Наставление в христианской вере, тт. 1,2 - Жан Кальвин

50 Клавдий Гален из Пергама (131-200), в деятельности которого древнегреческая медицина достигла своей вершины, был не только врачом и анатомом, но также и философом. В данном случае Кальвин ссылается на его трактат «Пер{ xpЈiaa uopiG)v» («Об использовании частей»), посвященный функционированию отдельных членов человеческого тела.

51 Кальвин неоднократно указывает на божественную мудрость, отражённую в человеческом теле. Он обращается к этой теме и в своей аргументации в доказательство факта воскресения (III, XXV, 7); ср. тж. I, XV, 3 и Wencelius L Op. cit., p. 37 s.

52 Идея Аристотеля о человеке как микрокосме, противостоящем и одновременно подобном макрокосму — вселенной в целом, впервые сформулирована в его «Физике» (VIII, 2). К этому понятию прибегали многие авторы. Особенно часто им пользовались в эпоху Возрождения, в литературе которого оно стало общим местом. См. Conger G.P. Theories of Macrocosms and Microcosms in the History of Philosophy. N.Y., 1922, p. 59-72.

53 Это выражение Кальвин часто использует для обозначения напряжённого самоизучения, в процессе которого мы как бы одновременно встречаемся с Богом и с собственной греховностью. См. I, I, 2; I, V, 10; II, VIII, 3; III, XX, 6; IV, XVII, 40. Ср. Августин. Исповедь, VII, 10: «Я вернулся к себе самому и руководимый Тобой вошёл в самые глубины свои» (MPL, XXXII, 786).

54 Арат из города Соли в Киликии был греческим поэтом и астрономом, расцвет творчества которого пришёлся на 70-е гг. Ill в. до Р.Х. Ап. Павел в Деяниях апостолов (17:28) цитирует слова из его поэмы «Phaenomena»; её перевёл на латинский язык Цицерон (см. О природе богов, II, 41, 104 сл.). См. тж. I, XV, 5.

55 Здесь, в частности, имеется в виду Цицерон, который в трактате «О природе богов» (II, 2, 4) приводит слова Энния: «Отец богов и людей».

56 Ср. Аристотель. О душе, II, 1. Рассуждая о тесном взаимодействии души и тела, он доходит до утверждения, что они нераздельны. Кальвин категорически отрицает это утверждение.

57 Этот раздел о неверующем последователе Аристотеля, возможно, навеян трактатом Пьетро Помпонацци «О бессмертии души» (Pietro Pomponazzi. De immortalitate animae) (1515), где утверждается, что бессмертие философски недоказуемо и может быть принято только на основе Откровения. Ср. OS, III, 48 s.

58 Весь этот фрагмент представляет собой реминисценцию «Тускуланских бесед» Цицерона (I, XXIV—XXVII), хотя Кальвин несколько изменил тему.

59 Здесь нашли своё отражение суждения Лактанция, который считал Сенеку лучшим из стоиков, поскольку тот «увидел в природе не что иное, как Бога» (Institutiones DJvlnae, II, 9; MPL VI, 299). Однако Лактанций указывал также на опасность их смешения, проистекающую из подобного отождествления (Op. clt, III, XXVIII; MPL, VI, 438).

60 Согласно традиционной космологии, которой придерживался Кальвин, вода «как элемент должна вращаться, а как элемент более тяжёлый, чем воздух, и более лёгкий, чем земля, должна была впоследствии покрыть всю её поверхность» (Комм, к Кн. Бытия, 1:6-9). Бог, отделивший при сотворении воду и тем самым осушивший появившуюся землю, теперь ограничивает воду своим «постоянным повелением» внутри преграды из чистого песка (Комм, к Иер. 5:22; Комм, к Пс 33:7).

61 Из этого замечания о методе, впервые включённого в латинское издание 1559 г., становится ясно, что Кальвин опирается здесь исключительно на доводы человеческого разума и что библейские аллюзии приведены лишь для сравнения и для подтверждения доказательства (ср. I, X, 2), но не являются его составной частью.

62 Ср. I, XVI—XVIII, где Божественное провидение относительно событий человеческой жизни рассматривается подробно.

63 Подобные же указания на небеса и землю как на зрелище (theatrum), взирая на которое мы созерцаем славу Творца, имеются в I, VI, 2; I, XIV, 20; III, IX, 2, а также в ряде других произведений Кальвина.

64 Проводя разграничение между умом (умозрением) и сердцем в отношении богопознания, Кальвин придает особенное значение последнему: см. Ill, II, 36; III, IV, 4. Об экзистенциальном характере его учения см. Dowey Е.А. The Knowledge of God in Calvin's Theology. N.Y., 1952, p. 24-28.

65 Понятия «фортуны», «судьбы», «фатума» и т.п. рассматриваются также в I, XVI, 2,8; XVII, 1. Персонифицированная и обожествлённая в Древнем мире, Фортуна (Судьба, Фатум) захватила западное сознание и стала общим местом в дискурсе Возрождения, когда идеи «удачи», «шанса» и «фатума» получили широкое распространение в противоположность идее божественной упорядоченности событий. Это и другие подобные места, связанные с неприятием Кальвином идеи «судьбы» или «удачи», возможно, навеяны подобным же их неприятием Лактанцием (Lac-tantius. Institutiones Divinae, III, 28, 45; CSEL, XIX, 264) и Августином (О граде Божием, V, IX-XI (MPL, XLI, 447^50); Retractationes, I, I, 2 (MPL, XXXII, 585)). См. тж.: Cochrane C.N. Christianity and Classical Culture. N.Y., 1944, p. 448 f.

