Рейтинговые книги
Читем онлайн Земля зеленая - Андрей Упит

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 155 156 157 158 159 160 161 162 163 ... 202

Но Светямур, придя обедать, не сказал ни слова. Нахмурившись, покосился на кусок мыла, кинул взгляд под кровать, поморщившись, втянул носом воздух, — казалось, у него нестерпимо болят зубы.

Когда ушел, Лиена принялась за белье. Мориц принес и бросил свои штаны и рубашку, нарочно вымазанные навозом. Лиена только этого и ждала. Прежде чем негодяй успел удрать, ловко схватила его за вихры, пригнула голову к полу и стала тыкать носом в грязную одежду, — из носа даже кровь пошла. Потом отпустила, отшвырнув ногой штаны и рубашку за печь, под нары.

— Такое же грязное и наденешь. Я вас, чертей, выучу!..

К поздней осени она действительно их выучила. Мориц и Курт ходили в чистых рубашках, долго вытирали носы, прежде чем осмелиться подойти к столу. Если они начинали на дороге приставать к проезжим, выходила Лиена, и мальчишки исчезали, как перепуганные лисята. Теперь даже в лесу не смели кричать и безобразничать, зная, что это не пройдет даром.

Со Светямуром стряслось небывалое. Завел трубку, вначале только изредка набивал ее табаком из кисета своего работника, но вскоре начал покупать собственный табак. Теперь он сосал трубку без передышки, целыми днями, морщась и сплевывая, словно хотел вместе с горькой слюной выплюнуть все угнетающее, что вторглось в его жизнь. Но, должно быть, и это не помогло. Наступили дни, когда подмастерье работал один, а мастер стал пропадать из дома. Возвращался под хмелем, а иногда до того пьяный, что с трудом добирался до кровати, валился на нее и на другой день храпел до обеда. Лиена смотрела с бесконечным отвращением и думала: пусть пьет, авось зимой свалится где-нибудь в сугроб, да там и останется…

Кажется, обо всем знали уже и соседи. Калвициене однажды зашла во двор Кепиней и спросила Лиену:

— Что тут у вас происходит? Говорят, Светямур начал пить? С чего бы?

— Должно быть, потому, что ему так нравится, — отрезала Лиена. — А возможно и потому, что вы не приходите напоить его молоком из бутылочки.

Калвициене покачала головой.

— Не издевайся, Лиеночка, не испытывай бога. Мало ли мужей пропило свои усадьбы, не то что деньги!

— Этого только и жду, — злорадно рассмеялась Лиена. — Тогда этих волчат отдадим в пастухи, а сами с Светямуром пойдем батрачить.

Сама знала, что не следовало так говорить. Но ведь кроме Светямура она больше всего на свете ненавидела Калвициене, толкнувшую ее в эту яму. Хотя теперь уже многое изменилось. Лиена давно не носила ножа в кармане, сама властвовала и распоряжалась в доме. Надобность наказывать мальчишек давно уже отпала, но она еще не могла отказать себе в этом, Светямура держала в постоянном страхе, — пусть думает, что вот-вот случится нечто, еще более ужасное. В нее вселился другой человек и с каждым днем все более вытеснял прежнего. Терпеть не могла хозяйских кур — они с криком разлетались от загородки поросенка, едва Лиена открывала дверь хлева. Разве могла бы она раньше с таким равнодушием смотреть на кошку, которая со страшными усилиями карабкалась по лестнице на чердак, держа в зубах своего запоздалого котенка, чтобы спасти его от холода? Вспомнила Анну Осис, которая скитается со своим ребенком по белу свету. Кто знает, может быть, и самой так же придется…

Но и об этом подумала равнодушно и спокойно, с той же немного злой усмешкой, как и обо всем. Сейчас у нее всего вдоволь. Вначале приказывала Светямуру: «Дай мне рубль! Дай полтинник!» Теперь весь бумажник в ее распоряжении, — сама принимала деньги за готовые дуги. Коробейник Лейпка зачастил в Кепини, и в сундуке Лиены появились разные ненужные безделушки. Завелся и зеленый шелковый платок, но она ни разу его не повязала. Для кого ей было наряжаться?..

Лиена вынесла в ушате пойло поросенку. Земля посреди двора Кепиней смерзлась буграми, можно сломать ноги. Она остановилась и огляделась, как бы ища чего-то.

Когда успели облететь красные клены на опушке леса Силагайлей? Ели стояли темные, нахмурившиеся. Зелень с земли исчезла. Вспаханное поле и целину, поросшую кустами можжевельника, покрывал белый иней.

Нет, нечего ждать ей, совершенно нечего. Пристально посмотрела на пасмурное небо и подумала:

«Скоро выпадет снег. И тогда наступит зима».

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

1

В Дивайской волости никто особенно не удивился тому, что хозяин Бривиней отказался от должности волостного старшины. Злополучный пожар так потряс его, что он больше не мог заниматься общественными делами. На сердце он уже давно жаловался, а после этого несчастья совсем поседел и лысина стала еще заметнее.

