Бегущий в Лабиринте (Трилогия) - Джеймс Дашнер (Дэшнер)

Томас едва не выкрикнул: для чего шизам в Денвер?!

– Я и не жду, что вы поймете, но с вами мне больше не по пути. И так хреново, а будет еще хуже, если вы станете смотреть на меня умирающего. Или, не дай бог, пораню кого-то. Так что давайте прощаться. Валите отсюда и не поминайте лихом.

– Так нельзя, – ответил Минхо.

– Да чтоб тебя! – вскричал Ньют. – Ты не представляешь, чего мне стоит держать себя в руках! Я все сказал, проваливайте! Чего вам не ясно? Валите!!!

Томаса ткнули в плечо, и он развернулся – позади стояли несколько шизов. Тот, который ткнул его – патлатый, – был высок, широк в плечах. Вот он упер Томасу палец в грудь и произнес:

– Наш новый друг просил вас уйти. – Шиз облизнул губы.

– Не лезь не в свое дело, – огрызнулся Томас. Плевать на опасность. Сердце полнилось горем. – Прежде всего он НАШ друг.

Шиз пригладил сальные патлы.

– Он теперь один из нас. Значит, дело и наше тоже. Давайте оставьте его… в покое.

Минхо заговорил, опередив Томаса:

– Ты, шизоид, от болезни слухом повредился? Дело касается только нас и Ньюта. Сам вали давай.

Патлатый нахмурился и показал Минхо длинный осколок стекла. Из-под пальцев у шиза капала кровь.

– Наконец-то ты разозлился. А то мне скучно было.

Он полоснул осколком по воздуху, метя Томасу в лицо: тот присел и руками попытался отвести удар, – и в этот момент Бренда выбила осколок у шиза из руки. Минхо кинулся на обидчика и повалил его. Вместе они рухнули на костлявую женщину, и та завопила: «Убийцы! Убийцы!» Миг спустя по полу каталось уже три тела.

– Хватит! – крикнул Ньют. – Хватит!

Томас сидел, выжидая удобного момента, чтобы броситься на помощь Минхо. Ньют прицелился в кучу-малу. Глаза его горели яростью.

– Прекратите, или я стреляю! Насрать, в кого попаду!

Патлатый первым поднялся на ноги: для порядка пнул костлявую по ребрам, и та завопила, вторым встал исцарапанный Минхо.

В воздухе загудело, запахло озоном – Ньют пальнул в патлатого. Тот закричал и рухнул на пол, корчась и обливаясь слюной.

Вот как все обернулось. Ну и слава Богу. Хорошо еще, что Ньют не выстрелил в друзей.

– Я же говорил ему «хватит», – прошептал Ньют, а затем развернул оружие в сторону Минхо. Ствол дрожал. – Ребята, извините, пора вам сваливать.

Минхо поднял руки.

– Выстрелишь в меня? Пальнешь, дружище?

– Уходи, – сказал Ньют. – Я просил по-хорошему, теперь приказываю. Мне тяжело сдерживаться. Уходите.

– Ньют, пошли с нами…

– Уходите! – Ньют приблизился и поудобнее перехватил пушку. – Убирайтесь!

Ньюта нещадно трясло, глаза пылали безумием и злобой. Ньют потерян. Как жаль, невыносимо жаль…

– Идемте, – позвал Томас. Еще никогда он в собственном голосе не слышал столько печали. – Уходим.

Минхо с болью посмотрел в глаза Томасу.

– Ты шутишь…

Томас лишь мотнул головой.

Минхо ссутулился и опустил глаза.

– И куда катится мир?! – едва сумел он выговорить. Преисполненный горя, его голос прозвучал тихо-тихо.

– Мне жаль, – сказал Ньют и заплакал. – Я… буду стрелять, если вы сейчас же не уйдете. Быстрее!

Дольше Томас ждать не мог. Схватив Бренду за руку, а Минхо – за плечо, он быстрым шагом направился к выходу. Только бы Хорхе все понял и не отстал. Минхо не сопротивлялся, и Томас не смел взглянуть на него. Просто шел, переступая через шизов, к дверному проему, к Центральной зоне и толпам обезумевших больных.

Томас уходил, оставляя позади Ньюта. Друга, разум которого почти угас.

Глава сороковая

Надзирателей и след простыл, зато шизов прибавилось. Почти все они ждали гостей-незнакомцев. То ли услышали пальбу и вопли подстреленного, то ли кто-то вышел и рассказал им о навестивших Ньюта иммуняках. Как бы то ни было, Томасу шизы показались все как один кончеными и голодными до человеческой плоти.

– Нет, вы гляньте на этих клоунов! – прокричал кто-то.

– Ну не милашки ли? – ответили ему. – Идите поиграйте с шизами. Или вы одни из нас?

Томас не останавливался и шел дальше к арке. Он отпустил Минхо, но продолжал держать за руку Бренду. Пробираясь сквозь толпу, Томас в конце концов остановился и посмотрел людям в глаза, но увидел в них лишь жажду крови, зависть, безумие… Бежать? Нет, иначе они все разом накинутся, как стая волков.