66 В произведениях Кальвина впечатляющий образ лабиринта часто используется как символ человеческого смятения и заблуждений. Ср. I, VI, 1, 3; I, XIII, 21; III, II, 2-3; III, VI, 2; IV, VII, 22 и др. В религиозной литературе этот образ глубже всего разработан Яном Коменским в книге, впервые опубликованной на чешском языке в 1631 г. Англ. пер.: Comenius J.A. The Labyrinth of the World and the Paradise of the Heart. L., 1950[14].

67 Несовпадение взглядов учёных людей на богов стало для Цицерона одной из причин написания трактата «О природе богов».

68 См. Цицерон. О природе богов, I, 22, 60.

69 У Цицерона Котта говорит, что для него было бы достаточным основанием для признания существования богов лишь то, что это мнение мы получили от предков (О природе богов, III, 4, 9). Это место цитирует Лактанций в Institutiones Divinae, II, VII (MPL, VI, 285).

70 Начиная с раздела 12 темой этой главы фактически является естественная теология — человеческие суждения о Боге, обусловленные греховностью и находящиеся вне особого откровения. Все учёные считают, что эти слова Кальвина отражают его отношение к ней, так или иначе проявляющееся во всех его сочинениях. Однако среди интерпретаторов имеет место существенное расхождение во мнениях относительно полезности или бесполезности естественной теологии для христианина при наблюдении им природы. Ср. I, X, 2-3. См. тж.: Brunner Е. Natur und Gnade. Tubingen, 1935; Niesel W. Die Theologie Calvins. Mtinchen, 1938, S. 39 f; Dowey E.A. The Knowledge of God in Calvin's Theology, p. 64 f. В своих Джиффордских (Gifford) чтениях «О богопознании и служении Богу согласно учению Реформации» («The Knowledge of God and the Service of God According to the Teaching of the Reformation))) Карл Барт утверждал, что любая естественная теология чужда реформатской теологии (особенно это подчёркнуто в лекции I, 20).

71 Здесь, несомненно имеются в виду многочисленные фрагменты трактата «О природе богов», обличающие эпикурейцев в фактическом атеизме; но здесь также осуждаются и некоторые современники Кальвина, в частности Рабле.

72 Это излюбленная мысль Кальвина: Божьи создания свидетельствуют о Божьей славе.

73 Это сравнение, повторенное в I, XIV, 1, а также в «Аргументе» (Комм, к Кн. Бытия) и других местах, возможно, является самым решительным высказыванием Кальвина о роли Писания как откровения Творца в творении. Взгляды исследователей творчества Кальвина на это высказывание и его следствия весьма разнообразны. См.: Warfield В.В. Calvin and Calvinism. N.Y., 1931, p. 260 f.; Barth P. Das Problem der natiirlichen Theologie bei Calvin. Munchen, 1935; Gloede G. Theologia naturalis bei Calvin. Stuttgart, 1935; Parker T.H.L The Doctrine of the Knowledge of God: A Study in Calvin's Theology. Edinburgh, 1952.

74 Ср. II, l-V.

75 Кальвин не предлагает здесь объяснения, каким именно способом люди были вдохновлены на то, чтобы приступить к начертанию Св. Писания. Однако его слова наводят на мысль, что то была не механическая словесная диктовка, а такая передача божественной истины, благодаря которой она вошла в сердца авторов священных текстов. См., в частности, McNeill J.T. The Significance of the Word of God for Calvin // Church History, 1957, v. 28, p. 131-146.

76 В латинской версии эта фраза звучит проще: «всякое истинное знание о Боге рождается из послушания» («Omnis recta cognitio Deo ab obedientia nascitur»). Именно в таком виде её цитирует Карл Барт, утверждая, что всякая догматика прежде всего предполагает веру (Barth К. Kirchliche Dogmatik. Zurich, 1948, Bde. 1-4; В. 1, S. i, 17).

77 Главы VII-IX представляют собой экскурс в проблему авторитета Библии. Как учение о божественности Св. Духа (I, XIII, 14-15), так и учение о его искупительной миссии (вся кн. Ill, но в особенности гл. I-II) образуют непосредственный теологический контекст учения о «внутреннем свидетельстве». Это ключевой момент для решения вопроса о том, рассматривает ли Кальвин учение о Писании как самодостаточное или же помещает его в более широкий эпистемологический контекст, как, например, в III, II (кстати, он иногда отсылает читателя к «другим

местам» книги, но об этом часто забывают). См.: Warfield В.В. Calvin and Calvinism, p. 71 f.; Doumergue E. Jean Calvin..., v. IV, p. 68, 247; Dowey E.A. Op. cit., p. 87, 157-164, 174.

57 Ср. точку зрения Г.Буллингера (De Scripturae sacrae authoritate (1538), fo, 4a). Первостепенное значение авторитета Церкви в толковании Писания защищал, в частности, Кохлеус в своих трактатах «De authoritate ecclesiae et Scripturae» (1524) и «De canonicae Scripture et Catholicae ecclesiae authoritare, ad Henricum Bullingerium» (1543). В последней работе (гл. Ill) он утверждает, что не ставит авторитет Церкви выше авторитета Писания, но что Церковь обладает авторитетом относительно Писания (circa Scripturas) и такой авторитет совершенно необходим (гл. IV). См. тж. «Enchiridion» Дж. Эка (гл. I, fo, 4a-6b).