"Фантастика 2023-183". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Леженда Валентин

— Кто там так голосит? — спросил посланец. — Неужели твой горбатый слуга?

— Нет, — поморщившись, ответил Эврисфей, подкладывая себе под спину большую мягкую подушку. — Это тот сатиров механический баран, который приехал вместе с тобой три дня назад. Достал меня этими своими заумными разговорами, ну, я его и заманил в подвал, сказав, что там его ждут благодарные слушатели.

— Нехорошо обманывать божественное изделие, — покачал головой Копрей. — За это и схлопотать от всемогущих можно.

— А я никого не обманывал, — развел руками Эврисфей. — Там внизу полно благодарных слушателей.

— Да ну!

— Конечно!

— Ну и кто же это? — язвительно поинтересовался посланец.

— Крысы и пауки! — торжественно пояснил Эврисфей, громко чихая.

Копрей в панике выскочил из никогда не проветриваемых покоев больного, очень рассчитывая, что на этот раз очередная цеплючая болячка его минует.

* * *

— Ближе к вечеру починю! — сообщил Геракл, рихтуя случайно нашедшимся в соседних кустах огромным молотом помятые борта колесницы.

Кони, к счастью, не пострадали, чего нельзя было сказать об ударившемся головой о дерево Софоклюсе.

— Кто ты, здоровяк? — басом вопросил историк, сидя в высокой траве и ощупывая огромную шишку на своей гениальной черепушке.

— Тотальная потеря памяти вследствие небольшой внешнечерепной контузии, — знающе кивнул Геракл. — Мы это уже проходили. Я тоже вот однажды попытался так придуриваться, но Зевс меня быстро от этой хандры вылечил, заперев в тесном храмовом зале вместе с Цербером.

— Что, наверное, Цербер пытался тебя загрызть? — продолжая ощупывать голову, полюбопытствовал историк.

— Нет. — Сын Зевса с грохотом обрушил молот на несчастную колесницу. — Он пытался меня поцеловать.

— Ну и что же в этом страшного?

Отложив тяжелый инструмент, Геракл вытер львиной лапой мокрый лоб.

— Софоклюс, ты просто не представляешь, какие у этого Цербера холодные губы.

Хронист задумчиво потер правую бровь, зевнул и, осоловело поглядев на сына Зевса, с недоумением спросил:

— Мужик, а ты кто?

Геракл погрозил Софоклюсу пальцем:

— По-моему, братец, твоя шутка слегка затянулась.

— Я Гомер! — внезапно выпалил историк. — Я великий греческий поэт Гомер!

— Так Гомер ведь слепой! — усмехнулся сын Зевса. — А ты, дурья башка, зрячий, как горный орел. Софоклюс, кончай чудить!

— Я Гомер…

— Ну что ж. — Со вздохом обнажив меч, Геракл не спеша приблизился к Софоклюсу. — Вижу, ты решил окончательно закосить от написания моего эпоса.

— Я Гомер… великий поэт!

— Ну, если ты настаиваешь, — усмехнулся герой и, схватив историка за бороду, приблизил к его правому глазу острие своего меча. — Ну, с какого начнем, с правого или с левого?

— Я Софоклюс! — истошно заорал историк. — Я Софоклю-ю-ю-юс…

— То-то! — довольный результатом радикальной терапии, Геракл спрятал меч.

— Твои методы! — сказал на Олимпе Асклепию обнаженный по пояс Зевс, глядя в маленький глазок телескописа.

— Зевсик, не дергайся, — пробурчал врачеватель, массажируя Тучегонителю слегка заплывшую жирком спину. — Жрать тебе поменьше бы, а то, глядишь, скоро новый трон нужно будет Гефесту заказывать.

— Не умничай! — огрызнулся Громовержец, с умилением глядя, как Геракл окончательно раскурочивает молотом золотую колесницу. — Герме-е-е-ес…

— Я здесь, Эгидодержавный!

— Слышишь, пошли-ка вниз Гефеста с инструментом, а то мой сынуля что-то немного увлекся процессом починки.

— Сделаем!

Слегка расслабившись, Зевс блаженно улыбнулся.

* * *

— Вот это работа! — восхищенно похвалил Геракл, глядя на блестящую, словно новенькая, боевую колесницу царя Креонта.

— Плевое дело, — отозвался Гефест, пряча в большую коробку свои диковинные инструменты.

— Ты это, братец… — замялся сын Зевса.

— Ну говори, чего уж там, все ведь свои, — рассмеялся кузнец, вытирая мозолистые руки.

