Фантастика 2000 - Сергей Лукьяненко

В 1994 году две премии из трех («Бронзовую улитку» и «Интерпресскон») получил роман В. Рыбакова «Гравилет Цесаревич».

Автор описывает альтернативный вариант развития России, при котором Александр II не был убит народовольцами, вследствие чего в девяностых годах XX века Российская империя является одной из сильнейших держав мира. Однако главное в книге не сам факт величия России, а то, каким путем это величие было достигнуто. Государство было построено на принципах морали, оно полностью отказалось от насилия во всех аспектах жизни.

Вновь перед нами утопия, на этот раз социально-нравственная.

В середине девяностых годов серьезно заявила о себе российская фэнтези. Конечно, было значительное количество подражательных вещей, но в целом русские писатели остались верны себе — всегда идти своим особым путем. Взять хотя бы роман С. Логинова «Многорукий бог далайна» («Интерпресскон-95»). Никаких драконов и колдунов, магии нет и в помине, а есть лишь прямоугольный мир, в пространстве которого противостоят друг другу страшный монстр Ероол-Гуи, живущий в далайне — вонючем болоте, кишащем ужасными тварями, и илбэч, человек, который умеет творить сушу — оройхоны, и тем самым постепенно убивает многорукого бога, ведь тот на суше быть не может. Поначалу симпатичный персонаж илбэч Шооран постепенно становится заложником своей цели — уничтожения Ероол-Гуя. Создав последний оройхон, он не только побеждает злого бога — он уничтожает свой мир, люди проклинают его, и Шоорану ничего не остается, как найти себе новый далайн (ведь без борьбы он не мыслит себя), чтобы стать там… нет, не илбэчем, а Ероол-Гуем.

В этом же году премию «Странник» получил еще один роман фэнтези «Там, где нас нет» Михаила Успенского. Приключения русского непоседы Жихаря, рассказанные как один бесконечный анекдот, напоминают скоморошьи частушки, в которых за скабрезными припевками скрываются такие глубины, в которые и заглянуть-то страшно.

Говоря о русской фэнтези, невозможно не упомянуть «Волкодава» Марии Семеновой. История о похождениях «русского Конана» построена по законам классической фэнтези. Добрый и честный герой — воин из рода Серого Пса — служит телохранителем у кнесинки Елень, которую пытается извести злодей и наркоман боярин Лучезар. Все действие происходит в декорациях ранней Киевской Руси. В финале добро торжествует: Волкодав низвергает Лучезара. Одним словом, не роман, а сказка.

Пришельцы ниоткуда

Вообще 1995 год можно по праву считать годом второго рождения российской фантастики. Избушка, в лице издательств, медленно, но верно стала поворачиваться к лесу задом, к Ивану, то бишь российскому автору, передом. Во всей красе перед читателем предстали как известные фантасты, так и новая генерация писателей, не имеющая корней в фантастике советской, а о западной знающая не понаслышке. Александр Громов, Марина и Сергей Дяченко, Г. Л. Олди в одно прекрасное утро проснулись знаменитыми. Буквально ниоткуда появились писатели, не обучавшиеся ни в каких семинарах, но имеющие, что сказать миру, и прекрасно знающие, как это сделать.

А. Громов дебютировал повестями «Такой же, как вы» и «Наработка на отказ», которые сразу были замечены. Этими произведениями автор возродил традиции социально-психологической фантастики, к середине девяностых годов уже основательно забытые. Написанный же чуть позже роман «Мягкая посадка» («Интерпресскон-97») вообще кажется подписанным фамилией Громов лишь по недоразумению, настолько по стилю и подаче материала он напоминает манеру А. и Б. Стругацких, при этом являясь совершенно самостоятельным произведением. Однако этика Стругацких и Громова существенно отличаются. Если Стругацкие проповедуют социальную толерантность, то Громов в «Мягкой посадке» и более позднем ее приквеле «Год Лемминга» так моделирует ситуацию, что принятые в современном обществе такие этические нормы, как гуманизм и терпимость, приводят к уничтожению homo sapiens как вида.

При этом вопрос поставлен настолько остро, что при обсуждении дилогии в околофантастических кругах доходило до обвинения автора чуть ли не в фашизме.

Не менее ярко дебютировали харьковчане Д. Громов и О. Ладыженский, скрывающиеся под псевдонимом Г. Л. Олди. Романы и повести, составившие цикл «Бездна голодных глаз», формально написанные в жанре фэнтези, обладают такой глубокой многослойностью, несут в себе такое количество скрытых пластов восприятия, содержат такое количество цитат и литературных комплиментов, какое сделало бы честь и букеровскому номинанту. Вышедшие же в 1996 году один за другим «Путь меча» и «Герой должен быть один» выдвинули Г. Л. Олди в первую десятку ныне пишущих фантастов. Однако последующие многочисленные романы, умные и выверенные, но академичные и холодные, не стали новым словом в их творчестве.

Возможно, это связано с большой общественной активностью авторов — известных пропагандистов фантастики, организаторов конвентов и литературных агентов. Ведь не секрет, что именно с подачи Г. Л. Олди в фантастику пришла целая группа авторов: А. Дашков, А. Валентинов, А. Корепанов, В. Панченко, Ф. Чешко, Е. Манова и др.

Ничто не предвещало появления на небосводе нашей фантастики ослепительной сверхновой звезды — дуэта Марины и Сергея Дяченко. Первые их книги, вышедшие в Киеве в 1995 и 1996 годах, были встречены довольно сдержанно. Однако появление в 1997 году романа «Шрам» полностью перевернуло представление об авторах. Поединок главного героя книги Эгерта Солля с самим собой, преодоление им наложенного заклятия, ситуация выбора, в которую ставят своего персонажа авторы, доказали многим, что в жанре фэнтези можно написать тонкую, умную притчу о смысле человеческого существования. Вслед за «Шрамом» последовали «Скрут» (1997 г.), «Ведьмин век» (1997 г.) и «Пещера» (1998 г.), причем каждый следующий роман был написан лучше предыдущего. Авторы за короткий промежуток времени проделали огромный путь от достаточно легковесной фэнтези дебютного «Привратника» до постановки серьезных социальнопсихологических проблем в сильной и глубокой «Пещере».

К концу 1997 года всё чаще стали раздаваться голоса о новом кризисе в российской фантастике. Мол, читатели устали от россыпи ярких обложек на лотках и в магазинах, а писатели якобы не имеют сил и возможности вырваться из порочного круга навязываемых издателями стереотипов. Однако при серьезном анализе возникшие проблемы оказались лишь проблемами издателей, не желавших вкладывать деньга в сеть распространения и перегрузивших рынок второсортным товаром. Книги же действительно достойных авторов читатель как всегда ожидал с нетерпением и всячески голосовал за них рублем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});