Так, шагом, друзья достигли арки и вышли через нее. Ну наконец! Теперь – по главной улице, пронзающей кольца обветшалых домишек. Центральная зона вновь ожила, зашумела: послышались крики и смех. Чем дальше от сердца приюта уходил Томас, тем спокойнее становился. Спрашивать, как чувствует себя Минхо, он не осмелился. К тому же ответ известен заранее.

Внезапно раздались чьи-то вопли. Послышались шаги. Кто-то крикнул:

– Бегите! Бегите!

Томас остановился. И тут же из-за угла показались двое охранников, коротышка и усатый. Невооруженные, они устремились к крайнему кольцу домов, к выходу – к бергу.

– Эй! – окликнул их Минхо. – Вернитесь!

Усатый обернулся и крикнул в ответ:

– Бегите же, идиоты! Быстрее, за нами!

Не раздумывая и не теряя ни секунды, Томас пулей устремился вперед. Минхо, Бренда и Хорхе не отставали. За ними гналась целая толпа шизов – и все будто сорвались с цепи. Словно кто-то щелкнул переключателем, и они разом перешли черту, превратились в конченых.

– В чем дело? – задыхаясь, спросил Минхо.

– Психи выгнали нас из Центральной зоны! – ответил низкорослый надзиратель. – Богом клянусь, они готовы сожрать нас!

– Не останавливайтесь! – крикнул усатый.

Оба надзирателя резко повернули в едва заметный проулок.

Томас и его друзья продолжали бежать к выходу, где их ждал берг. Из-за спины слышались окрики, свист, и Томас рискнул обернуться: драная одежда, грязные лица и спутанные волосы… Толпа рвалась вперед, но догнать беглецов шанса не было.

– Им не поймать нас! – прокричал Томас, завидев внешние ворота. – Быстрей, быстрей, мы почти на месте!

И Томас сам прибавил ходу – так быстро он даже по Лабиринту не бегал. Страх попасть в лапы к шизам придавал сил. Вот наконец миновали ворота – ребята, не сбавляя темпа и не закрыв створок, побежали дальше. Хорхе на ходу достал пульт и нажал кнопку открытия люка.

Первым по пандусу взлетел Томас, за ним друзья – сползая по стенкам на пол, они оглянулись. Люк уже закрывался, а шизам оставалось еще бежать и бежать. Больные не сдались, продолжили погоню, крича и плюясь; один даже бросил камень, но тот не долетел до цели футов двадцать.

Едва люк захлопнулся, Хорхе поднял берг в воздух и завис в нескольких десятках футов над землей, дал себе и спутникам время отдышаться. Шизы не представляли угрозы – те, кто вырвался за ворота, серьезного оружия при себе не имели.

Томас вместе с Минхо и Брендой выглянули в иллюминатор. Внизу творилось нечто нереальное: беснующаяся толпа походила скорее на плод больного воображения.

– Вы только посмотрите на них, – сказал Томас. – Кто знает, чем эти несчастные занимались с полгода назад. Может, работали в престижной фирме, в офисе, а теперь вот гоняются за людьми словно дикие звери.

– Я тебе скажу, чем они занимались с полгода назад, – ответила Бренда. – Они сходили с ума от страха подхватить Вспышку. Понимая, что рано или поздно все равно заболеют.

Минхо вскинул руки.

– Да чего о них беспокоиться? Я что, один в приют заходил? Один навещал своего друга? Его, кстати, Ньютом зовут.

– Мы бы ему ничем не помогли! – прокричал из кабины Хорхе.

Томас поморщился. Ну никакого сострадания.

– Заткнись и крути баранку, кланкорожий! – ответил Минхо.

– Уж я постараюсь, – вздохнул Хорхе и защелкал рычажками на пульте. Берг снялся с места.

Минхо осел на пол словно тающий снеговик.

– Что будет, когда у Ньюта закончатся заряды в пушке? – пробормотал он в пустоту, глядя в точку на стене.

Что тут ответить? У Томаса в груди разлилась такая едкая горечь, что стоять он больше не мог и опустился рядом с Минхо. Берг тем временем набрал высоту и полетел прочь от Дома шизов.

Прочь, навсегда оставив позади Ньюта.

Глава сорок первая

Томас и Минхо наконец поднялись с пола и присели на диван. Бренда отправилась помогать Хорхе в кабине.

Времени подумать было предостаточно. Горе тяжким камнем легло на душу. С самого начала, с Лабиринта, Ньют постоянно находился рядом, помогая Томасу. И лишь теперь Томас понял, какого близкого друга потерял.

Ньют вроде бы еще жив, не мертв, но лучше бы, наверное, умер. Ему предстоит опуститься в глубины безумия, окончить дни свои в окружении кровожадных шизов. Стать одним из них. Думать о таком попросту невыносимо.