Мы все умрём. Но это не точно (СИ) - Aris me

Хотя нет. Здесь и сейчас стоял не он, а уборщик мистер Уилсон, чьи волосы Паркинсон позаимствовала для Оборотного. Наверняка Драко со стороны выглядел как старый, похотливый извращенец, который вот-вот истечёт слюной и кончит только от того, как сексуально Грейнджер затягивала ремешок под грудью. Малфой вздрогнул, вспомнив, что он тут по легенде вроде как уборкой занят, и вяло провёл тряпкой по зеркалу. С отражения на него хмуро взглянул низкорослый, дряхлый дед с абсолютно лысой головой и отсутствующими передними зубами.

Панси определённо хотела лишний раз унизить его, подсунув для входа в Министерство роль уборщика, но мистер Уилсон оказался вполне удобным рабочим образом. Невзрачный, серый человек, который имел доступ ко всем помещениям. Поэтому появления Драко-Уилсона в раздевалке авроров ни у кого не вызвало вопросов. Волшебники продолжали переодеваться, совершенно его не замечая. Он делал вид, что протирает мокрой тряпкой зеркала, а сам при этом не мог отвести взгляд от Гермионы. Она стояла перед ним не дальше ярда — в чёрной водолазке, форменных штанах и портупее. Хрупкая, тоненькая и очень опасная. Но заговорить с ней, когда в помещении находилась куча народа, и тем более наколдовать какое-нибудь заклинание своей идиотской палочкой он не мог. Поэтому снисходительно протёр этим придуркам зеркало и продолжил пялиться на Грейнджер. Влюблённый идиот. От мысли, что девочка без стеснения переодевалась в присутствии других мужчин, хотелось разнести здесь всё по кирпичику.

Дверь раздевалки резко распахнулась, глухо ударившись об стену, и в комнату вбежало несколько авроров. Человек пять, не больше.

— Красный код! — выкрикнул какой-то долговязый волшебник, и все окружающие тут же пришли в суматошное движение. Кто-то торопливо натягивал штаны, кто-то заканчивал собирать экипировку, кто-то уже оделся и выбежал из зала. Что бы ни означало это «Красный код», звучало оно неприятно. Видимо, авроры наконец-то заметили Амикуса и теперь спешили на его поимку. Ну-ну, удачи, недоумки.

Драко встал поближе к Грейнджер, надеясь успеть её поймать до того, как она упорхнёт вслед за остальными. Новоприбывшие разбрелись по сторонам и принялись извлекать из шкафчиков какие-то амулеты и элементы снаряжения. В целом, действовали они неплохо: спокойно, достаточно быстро и организованно.

— Грейнджер, тебе помочь раздеться? — Кормак весело хохотнул, потрепал её по голове, и Драко-Уилсон стиснул зубы, с удивлением ощутив отсутствие передних в верхнем ряду. Хотелось перегрызть горло этому придурку, но без зубов он мог только попытаться его засосать до смерти. Да уж.

— Прекрати паясничать, — сосед Маклаггена по-шкафчику громко хлопнул дверцей, и Драко узнал в нём Максимуса Бонта, Пожирателя смерти.

Его рыжую голову он точно видел на прошлом собрании, что, видимо, не мешало ему вести двойную игру в логове Правопорядка. Что ж, они все вели двойные игры. Бонт перекинул через плечи портупею с амулетами. И коротко сообщил:

— Смитерс всех собирает в зале.

Гермиона замерла и вскинула на Максимуса глаза.

— Что именно произошло? — она сначала спросила, потом поморщилась, и Малфой, позволив себе применить лёгкую легилименцию, легко считал стойкую неприязнь.

Так-так. Золотая девочка, похоже, недолюбливала всех обладателей тёмной метки? Что за изумительное лицемерие. Максимус, явно не ожидавший, что с ним заговорят, удивлённо ответил:

— В транспортном отделе творится какой-то хаос, кажется, будем эвакуировать гражданских…

Грейнджер не нужно было повторять дважды, она быстро застегнула оставшиеся ремешки, подхватила палочку и выскочила из раздевалки. А Драко со злостью сжал тряпку. Он упустил её! Кормак с Максимусом тоже достаточно резво экипировалась и выбежали в коридор. Драко незримой тенью двинулся за ними, решив, что эти двое смогут вывести его к ней, а там уже при первом удобном моменте он вытащит свою девочку из пекла и заберёт с собой.

