надо ли объяснять вообще.

— Я понимаю.

Юга кашлянул и торопливо перевел разговор. Этому он обучился с младых когтей, нехитрому искусству слушания. Дай человеку возможность говорить о себе — и он будет токовать до посинения, и тебе не придется рассказывать самому.

Однако со Вторым правило барахлило.

— Ну а тебе не странно, что ты слышишь эту, как ее, Алису?

— Нет. Не странно.

— А если бы оказалось так, что ты не последний? Ушел бы к своим?

Выпь пожал плечами.

— Не знаю. А ты?

— Не-е-е. — Юга быстро высунул кончик языка, рассмеялся. — Я привык быть единственным, рапцис морено. А в толпе мне подобных что во мне исключительного? Куклы, на один манер сшитые.

— Неправда. — Серьезно возразил Второй. — Ты на отличку. Я бы узнал тебя в любой одноликой толпе.

— Угу, олар помер, теперь я твоя новая скотина.

— Ты мой друг.

— И правда, как я мог забыть… — Юга потянулся, сверкнул зубастой улыбкой. Склонил голову набок. — Хватит разговоров. Лучше заплети мне волосы, пастух.

***

В дверь постучали. Вежливо, но решительно.

У вас день визитов, капитан-капитан.

— Волоха?

— А, Выпь. — Капитан поднял усталые, потемневшие глаза от путевого короба, с улыбкой повел рукой. — Проходи, не стесняйся.

Про себя прикинул — плюс-минус, и придется колоть стимуляторы. На голом кофе и горьком шоколаде не продержаться.

— Я не займу вас надолго.

— Разумеется.

Второй остановился в дверях. Заговорил, без запинок складывая слова.

— Просто хотел сказать. Я очень благодарен вам, за то, что вы сохранили жизнь Юга. Помогли нам встретиться. За то, что поверили мне и рискнули идти в гармошку.

— Свои люди — сочтемся, — привычно отговорился Волоха, зажал зубами сигарету, чиркнул спичкой о шершавый коробочный бок.

Выпь продолжал, словно не услышав.

— Но. Не надо подходить к нам как к объекту исследования. Как к эксперименту. Пожалуйста. Я очень уважаю вас. Но не стоит этого делать.

Волоха удивленно обернулся на гостя.

Второй стоял недвижно. Спокойный, с расслабленными плечами, сильными руками, без напряжения опущенными вдоль двужильного тела. Он даже взглядом его не прессовал, чуть сутулился, смотрел по привычке в лоб.

Он мог велеть ему, принудить, заставить — голосом, связкой слов. Но вместо этого решил просить. Как равный равного.

Иванов глубоко затянулся. Развитым за годы хождения в Луте животным чутьем понимал, что его не уберегут ни ошейник-фильтры, ни Еремия, ни экипаж, ни револьвер за поясом. Когда валентность Статута тормозила Вторых?

Выпь просто стоял и смотрел. И молчал.

— Договорились, — ответил капитан.

— Спасибо, — без улыбки кивнул желтоглазый.

Вышел, притворив за собой дверь.

Еремия шумно выдохнула в согласии с Волохой.

Как по мне, капитан, от Вторых лучше держаться подальше. Прилип тот коралловый не от ножа помер, ваш желтоглазый ему велел. Один Лут знает, что у них под языком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Да, — задумчиво согласился Иванов. Прикрыл глаза, откидывая голову. — Один Лут…

Глава 12

Очень скоро выяснилось, что всех запасов продовольствия — на один растущий организм и один организм прожорливый — пачка галет, сморщенное яблоко и фляга воды.

Крокодил внимательно посмотрел в синие глаза Первого и не нашел там ни стыда, ни намерения ограбить продуктовый склад. Оловянный сидел на борту, как заяц-паинька, поглядывал в Лут и на спутника.

— Лады, — смирился Нил, останавливаясь рядом, — раз нет еды, давай займемся разговорами.

— Давай, — нерешительно улыбнулся Лин.

Не было похоже, что он страдает от голода или жажды. Хотя — Нил мысленно двинул плечами — кто разберет-переберет этих Первых, чудной организм. Крокодил удобно, скрестив ноги, расположился на палубе. Поскреб голую щиколотку.

— Так почему сбежал, Лин?

Первый сжал губы. Вздохнул, но ответил:

— Мне необходимо попасть на Хом Черной Полыни.

— Твою мать! — воскликнул Нил, энергично вскакивая. — Ты что, самоубийца? Локо?! К чему тебе?!

— Нет, — Оловянный поднял узкую ладонь, словно защищаясь от водопада бурной ниловой жестикуляции. — Нет, и нет. Теперь у меня право на три обратных вопроса.

Крокодил фыркнул, скрестил руки на груди.

— Ну, валяй.

— Я помог тебе уйти. Ты говорил, что можешь мне помочь.

— Слова не ветер! Могу и помогу. Давай, показывай свою карту.

Лин замялся, но все-таки достал из плоской сумки малый шар.

Нил неприятно усмехнулся, щелкнул по толстому стеклу железным когтем.

— Дай угадаю, в отрезке Лута, загнанном в этот информаторий, нет и не было Хома Полыни.

— Поэтому мне нужна настоящая карта, — тихо сказал Лин, — или капитан, знающий, как пройти к Хому без нее.

— Просто у-ди-ви-тельно, как тесен Лут, — промурлыкал Нил, — потому что знаешь, малыш? Если ты поможешь мне добраться до дома в целости и сохранности, я отплачу. Щедро отплачу. Ты получишь карту, самую подробную из ныне существующих. Карту Вторых. Карту всего. Миф во плоти.

— Я тебе не верю, — помолчав, сказал Лин.

— Это мы уже проходили, да, — важно кивнул Крокодил, — но много ли у тебя вариантов? Можешь продолжать и дальше тыкаться, словно слепой щенок, или рискнуть и — довериться мне.

— Откуда у тебя карта?

— Оттуда, — музыкант выразительно возвел глаза.

Лин глянул туда же. Они солидарно помолчали, разглядывая немые далекие звезды, тающие в собственном блеске словно снежинки.

— Твоя целость и сохранность могут пострадать из-за этой самой карты?

Крокодил не без удивления сощурился.

— Да ты никак пробуешь острить?

— Я не исчерпал свои вопросы.

— Фу, Лут, а ты действительно упертый малый. Что там еще у тебя?

— Я знаю, куда иду я. Но куда движешься ты?

Крокодил почти ответил, но успел поймать себя за язык. Цензура и еще раз цензура.

— Хом Крит-Т. Знаешь такой? Горячие быки, кудрявые женщины.

Лин уставился в свой шар, как шатровая гадалка.

— Ого! Это близко! — воскликнул с нескрываемым облегчением.

А то я не знаю, подумал Нил. Кивнул.

— Видишь, как упрощается твоя задача? — Приобнял мальчика за плечи. — Доедем туда вместе, домчимся на твоей ласточке, и — хопа, расстаемся полюбовно. Я целый и сохранный, ты при карте. Уговор?

— Уговор, — Лин улыбнулся в ответ.

Пожалуй, решил Нил, ему нравилась его улыбка. Застенчивая и искренняя. Влюбиться можно, ага.

— А кстати, можно еще вопрос? Авансом, так сказать?

— Можно.

— Что за темная полоска у тебя на хребте? На грязь не похоже. Будто бурундучок, чес-слово…