Записки несостоявшегося гения - Виталий Авраамович Бронштейн

украли…

=======

ПРОСТИ, ПРОСТАТА

Любой доктор подтвердит, что болезни бывают мужские, женские и общие. Вот

для мужчин — типична, особенно, в зрелом возрасте, аденома простаты. Как для женщин –

аномалия в области матки. Сам не пойму, почему найти простату у женщины так же

трудно, как у мужчины проблемы с маткой. Зато мы не рожаем. Про общие болезни типа

алкоголизм или клептомания говорить не будем, а вот про свою любимую простату пару

слов я скажу.

Начну с того, что злостный простатит — это когда ни пос#ать, простите, в охотку, ни поспать вволю. Потому как бежишь ночью в туалет, спешишь, а всё равно в итоге в

тебе больше осталось, чем вытекло. Но я расскажу про редчайший в отечественной

медицине случай, когда лег спать ты с простатитом, а проснулся — без. Причем, без

всякого медицинского вмешательства! Во всем мире такое случилось только с одним

человеком — со мной. Недаром, говорят, родился с двумя макушками.

А дело было так. Когда меня, действительно, прижало, пришел я к известному

херсонскому урологу, опытному операционисту, проситься на избавление от гадкой

напасти. До этого один уважаемый человек сделал ему звонок, и доктор, основательный

мужчина средних лет с седой бородкой, принял меня как лучшего друга. Я даже вначале

забыл, зачем пришел. Показал ему свои бумажки, он с ними ознакомился и, удивляясь

размерам моей простаты, дружески обмолвился, что такого огромного чуда еще не

встречал. Он так улыбался, что я на минутку возгордился владением такого уникального

хозяйства. Дал мне направление в частную клинику на анализы и посоветовал готовиться

к благополучному прощанию с неблагополучной простатой. Обрадованный, я летел на

крыльях в клинику на УЗИ и что-то там еще.

Как хорошо, что у нас, наконец, появилась частная медицина! В полутемном

кабинете современное оборудование мерцало зелеными и желтыми огоньками.

Обстановка напоминала кабину авиалайнера, осталось только полететь. Приятная дама

расположила меня на кушетке, и в полной тишине началось обследование. Она водила

чем-то горбу славы над павшим героем и тихо диктовала какие-то цифры медсестре, сидящей за компьютером. Стояла такая тишина, что даже я, лежащий рядом, с трудом

внимал ее голосу. — Ну, как? — спросил я. — Всё прекрасно! — порадовала она меня. Я

радостно осознал, что все мои беды уже позади. Хвала тебе, современная медицина!

На следующий день мы с женой сидели перед урологом, внимательно

просматривавшим анализы, и ожидали даты назначения операции.

345

Доктор долго разглядывал бумаги, потом внимательно посмотрел на меня и

спросил: — что это такое? Похоже, вы абсолютно здоровый человек! Простата у вас в

полном порядке. Нас с женой охватил прилив счастья. Надо же, как всё хорошо обошлось.

Но доктор почему-то стал надевать медицинские перчатки, завел меня за ширму, велел наклониться и провел некоторые манипуляции средним пальцем, после чего

порядочный человек должен бы на мне жениться. Мне это активно не понравилось. Мы

вернулись к докторскому столу. Жена сидела с горестным видом, догадываясь, что чуть

ли на ее глазах со мной сделали то, что настоящие мужчины (а не врачи!) делают с

любимыми женщинами, только не пальцем.

После этого доктор снял перчатки и взялся за трубку телефона. Как я понял, звонил

он в кабинет УЗИ, потому что назвал мою фамилию и спросил, что это было. На другом

конце линии установилась пауза, видно, искали в компьютере мои результаты, а потом

врачиха-УЗИшница стала что-то сбивчиво объяснять. Он выслушал и, не отвечая, повесил

трубку. Потом, помолчав, сказал только два слова: человеческий фактор. И предложил

готовиться к операции.

Кстати, после, уже ознакомившись с новыми исследованиями состояния моего

здоровья, делать операцию он, с извинениями, отказался. Сказал, что положение столь

зловеще, что за это дело он не берется. За что мы с женой по сей день ему благодарны.

Потому что эту операцию уже через семь месяцев моего хождения с катетером, как

пришпиленная за самое уязвимое место бабочка, мне сделали в Израиле, и лежал я в

больнице девять дней. Хотя там быстро выписывают, например, с заменой почки

попадаешь домой через пять суток.

Прости, простата, человеческий фактор тебя сильнее!

_______________________

ГОРОДСКИЕ ИСТОРИИ

Этот город я любил всегда. Ровно столько, сколько мне лет. А иногда, кажется, еще

больше. Хотя друзья мои из ближних и дальних столиц иногда удивляются: как можно

жить в наше время на периферии, ведь у вас же ничего не происходит?

И я, зная столичную круговерть, их понимаю. Но молчу. Не объяснять же всерьез

им, умным и тонким, что шум и суета — не самые верные критерии продуктивного

существования.

И бурлит обычно лишь на поверхности. Ибо главные факторы нашего бытия

требуют безмолвного созерцания, тишины и раздумий, а раз так, то и проистекают в

прохладных донных глубинах. Тех глубинах, что не являются географическим понятием.

Другими словами, поклонники первой и второй софистик — будьте внимательны!

Периферия — везде, и дух — также повсюду. Следовательно, в области духа периферии не

существует, пусть даже область эта — Херсонская…

Но это я так, к слову. А серьезно могу утверждать одно: мой город — не мал и не

велик. И численно превосходит любое селение неподалеку ровно настолько, насколько

сам уступает центрам-конгломератам. Участь — не очень завидная, но… его старые дома

живут уже столетия, а я открыл правило: если дом простоял 100, 150 или больше лет, в

нем непременно за это время происходило нечто интересное. Это закон, и по-другому не

бывает.

Не верите? Тогда примите простенький совет: не стоит увлекаться историей старых

строений. Лучше интересоваться судьбою тех, кто в них жил когда-то или их строил. И

тогда…

346

Если вы просыпаетесь ранним утром, и странное желание влечет вас на только

проснувшиеся улицы, где уже бойко заводят свои трели беззаботные птицы да

хозяйничают дворники, и ваши легкие замирают от дуновения свежайшей чистоты — это

значит, у вас есть собственный город.

В моем городе более пятисот улиц и тысячи домов. Самые красивые из них, архитектура которых своею плавностью линий согревает любое чуткое сердце, построены

в прошлом или позапрошлом веке.

Старые стены этих домов несут на себе едва уловимые следы незримого

присутствия бывших хозяев. Сегодня эти дома, пожалуй, единственные свидетели

странных историй, неожиданных жизненных поворотов, безумных и бездумных сюжетов, где ломанных линий почему-то всегда больше, чем прямых, а подлинных параллелей

почти нет, и непонятно что и кому хотел всем этим сказать всемогущий Автор.

Вот лишь некоторые.

ВИЗИТ ИМПЕРАТРИЦЫ