В транспортном отделе действительно творился хаос, люди кричали и пытались выбежать наружу. Кто-то орал «Пожар!», кто-то «Убийца!», волшебники толкались, в воздухе пахло паникой и гарью. Авроры разделились на группы и ровным строем двинулись вперёд по коридорам, только Грейнджер нигде не было видно. Кормак и Максимус быстро растворились в паникующей толпе и тоже скрылись в окружающей каше. Люди визжали, плакали, толкались, абсолютно бестолково бегали туда-сюда и, словно мухи в стекло, ломились в закрытые двери.

Малфой тяжело вздохнул и огляделся. К собственному удивлению его взгляд зацепился за хорошо знакомый профиль. Самоуверенный змеёныш нагло устроился на подоконнике без Оборотного или каких-то попыток прикрыть своё лицо. Нотт просто сидел, облокотившись спиной о стену, и смотрел, как разгорается оранжевое трескучее пламя в конце зала. В одной его руке была зажата зажжённая сигарета, в другой — откушенная плитка шоколада. Тео нервно болтал в воздухе ногой и выглядел как ребёнок, который не мог решить, чего же ему во всём этом хочется больше: носиться с радостными первобытными криками вокруг огня, курить или всё же доесть этот мерзкий приторный шоколад.

— Нашёлся, — Драко подошёл поближе и взглянул туда, куда смотрел кудрявый.

Несколько волшебников в форме взмахнули палочками и принялись заливать огонь водой. Теодор пожал плечами, укусил шоколад и следом вкусно затянулся сигаретой. И Драко ощутил, как во рту резко стало больше слюны. Он вытащил из его губ фильтр, затягиваясь сам. Горький дым с приторным послевкусием растёкся по лёгким.

Ну да, будто в зале, полном огня, им было мало дыма…

В какой момент ему стало казаться нормальным делать всё вместе с ним? Может, это случилось после того, как они в детстве вдвоём пытались прокатиться на гиппогрифе и свалились с высоты на землю? Наверняка они крепко тогда приложились башками. Иначе всё это и не объяснить. Или это случилось уже в войну, когда при помощи легилименции они стёрли все мысленные барьеры друг перед другом? Одни воспоминания на двоих, одна пустота и одна боль… Курить одну сигарету теперь казалось таким естественным… и даже ебучий привкус сладкого шоколада на бумажном фильтре не отталкивал.

Незнакомые волшебники продолжали тушить пожар в зале, и казалось, что вся ситуация возвращается под контроль. Что, видимо, не устроило Нотта.

— Так они слишком быстро справятся, — прищурился он. — Может, добавить им Адское пламя?

Драко тяжело вздохнул и, докурив сигарету, затушил её о подоконник.

— Только попробуй, я серьёзно… Ты видел Грейнджер?

— Вот, жду, когда пробежит, — пожал плечами Тео и со вкусом хрустнул шоколадом. — Мимо этого коридора рано или поздно все пробегают.

— Гермиона если и побежит, то только вперёд… Не знаешь, что ли — тупой Гриффиндор.

Теодор слегка повернул голову и как-то странно взглянул на него.

— Но тебе же это действительно нравится?

Драко хмыкнул. Нравится? Да он безнадёжно в это всё вляпался. Встрял, влип, втрескался. Но Теодору об этом знать было не обязательно. Хоть что-то же мог Драко оставить только себе? Поэтому он лишь пожал плечами и указал взглядом на боковой проход.

— Смотри.

На фоне горящего пламени выросла тёмная фигура Амикуса Кэрроу. Он, словно дементор, плавно приблизился к волшебникам, тушащим пожар, и взмахнул палочкой. Все трое, будто подкошенные, рухнули на пол, и их головы откатились в сторону, а по мрамору растеклась багровая лужа крови. Амикус равнодушно переступил через их тела и направился по прямой линии к следующей боковой двери. Судя по всему, этих несчастных ему было просто лень обходить, поэтому он срезал себе путь… буквально.

— Твою ж мать, — только и выдохнул Нотт. — Жнеца пустил, урод.

— Его нужно убить, — так же тихо шепнул Драко, и Тео согласно кивнул.

Кэрроу скрылся в дверном проёме, и в зале наконец-то зазвучали Воющие чары. Вдалеке снова раздался крик и дьявольский хохот. Из центральной двери к холлу посыпались новые фигуры авроров, и то тут, то там стали мелькать вспышки заклинаний.