Две дороги - Василий Ардаматский

Появляются руководители партии и правительства Болгарской республики, и над площадью, над городом взлетает протяжный сигнал фанфар. Он летит, повторяемый динамиками, и замирает вдали, там, где синеет над городом гора Витоша.

После сигнала на площади стало совсем тихо, и откуда-то с бульвара вдруг слышится детский голосок, так ясно, протяжно. Рядом со мной на трибуне мальчуган то и дело дергает за рукав седого мужчину со множеством орденов на груди.

— Дедушка, скажи.

— Пожалуйста, тише.

— Дедушка, а где...

— Тсс... смотри!

Генерал, командующий столичным гарнизоном, отдает команду, и вдоль всего строя взблеск ножевых штыков, солдаты берут винтовки на караул.

Представитель правительства начинает речь. Он говорит о героизме болгарского народа, о бессмертной славе павших в борьбе, о том, что всегда, во все времена люди будут любить и помнить их великие неумирающие дела.

Еще короткая, страстная речь, и начинается вечерний рапорт-поверка. К мавзолею подходят и выстраиваются в шеренгу командиры подразделений и отрядов, стоящих на площади. Каждый рапортует командующему:

— Рота построена на вечернюю поверку. Все налицо, кроме... — они называют имена военных героев, погибших за честь и свободу родины, навечно зачисленных в их личный состав.

— Комсомольский студенческий отряд построен на вечернюю поверку, — произносит звонкий девичий голос. — Все налицо, кроме комсомольца Димитрия Иванова, погибшего в борьбе за счастье народа.

Через эти рапорты проходит вся история борьбы народа со времен турецкого ига до великой войны с фашизмом.

Командиры строевым шагом возвращаются через площадь к своим подразделениям и отрядам.

Раздается торжественная музыка. Из воинского строя выходят три солдата с зажженными факелами, они направляются к трем огромным светильникам на середине площади и зажигают их. Все это происходит в напряженной тишине, слышно, как хлопает пламя светильников, оно колышется и озаряет площадь багровым светом. И по краям площади, там, где построены отряды, появляются трепещущие светлые языки, их все больше и больше — это зажглись факелы, множество факелов.

Перекличку героев, начатую рапортами, подхватывают радиодинамики — на фоне тихой, скорбной музыки торжественный голос называет имена бессмертных героев болгарского народа: Христо Ботев... Васил Левский... Александр Раковский... Каждое имя — страница из столетней истории героической борьбы за свободу. Каждое имя — шаг этой истории вперед, через огонь, муки и кровь к сегодняшнему счастью страны социализма.

Никто не забыт на этой торжественной зорьке.

Мы слышим имена погибших в битве с фашизмом: Цвятко Радойнов... Антон Иванов... Кавалер болгарского ордена «За народную свободу», Герой Советского Союза генерал Владимир Заимов.

Приглушенно звучит музыка. Пылают факелы. В глубоком молчании стоят люди, тысячи людей.

Генерал командует:

— На коленете!

Опускается сам. И вся площадь — войска, отряды, оркестр, люди на трибуне и на всех прилегающих улицах и площадях, где бы они ни были, опускаются на колени.

Оркестр играет «Вы жертвою пали в борьбе роковой».

Рядом со мной стоит на коленях, опустив седую голову, пожилой человек с орденами и его внучек. Когда они встали, дед поднял маленького на руки и поцеловал. Мальчик смотрит расширенными черными глазами на деда, на его ордена, оглядывается вокруг — кажется, он понял что-то. Разве он сможет забыть этот вечер?

Откуда-то в мелодию суровой печальной песни сначала очень тихо вплетается солдатское «ура», потом оно волнами перекатывается по площади, набирает мощь, гремит все громче, не умолкая. И из этих поднимающихся ввысь, к небесам, мощных звуков возникает наш неповторимый всеобщий священный гимн:

Вставай, проклятьем заклейменный,Весь мир голодных и рабов!..

Люди поют, незаметно включился оркестр, и все дружнее, крепче, воодушевленнее звучат великие, первозданные слова.

Вдруг, где-то справа, потом слева из разных мест доносится пулеметная стрельба, как эхо минувших сражений.

Это есть наш последнийИ решительный бой!..

В темном летнем небе высоко справа над мавзолеем взлетает густой яркий фейерверк, и, пока слышатся пулеметы и звучит «Интернационал», он взлетает и взлетает, светится и рассыпается искрами над городом.

С Интернационалом воспрянет род людской!

Мороз пробегает по коже. Немногие удерживают слезы. Люди не могут смотреть друг на друга. Но все думают об одном!

В наступившей вдруг тишине генерал отдает команду. Войска и отряды перестраиваются. Они уходят с площади под звуки сурового марша. Уходят с площади все. Но не домой...

Огненные реки факельных шествий растекаются в разные места города — к памятникам и могилам героев.

На бульваре, где стоит памятник, совсем темно. Там уже ждут все Заимовы. Подходит военный отряд, он пришел с площади.

Под звуки траурной музыки, при свете факелов мы возлагаем венок от воинов Советской Армии. Рядом ложится венок от трудящихся Софии. И цветы, цветы, цветы — их несут сюда много людей. Подошла девочка-пионерка, положила свои гвоздики и отдает салют генералу-герою.

Анна Владимировна глядит на застывшее в бронзе лицо мужа и чуть слышно произносит:

— Ты счастлив, Владя... Ты счастлив...

В небе прокатывается протяжный гром. Это не салют — надвигается гроза. Болгары говорят:

— Редкая зорька без грозы, сама природа салютует героям.

Примечания

1

Философов — редактор савинковской газеты «За свободу», выходившей в Варшаве.

2

Письмо подлинное. Отточием заменена грязная брань.

3

Письмо тоже подлинное.

4

Ввиду того, что так называемое «Письмо Зиновьева» в летописи антикоммунизма занимает особо значительное место, автор находит нужным в следующей главе опубликовать подлинные документы, относящиеся к этой постыдной истории.

5

Этот текст был приложен к первой ноте английского мининдела полпреду СССР тов. Раковскому.

6

По-видимому, жена шпиона имела «неточную» информацию о передвижениях своего мужа.

7

Одно время ставка Кирилла была в Германии.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});