Нельзя сказать, чтобы в волости очень сожалели о его уходе. Среди усадьбовладельцев у Ванага особенно приверженцев никогда не было. Хозяева средние, помельче и победнее считали его высокомерным, хотя их неприязнь коренилась в обычной зависти к богатому. Упрекнуть Бривиня можно было не в чрезмерной заносчивости и хвастливости, а лишь в некотором самомнении и излишней уверенности в своем богатстве и уме. А если хорошенько вдуматься, то и перепалка с Рийниеком не делала ему чести. Сумасшедшая езда летом на санях, мытье колес вином и другие причуды теперь, спустя несколько лет, казались непростительными мальчишескими выходками. Жизнь стремительно неслась вперед, люди становились другими, старые оценки уже не годились: великое и малое, достойное восхищения и достойное презрения, — все представало в новом свете.

Самыми решительными противниками Бривиня были хозяйские сынки и ремесленники. Они никак не могли простить ему большой подушной подати и настойчивых взысканий недоимок, казавшихся вопиющей несправедливостью. Мартынь Ансон был слишком хитрым, чтобы открыто показывать свою ненависть к старшине, но тем пламенней ненавидел Бривиня его брат — портной, которому пожар в Бривинях, пьянство Екаба и бегство Анны Осис в Ригу доставили неисчерпаемые возможности для нападок. Благодаря стараниям портного Ансона и его приверженцев, гордый титул «хозяин Бривиней» перестали произносить почтительно, он начал звучать иронически. «Господин Бривинь» незаметно превратился в «старого Бривиня». Сына его никому и в голову не приходило называть барином, господином, этот пьянчужка так и остался бривиньским Ешкой. Жизнь быстро менялась, становилась все более утонченной, — многие зажиточные испольщики обзавелись телегами на железном ходу, а усадьбовладельцы разъезжали на дрожках и линейках и сами начали величать друг друга «господами». Все хозяйские дочери стали называться барышнями, и даже батрачки, те, что покрасивее, обижались, если к ним обращались запросто. Хозяйские сынки и щеголи, вроде Мартыня Ансона, приходили в церковь в манишках со стоячими воротничками и в галстуках, стали курить только папиросы. Разумеется, к новому волостному старшине, Яну из Яункалачей, нельзя было обращаться иначе как «господин». Он немного говорил по-русски и мог объясниться с комиссаром, приставом и другими чиновниками, которые теперь ведали всеми земскими делами. Правда, незавидная слава держалась за яункалачским Яном: он выгнал своих стариков на Волчью гору, в недостроенный дом. Но все хорошо знали, что со старухой Яункалачиене не ужилась бы и самая покорная невестка, а свояченицу Рийниека никак нельзя было причислить к таковым. Да и землевладельцы все больше замыкались в своих усадьбах, расширяя хозяйство, события в любой семье уже не захватывали всю волость, как прежде. Жизнь требовала, чтобы должность волостного старшины занимал человек нового склада, и не удивительно, что на место Бривиня выбрали Яна из Яункалачей.

Недели через две после ухода с должности Ванаг был уже почти забыт, но в памяти людей долго оставались его сумасбродные выходки на пирушках и веселых сборищах, о них охотно вспоминали, передавая в новом свете.

Маленькие люди волости все же помнили Ванага дольше, для них он действительно сделал кое-что хорошее. Богадельцы восхваляли его за то, что он увеличил им паек на целую четверть пуры и выдавал на руки уже не зерном, а крупой и мукой, смолотой за счет волости. Ванаг уволил прежнего волостного рассыльного, хотя тот был братом Межавилка, и это породило вражду между соседями. Нанятый на его место Гегер Криворукий был большим пьяницей, но барином себя не считал, держался запросто, справедливо разбирал мелкие ссоры богадельцев. Пакля-Берзинь, отсиживавшийся в своем теплом углу у печки, до самой смерти не переставал рассказывать, как хорошо жилось его Лиене в Бривинях и как господин Бривинь однажды в большой праздник, приехав в церковь, дал ему целый двугривенный за то, что он присмотрел за его лошадью.

Но дольше всех помнила Ванага Лиза, жена Мартыня Упита. И вот за что. В первую же осень после женитьбы с Мартынем приключилось большое несчастье. Вместе с другими рабочими он ремонтировал дорогу у Песчаного холма Рийниека. Как-то, подвыпив, все принялись издеваться над проезжавшим коробейником из соседней волости. Хвастливый Мартынь Упит не мог отстать от других, он старался на совесть, чтобы доставить всем больше удовольствия. Озорники выпрягли у коробейника лошадь и опрокинули телегу со всем товаром и пустой бочкой из-под селедок. Но забава кончилась плачевно. Пострадавший пожаловался уряднику и приставу, будто его избили и ограбили — вытащили из кармана тридцать рублей. Конечно, это была ложь, выдуманная, чтобы придать делу больше значимости. Но в Клидзине нашелся досужий адвокат. Мартыня Упита арестовали, увезли в Ригу и заключили в страшную сикадель. Там он просидел всю осень и зиму. Дивайцы поговаривали, что ему угрожает Сибирь и еще более отдаленные места.

1 ... 155 156 157 158 159 160 161 162 163 ... 202
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Земля зеленая - Андрей Упит бесплатно.
Похожие на Земля зеленая - Андрей Упит книги

Оставить комментарий