— Мы тут с хронистом в Тиринф слегка опаздываем, может, перебросишь?

— Эх, добрый я сегодня, — снова рассмеялся Гефест и, достав из кармана нечто напоминавшее морскую раковину, строго приказал: — Стойте на месте и лучше не двигайтесь, а то доставлю вас в Тиринф по частям.

— А дышать можно? — робко спросил Софоклюс.

— Можно…

В следующую секунду они очутились на роковом перекрестке.

— Фух, — выдохнул Геракл, протирая глаза. — Никак не могу привыкнуть к этой частой смене пейзажей.

Копрея на перекрестке не оказалось, лишь одиноко лежала на плоском камне у дороги забытая восковая дощечка. Пожав плечами, Софоклюс подошел к камню и вслух, с расстановкой прочел: «Подвиг восьмой: ишаки Диомеда».

— Кто Диомеда? — недовольно переспросил сын Зевса.

И в этот момент из непроходимых зарослей выбралось маленькое гадкое-зеленое чудовище.

— А-я-я-я… — завизжал историк, падая навзничь. Геракл же, слегка изогнув правую бровь, стремительно выхватил меч.

— Не убивайте меня, пожалуйста, — жалобным голосом попросило чудовище.

— Хорошо, — кивнул сын Зевса, — убирайся обратно в свое болото…

— Это я, Копрей, — пролепетал монстр.

Изображающий мертвого Софоклюс тут же вскочил на ноги и, небрежно отряхнув одежду, коротко пояснил:

— Я споткнулся.

— Что с тобой случилось? — безмерно удивился могучий герой. — Почему твое лицо зеленого цвета? Ты нюхал столярный клей?

— Нет-нет, — замотал головой Копрей. Волосы у него тоже почему-то были зеленые.

— Я сильно болел… а то, что вы видите, жуткие последствия моей болезни.

— Ты болел бешенством? — предположил Геракл, решив на всякий случай меч в ножны пока не прятать.

— Нет, ветрянкой, — пояснил посланец и, подобрав восковую дощечку, хрипло, но довольно торжественно прочел: — На этот раз, Геракл, сын Зевса, тебе следует отправиться во Фракию к царю биз… бир… сатир побери эти идиотские названия… к царю бистонов Диомеду.

— Не знаю такого, — демонстративно заявил могучий герой.

— У этого царя по некоторым проверенным слухам, — невозмутимо продолжал посланец Эврисфея, — есть дивной красоты ишаки.

— Ослы, — поправил Копрея Геракл.

— Нет, ишаки, тут так написано. В общем, отправляйтесь за ними во Фракию. И скажу вам по секрету…

Посланец слегка понизил голос:

— Этот Диомед законченный придурок. Лучше всего, если вы его ишаков тихо и профессионально умыкнете, не поднимая шума и пыли.

— Великий сын Зевса не вор! — возразил Геракл. — И он не станет брать чужое…

— Ну а если великий сын Зевса кое-что позаимствует на время? — хитро ввернул Копрей.

— Это можно, — кивнул могучий герой.

И он с верным хронистом отправился во Фракию.

* * *

Во Фракии греки стали действовать очень осторожно, стараясь по возможности сохранять загадочное инкогнито. Хотя сыну Зевса с его внешностью трудно было не бросаться в глаза, да и золотая колесница сияла на многие стадии окрест.

— Лева меня демаскирует, — посетовал могучий герой, но предложение историка снять шкуру гневно отверг.

Зря, конечно, отверг, ибо в предложении хрониста был определенный смысл. Ведь о человеке-бурундуке с Олимпа давно уже раструбили пьяные певцы аэды, приписывая странному герою совершенно умопомрачительные подвиги, такие, как совращение восемнадцати престарелых дочерей царя Крита Миноса и избиение героя Афин Тесея.

— Если что, — предупредил Геракл, понукая измученных лошадей, — то я странствующий оперный певец Лучано Домингиус, ну а ты, Софоклюс, мой агент…

— Кто? — вытаращился на героя историк.

— Ну, это слово такое из лексикона богов, короче, если что, то ты мой… м… м… м… человек, занимающийся денежной стороной моей профессии.

— Упаси нас Зевс от таких гастролей, — содрогнулся историк, и они весело въехали в первый попавшийся на пути город.

Оставив колесницу на платной стоянке, эллины не спеша побрели искать ишаков царя Диомеда, хотя Фракия, она, конечно, большая, кто знает, где царь своих копытных держит.