Американские боги (др. перевод) - Нил Гейман

— Ну что ты за человек такой? — вскинулся мистер Нанси. — Вечно придирки какие-то мелочные…

Мистер Нанси заплатил за первые два стакана пива, потом Тень заплатил еще за два. Потом он с ужасом наблюдал за тем, как мистер Нанси уламывает бармена запустить караоке, после чего — уже с чувством неловкого изумления — за тем, как старик, добравшись через пень-колоду до последней строчки «Что нового, киска?», перешел к весьма мелодичному и довольно уверенному исполнению «Как ты сегодня хороша»[136]. Голос у него оказался очень даже ничего, с последними нотами песни та немногочисленная публика, которая была в баре, начала мистеру Нанси аплодировать и выкрикивать что-то не слишком членораздельное, но явно одобрительное.

К тому времени как он вернулся к стойке, возле которой стоял Тень, вид у него стал куда свежее прежнего. Ни тебе красных глаз, ни серовато-бледной кожи.

— Ну, теперь твоя очередь, — сказал он Тени.

— Исключено, — отрезал Тень.

Но мистер Нанси уже заказал им еще по стакану пива и протягивал Тени залапанную распечатку с репертуаром загруженных в аппарат песен.

— Просто выбери ту песню, в которой знаешь слова, и все дела.

— Не смешно, — сказал Тень.

Мир уже потихоньку тронулся у него перед глазами в кругосветное плавание, и сил на то, чтобы спорить с мистером Нанси, не было решительно никаких, и вот уже мистер Нанси поставил на аппарате «Не дай понять меня не так»[137], и вытолкнул его — в буквальном смысле слова — на крохотную самопальную эстраду в дальнем углу барной залы.

Тень взял в руки микрофон так, будто боялся, что эта штука того и гляди оживет, а потом пошла музыка, и он через силу просипел первое слово: «Бэйби…» Никто из сидевших в баре людей ничем в него не запустил. Да и слово раскатилось по языку как-то само собой. «Теперь ты понимаешь меня?» Голос у него был хрипловатый, но мелодичный, да и сама по себе эта хрипотца к песне подходила. «Порой мне кажется, что я сошел с ума. Но ты ведь знаешь сама, такое с каждым бывает…»

И он все пел и пел, даже и тогда, когда они шли домой, сквозь звенящий, плотный воздух флоридской летней ночи, двое мужчин, молодой и старый, и оба нетвердо держались на ногах, и оба были совершенно счастливы.

— «Пусть я не ангел, но я и не дурак, — пел он, обращаясь к паукам и крабам, к тараканам, ящерицам и прочей ночной твари. — Мой бог, не дай понять меня не так!»

Мистер Нанси довел его до кушетки. Кушетка оказалась Тени явно не по росту, и он решил, что будет спать на полу, но к тому времени, как решение спать на полу окончательно оформилось у него в голове, он уже спал мертвым сном, полулежа-полусидя на том крохотном диванчике.

Поначалу ему ничего не снилось. Он просто провалился в теплую и уютную темноту. А потом в темноте возник огонь костра, и он пошел на свет.

— Неплохо у тебя получилось, — шепотом, не открывая рта, сказал человек-бизон.

— Я даже не знаю, что я такого сделал, — сказал Тень.

— Ты установил мир, — ответил человек-бизон. — Ты взял наши слова и сделал их своими словами. Им все это время было невдомек: то, что они вообще были здесь, на этой земле — и люди, которые их почитали, были здесь — это все только потому, что нас это устраивало. Но мы ведь можем и передумать. И очень может быть, что в конце концов мы передумаем.

— А ты тоже бог? — спросил Тень.

Человек-бизон покачал головой. На секунду Тени даже показалось, что его вопрос рассмешил это существо.

— Я — земля, — сказал человек-бизон.

А потом в этом сне было что-то еще, чего Тень не запомнил.

Проснулся он от какого-то шкворчащего звука. Голова разламывалась, в глазах пульсировала боль.

Мистер Нанси уже приготовил завтрак: на столе возвышалась стопка блинчиков, рядом потрескивал только что снятый со сковороды бекон, залитый великолепными яйцами, и пахло кофе. Старик был бодр и свеж как огурчик.

— Голова у меня болит, — сказал Тень.

— Хороший завтрак — и ты встанешь из-за стола другим человеком.

— Я бы предпочел остаться тем же самым человеком, вот только голову бы другую приставить, — пожаловался Тень.

— Ешь, — сказал мистер Нанси.

Тень стал есть.

— Ну а теперь как ты себя чувствуешь?

— Чувствую, что голова болит по-прежнему. Вот только теперь у меня еще желудок полный, и такое впечатление, что ему это очень не нравится.

— Пойдем со мной.

Рядом с диваном, на котором, укрытый африканским одеялом, Тень провел ночь, стоял сундук темного дерева, очень похожий на пиратский, только несколько меньших размеров. Мистер Нанси открыл висячий замок и отвалил крышку. В сундуке было полным-полно каких-то коробочек.

— Тут есть одно древнее африканское лекарство, чисто растительное, — сказал он. — Из коры полярной ивы, ну и прочие всякие дела.

— Типа аспирина, что ли?

— Ну да, — кивнул мистер Нанси. — Точь-в-точь, ничуть не хуже.

Порывшись в коробочках, он извлек из-под них огромную темную склянку непатентованного аспирина, вытряхнул на ладонь пару белых таблеток и протянул их Тени:

— На, держи.

— Славный сундучок, — сказал Тень. Он сунул в рот горькие таблетки и запил их стаканом воды.

— Мне их сын присылает, — сказал мистер Нанси. — Вообще, он славный парнишка. Жаль, мы с ним редко видимся.

— А я по Среде скучаю, — признался Тень. — Несмотря на все, что он натворил. Все жду, что он вот-вот откуда-нибудь явится. А голову поднимешь — и нет никого.

Он все смотрел и смотрел на пиратский сундук, пытаясь вспомнить, о чем эта вещь ему напоминает.

Ты многие вещи забудешь. Многие потеряешь. Но этого не теряй. Кто ему это говорил?

— Скучаешь по нему? После всего того, что он с тобой сделал? И с нами всеми тоже?

— Да, — ответил Тень. — Скучаю. Как вы думаете, он вернется?

— У меня такое чувство, — сказал мистер Нанси, — что всякий раз, когда два человека сговорятся между собой продать третьему двадцатидолларовую скрипку за десять тысяч долларов, он в каком-то смысле будет рядом.

— Да, но…

— А теперь пойдем-ка обратно на кухню, — сказал мистер Нанси, и лицо у него будто закаменело. — А то мои сковородки самостоятельно мыться не обучены.

Мистер Нанси мыл тарелки и сковороды, Тень вытирал посуду и расставлял ее по местам. Головная боль понемногу начала отпускать. Потом они вернулись в гостиную.

Тень снова уставился на сундук, отчаянно пытаясь вспомнить, о чем тот ему напоминает.

— А если я вообще больше не встречусь с Чернобогом, — спросил он, — что тогда?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});